Финеас Финн - Энтони Троллоп
– Гнусный негодяй! – воскликнул Финеас, читая эти строки. – Подлый, низкий, бесчестный мерзавец!
Было, однако, ясно: Квинтус Слайд что-то разнюхал о его тайне. Если так, оставалось уповать на то, что друзья нашего героя не читают «Глас народа».
Глава 39
Леди Лора узнаёт правду
К тому времени, как нашумевший законопроект мистера Майлдмэя был передан на рассмотрение в комитет, Финеас уже мог передвигаться по Лондону без труда, хотя рука у него все еще висела на перевязи. «Глас народа» больше не писал о нем и его ранении, и он начал уже надеяться, что все забудется. Он виделся с леди Лорой – его пригласили на ужин на Гросвенор-плейс, где носились с ним на все лады. Кушанья для него нарезали на кусочки, а по поводу больной руки выказывали самое нежное участие. И, что удивительно, никто не донимал его расспросами. Он был в Кенте и там повредил руку – больше ничего объяснять не требовалось, и его добрые друзья, полные сочувствия, довольствовались этими скудными сведениями. Однако Финеас еще не встречался с Вайолет Эффингем и начинал подумывать о том, что его любовная история должна уже прийти к какому-то итогу. Однако здоровье пока не позволяло ему появляться в местах многолюдных, а без этого он не мог быть уверен, что сможет оказаться рядом с мисс Эффингем.
В конце концов Финеас решил рассказать всю правду леди Лоре – не о дуэли, но о Вайолет – и попросить ее помощи. Полагаю, наш герой, составляя этот план, забыл многое из того, что знал о характере своей подруги, и еще больше упустил из уроков, преподанных жизнью ранее. Ему были известны упорство леди Лоры, ее преданность брату и то, как сильно она желает брака лорда Чилтерна с мисс Эффингем. Уже этого должно было достать, чтобы не уповать на ее помощь. Но имелось и еще кое-что: однажды она удостоила Финеаса своей любви, и к последствиям этого он оказался невероятно, непостижимо глух. Более того, леди Лора пошла еще дальше и уже после замужества рискнула признаться, что тень прошлого чувства по-прежнему живет в ее сердце и по-прежнему для нее опасна. Она просила его не ездить в Лохлинтер, но затем приняла его в Лондоне, и теперь он выбрал ее своей конфиденткой в любви! Не будь он так безнадежно наивен и так ослеплен скромностью, он, уж верно, приискал бы на эту роль кого-нибудь другого.
Не то чтобы леди Лора Кеннеди признавала, что ее гложет преступная страсть. Она мало-помалу уяснила, что не способна любить мужа, и однажды, взволнованная этим открытием, задалась вопросом, не занято ли ее сердце другим. Отвечая себе на него, она пожелала, чтобы Финеас уехал из Лохлинтера. Всю зиму потом она мысленно казнила себя за опрометчивость, за совершенно излишнее сумасбродство. Неужели Лора Стэндиш, которая с самых юных лет решила, что станет смотреть на мир по-мужски, а не по-женски, не сумела пережить волну мимолетной нежности к красивому юноше без того, чтобы эта волна не швырнула ее корабль на рифы? Неужели она не в силах распоряжаться если не сердцем, то хотя бы рассудком, чтобы ни один мужчина, где бы и кто бы он ни был, не заставил ее сбиться с курса? И, живи Финеас Финн в одном доме с ней всю зиму, неужели она не могла бы оставаться с ним на дружеской ноге, не боясь открыть каждый поступок, слово и взгляд своему мужу и всему миру? Могла. Она говорила себе, что присутствие Финеаса не было, не должно было быть для нее тяжелым испытанием. Жить под вечным, неослабевающим гнетом своего медлительного, но властного господина или объявить, что это невыносимо, – вот в чем состоял вопрос. С этими мыслями она решила вновь приблизить к себе Финеаса в Лондоне. И все же лишь поразительная неискушенность и полное невежество в отношении собственных успехов могли подсказать ему искать у леди Лоры помощи в завоевании Вайолет Эффингем.
Финеас знал, когда застанет свою наперсницу одну, и явился к ней именно в такой час. К тому времени первые два положения законопроекта были приняты – после двух десятков ожесточенных перепалок и бесконечных голосований. Два препятствия были преодолены, однако мистеру Грешему пришлось пойти на уступки столь значительные, что многие предсказывали: в эту сессию парламенту нипочем не удастся принять билль, на который согласилось бы само правительство. Едва Финеас вошел в комнату, как леди Лора заговорила о третьем положении законопроекта. Позволит ли палата общин мистеру Грешему настоять на своем в вопросе о… Но Финеас остановил ее:
– Мой дорогой друг, я пришел по частному делу и прошу вас на полчаса забыть о политике. Мне нужна помощь.
– По частному делу, мистер Финн! Что же, это серьезно?
– Весьма серьезно. Дело не того сорта, о котором вы думаете, однако достаточно важное, чтобы занимать все мои мысли.
– Могу ли я помочь?
– На самом деле да. Вопрос лишь в том, захотите ли.
– Я готова помочь вам всем, что в моих силах, мистер Финн. Можете ли вы сомневаться в этом?
– Вы всегда были ко мне очень добры!
– Так же, как и мистер Кеннеди.
– Мистер Кеннеди тут бессилен.
– Что же это, мистер Финн?
– Думаю, лучше открыться вам сразу. Я, право, не знаю, как рассказать обо всем. Я влюблен в Вайолет Эффингем. Поможете ли вы мне добиться ее руки?
– Вы влюблены в Вайолет Эффингем! – воскликнула леди Лора. Выражение ее лица мгновенно изменилось – так, что стало очевидно: на ее помощь рассчитывать не стоит. Второй причины, почему леди Лора не станет потворствовать его желаниям, Финеас еще не разгадал, но тотчас понял, что она верна планам выдать Вайолет замуж за своего брата. – Разве вы не знали с самого начала, мистер Финн, каковы наши чаяния в отношении Вайолет?
Уже видя свою ошибку, он счел, что должен продолжать: рано или поздно леди Лоре все равно станут известны его стремления, так не лучше ли, чтобы она услышала о них от него самого?
– Да, знал. Но также знаю из уст вашего брата – как, впрочем, и из ваших уст,
