Роман о двух мирах - Мария Корелли
Я вижу, Гордон выбрал свою судьбу и то, как он найдет смерть. Ему были предложены два способа умереть: один медленный, болезненный и бесславный, другой внезапный и потому более приятный для человека такого темперамента. Он и сам прекрасно осознает приближение конца своей карьеры, в Хартуме герой получит освобождение. Англия немного поплачет над ним, а потом объявит вдохновенным безумцем, опрометчиво бросившимся на погибель, а те, кто позволил его убить, будут признаны самыми мудрыми, справедливыми и добродетельными во всем королевстве.
Пророчество Казимира исполнилось с совершенной точностью, поэтому я всем сердцем верю, что то, о чем я пока не знаю, также произойдет. Хотя есть те, кто слепо верит в Задкиила, вряд ли найдутся люди, поверящие в такое явление, как электрическое предсказание. Первый представляет собой обычного пошлого самозванца, второе совершается на чисто научной основе в соответствии с известными правилами и принципами; однако, думаю, можно даже не сомневаться относительно того, какой из двух вариантов предпочтет и стар и млад. Все люди в целом не прочь, чтобы их обманули; они ненавидят, когда их наставляют, а ноша самостоятельного мышления для них почти непосильна. Задкиил, безусловно, будет процветать еще много и много долгих дней, в то время как инстинкт молниеносного пророчества, дремлющий в каждом человеческом существе, остается неиспользованным и совершенно забытым, за исключением редких случаев.
Больше мне сказать нечего. Чувствую, те из моих читателей, что лениво перелистывают данные страницы, ожидая найти «роман» в истинном понимании этого слова, могут быть разочарованы. Мое повествование есть просто «опыт», но у меня нет желания убеждать других в содержащейся в нем главной истине, а именно в существовании в каждом человеческом существе мощных электрических органов, которые при правильном развитии способны порождать чудесную духовную силу. Время принять сей факт еще не пришло.
Людей, что связаны с этой историей, можно в последний раз описать в нескольких словах. Когда я присоединилась к своей подруге миссис Эверард, она страдала от нервной истерии. Мое присутствие оказало на нее успокаивающее воздействие, о котором и говорил Гелиобас, а пару дней спустя мы вместе отправились из Парижа в Англию. Через несколько месяцев она вместе с милым и образованным мужем вернулась в Штаты, чтобы предъявить права на огромное состояние, которым они теперь наслаждаются, как наслаждаются богатством большинство американцев. У Эми столько бриллиантов, сколько ее душе угодно, а также большое изобилие нарядов от Уорта, однако детей у подруги нет, и по тону писем мне кажется, что она легко рассталась бы по крайней мере с одним из своих дорогих ожерелий, лишь бы пара маленьких пухлых ручек обвивала ее шею, а нежная головка прижималась к груди.
Рафаэлло Челлини до сих пор жив и продолжает творить: его картины входят в число чудес современной Италии, а все благодаря насыщенности и теплоте цвета, которому, несмотря на завистливых недоброжелателей, суждено сохраниться на века. Рафаэлло не очень богат, ибо стал одним из тех, кто раздает состояние бедным и обездоленным, но люди, знающие талантливого художника, любят его безусловно. Ни одна из его картин еще не выставлялась в Англии, и он не торопится обратиться к лондонским критикам за их мнением. Челлини несколько раз просили продать большую картину, «Властители нашей жизни и смерти» – он не станет. Я больше никогда не видела его с момента нашей встречи в Каннах, однако часто слышу о нем от Гелиобаса, который недавно прислал мне пробный оттиск гравюры с картины «Музыкантша» – для нее я позировала. Это прекрасное произведение искусства, хотя я не настолько тщеславна, чтобы признать, что на нем именно я. Храню его не как свой портрет, а как память о человеке, благодаря которому нашла лучшего друга.
Часто до меня доходят известия и о князе Иване Петровском. Он стал обладателем несметного богатства, предсказанного Гелиобасом; глаза общества жадно следят за его движениями, его имя часто фигурирует в «Светской хронике», а великолепие его недавнего бракосочетания на некоторое время стало на континенте притчей во языцех. Он женился на единственной дочери французского герцога – прекрасном создании, таком же бездушном и бессердечном, как манекены портнихи, но она с гордостью носит на белой груди драгоценности князя и принимает его гостей с таким достоинством, словно хорошо обученный мажордом. Этих качеств достаточно, чтобы пока удовлетворять мужа, другой вопрос, насколько долго продлится его удовлетворение. Он не забыл Зару, ибо на каждый Jour des Morts, или День мертвых, он посылает на скромную могилу в Пер-Лашез венок или крест из цветов. Гелиобас наблюдает за карьерой друга с неустанным вниманием – я и сама не могу не проявлять к ходу его судьбы определенного интереса. В тот момент, когда я это пишу, он является одним из самых завидных и популярных дворян во всех королевских дворах Европы, никто и не думает спросить Ивана Петровского, счастлив ли он. Должен быть счастлив, говорит мир, у него для этого есть все, что нужно. Все? Да, все, кроме того единственного, чего он будет жаждать, когда тень последнего дня замаячит над ним.
Что же осталось? Коротко попрощаться с теми, кто прочел роман, или дать длинное напутствие?
В эти дни суеты и склок, когда нет времени на веру, найдется ли время для сантиментов? Думаю, нет. И потому между
