Экхаут Ван - Молчать нельзя
Злость поднималась в сердцах заключенных. Злость против жестокости эсэсовцев. Злость против дождя. Злость против шестерых приговоренных, из-за неудачного побега которых они лишились ужина и отдыха в блоке.
Тадеуш стоял между Генеком и Казимиром, потрясенный происходившим. Дождь, заливавший его лицо, смешивался с горькими слезами. Тадеуш сдал. Он был самым слабым из друзей. Из-за больной ноги ему больше других доставалось от эсэсовцев, осыпавших его грубейшей бранью, от чего он особенно страдал. На работе с него тоже не спускали глаз. Друзья всячески старались помогать ему. Тадеушу отдавали самые лучшие кусочки из завтраков Стефана, Януш оставлял ему большую часть добытого хлеба. Но Тадеуш сдавал не физически, а морально. В нем стала таять надежда, которая воодушевляла его друзей, давала им силы готовиться к выполнению плана побега. Януш был очень озабочен состоянием Тадеуша. Его мучил вопрос, что будет с их планом, если Тадеуш погибнет. Его смерть ворвется в их маленький кружок и поколеблет уверенность в том, что они смогут выбраться отсюда живыми.
В полночь дождь перестал. Температура резко понизилась. Все кругом покрылось ледяной коркой. Комендант вышел из беседки. Он не поленился зачитать приговор еще раз. Заключенные и осужденные в обледеневшей одежде молча слушали, дрожа от холода. Эсэсовцы, носившиеся с дубинками вдоль строя, чтобы согреться, бросились к виселице и быстро накинули петли на шеи приговоренным. Смертники не дрогнули, только их глаза стали неподвижными. Эсэсовцы уже приготовились выбить скамейки из-под ног беглецов, но комендант потребовал музыку. Капо побежал за лагерным оркестром.
Шестерка несчастных опять ждала.
У Тадеуша стучали зубы.
- Возьми себя в руки,- уговаривали его друзья. - Скоро все кончится.
- Песню!- заорал комендант лагеря.
Оркестр заиграл бравурный оственцимский марш, в такт ему засвистели кнуты. Слабые, срывающиеся голоса раздались в зимней морозной ночи. В Освенциме, где я пробыл...
Один из приговоренных, сильный мужественный человек, пел вместе со всеми. Потом он вдруг замолчал и крикнул во весь голос:
- Да здравствует Польша!
Этот возглас перекрыл все остальные звуки.
- Да здравствует Польша!- воскликнул он снова и ударил стоявшего рядом эсэсовца ногой в тяжелом деревянном ботинке прямо по лицу.
- Да здравствует Польша! - крикнул он последний раз и, громко рассмеявшись, сам выбил скамью из-под своих ног.
Разъяренные эсэсовцы смотрели на качающийся труп. Ему уже была не страшна их слепая ярость. Она обернулась против пятерых, стоявших под виселицей. Как по команде бросились к ним эсэсовцы, чтобы жестоко рассчитаться за поступок смельчака. Но осужденные сразу догадались, что их ждут страшные мучения, и с возгласом "Да здравствует Польша!" они отшвырнули скамейки.
А оркестр играл. Но в голосах заключенных, певших непристойную лагерную песню, слышались уже другие ноты. В них звучала вера в победу.
На виселице качались коченеющие тела повешенных. Орал комендант, проклиная все на свете. Орали эсэсовцы. Орали капо.
- Пустите!- вырывался из рук друзей Тадеуш. - Пусть меня тоже повесят. Не держите меня, черт вас подери...
Но Генек толкнул его в середину строя и ударил кулаком в висок.
- Никто не получит сегодня жратвы!- кричал комендант. - Все в блоки! Бегом!
Над Тадеушем, принесенным в блок друзьями, участливо склонился Мариан Влеклинский.
- Нет, ваше преподобие,- произнес Тадеуш, стуча зубами и не называя Мариана, как обычно, отцом. - Я больше не верю в детские россказни. Нас учили, что бог везде. Где же он был, когда повесились шестеро несчастных? Они самоубийцы, не так ли, ваше преподобие? Их отправят в ад гореть на вечном огне, ха-ха?! Я плюю на бога, если он есть. И пошли вы все к черту с вашими сказочками, с вашей брехней. Они сами распорядились своей жизнью, и я хочу последовать их примеру.
Голос Тадеуша звенел от давно сдерживаемого негодования:
- Я хочу умереть, слышите вы?! Я ни во что больше не верю, ни на что не надеюсь,- продолжал он. - Каждый день, прожитый здесь, состоит из двадцати четырех часов мучения. Я брошусь на колючую проволоку. Никто не смеет удерживать меня.
- Ты огорчаешь меня, Тадеуш,- кротко проговорил ксендз. - Именно ты, который всегда так твердо верил. Ты, которому сегодня бог ниспослал чудесное подтверждение его существования.
- Где он? Я плюю на него!- крикнул Тадеуш со злостью. - Я плюю на этого мошенника, который...
- Ядвига жива!- прервал его Мариан.
Тадеуш разрыдался.
Мариан хотел дать ему выплакаться, но тот сквозь слезы стал спрашивать:
- Где она?
- В женском лагере, здесь, в Освенциме.
- Ты видел ее?
- Да! Видел и говорил с ней. Она передала тебе привет и велела сказать...
- Что?- нетерпеливо спросил Тадеуш.
- Она велела сказать, что ты был прав. Она опять верит в бога и молит его о том, чтобы он дал ей силы выжить и встретить тебя. Она очень хорошая девушка, Тадеуш. А теперь беги из барака и прыгай на проволоку, проклиная бога! Беги, как последний трус,- резко закончил ксендз.
- Нет! Теперь нет!. . - успокоившись, сказал взволнованный и счастливый Тадеуш. - Вы еще увидите ее, отец?
- В следующий раз. Януш прав, что не разрешает мне ходить туда часто. Это опасно и для меня, и для тех, кого я посещаю.
- Черт возьми, ваше преподобие, а почему бы вам не обвенчать их? послышалось в темноте.
Все замолкли в напряженном ожидании. Прекратились стоны. Забыты были холод и голод.
- И в самом деле, ваше преподобие? Если Янушу удается туда вас пропускать, то он сможет организовать и свадьбу...
- Брачная ночь в Освенциме,- иронически рассмеялся кто-то.
- А я стащу пару обручальных колец в "Канаде"!
- У меня в карьере спрятаны два яблока.
- А я утащу из эсэсовской кухни пирог. Свадьба так свадьба!
- Видишь, что получается, Януш?- сказал ксендз, сдаваясь. На сердце у него стало теплее от мысли обвенчать Тадеуша и Ядвигу прямо здесь, в Освенциме. Католическая свадьба в этом адском месте! Новая семья, дающая начало новой жизни в лагере массового уничтожения людей!
- Надо сделать свадьбу в субботу,- сказал Януш. - В другой день Тадеуш не успеет уйти из женского лагеря до утренней поверки. Я думаю, что первую брачную ночь он должен провести вместе с Ядвигой.
- Само собой разумеется. Ведь уж если женишься, то можно... а?
- Тадеуш должен жениться не с этой целью,- неуверенно произнес ксендз, не зная, с какими мерками подходить к женитьбе в таких необычных условиях.
- Черт побери, ваше преподобие, уж если женишься, то, конечно, имеешь право... В свою первую ночь с Малгосией...
- Избавь меня, пожалуйста, от подробностей, - добродушно улыбнулся Мариан. - Ты действительно хочешь жениться на Ядвиге, Тадеуш?
- Вы еще спрашиваете?!- взволнованно воскликнул Тадеуш. - О отец! Хочу ли я этого!. .
- Лучше всего устроить свадьбу в ночь под рождество,- предложил Януш.
- В прошлом году мы не работали накануне рождества. Но в рождественскую ночь эсэсовцы налакались и выгнали нас на массовую поверку, . продержали на плацу целый день и затем убили много заключенных. Я предлагаю назначить свадьбу на двадцать третье декабря, а двадцать четвертого утром мы заберем обратно усталого, но довольного жениха. Как ты считаешь, Януш?
- Хорошо!- ответил Януш. - Попробую все организовать. А сейчас спать, иначе завтра ни один из вас не вернется живым с работы.
С грустью и тоской он подумал о Гене.
- Я должен выбраться отсюда,- прошептал Януш в тишине. - Я всегда буду возвращаться к ней живым.
Последующие дни были для заключенных настоящим адом. Пронесся слух, что эсэсовец, которого стукнул тяжелим ботинком по лицу один из беглецов, умер в ту же ночь. Его действительно нигде не видели. Эсэсовцы старались расквитаться с заключенными за то поражение, которое они потерпели на виду у всех от шести поляков.
Издевательства и побои сыпались на заключенных и на работе, и по пути в лагерь. Их гоняли "мелкой рысью", заставляли каждого нести по два тяжелых камня.
В такой обстановке нечего было и думать, что двадцать четвертое декабря станет нерабочим днем. Поэтому Януш начал обрабатывать Юпа Рихтера.
Он заговорил с ним прямо, без особых мер предосторожности. На случай неуступчивости Юпа у него имелось надежное оружие.
- Как ты проходишь к бабам?
- А зачем тебе? Тоже потянуло?
- Спрашиваю я, а не ты.
- С каких это пор немец должен отвечать поляку? Ну, ладно. Тут нет никакой тайны. Я прохожу в женский лагерь вместе с электриками, каменщиками, плотниками. Если могу быть полезен...
- Несколько раз ты оставался там на ночь,- сказал Януш.
- А ты откуда знаешь?
- Еще бы не знать. Утром тебя не было, а на поверку ты шел прямо оттуда.
- Что тебе все же надо?.
- Провести в женский лагерь четыре человека.
- Зачем?
- А как ты думаешь?
