Сливовый календарь любви - Тамэнага Сюнсуй
Ёнэхати. А это не одно и то же? Славная, милая, хорошенькая, бедненькая… Ну, простите мне, если я не права.
Тандзиро. Ладно, не надо.
Когда он это говорит, глаза ее увлажняются от слез, ведь она с самого начала опасалась, как бы не оттолкнуть мужчину. А вдруг он решит порвать с ней?
Ёнэхати. И правда, это я виновата, простите меня, пожалуйста! Не сердитесь, прошу!
Не зная, что сказать, Тандзиро улыбается.
Тандзиро. Ну, если так, я тебя прощаю. Теперь уже, наверное, поздно… Не волнуйся обо мне, иди домой. Да смотри, будь внимательна к гостям.
Сердце переполнено нежностью, и любая мелочь может обрадовать или омрачить душу печалью. Таковы те, кто любит и любим.
Ёнэхати. Ну вот! Вы, мой господин, говорите со мной так ласково, что теперь мне претит сама мысль о возвращении домой… Прошу вас, не меняйте ваших чувств ко мне, что бы ни случилось!
Тандзиро. Да что ты, глупенькая!
Ёнэхати. Конечно, я понимаю, что вы не можете все время думать только обо мне… И все-таки вспоминайте меня хоть иногда!
Трогательное простодушие!
«Не вспоминаю потому,
что не забыла»[15] –
Слова прелестницы
Такао золотые!
Но если любит кто
И если он любим,
То чем любовь сильней, тем горше
Звучит упрек: «Забудешь ты меня!»
Не важно, что расстались ненадолго, –
У страсти тяга к преувеличеньям.
На это вчуже поглядеть смешно:
Род сумасшествия,
Душевного недуга…Но так подумает лишь тот,
В ком нету сердца,
Кому любовь узнать не довелось.
Тандзиро. Иногда, говоришь, вспоминать? Да разве было такое время, чтобы я забыл тебя?
Ёнэхати. И все-таки мне неприятно, когда вы думаете об О-Тё… (Она заглядывает ему в лицо.)
Тандзиро. Не говори глупостей! Собирайся лучше в обратный путь.
Ёнэхати. Что мне собирать? Только платье поправить… Значит, больше я ничем не могу помочь вам? Тогда, пожалуйста, пусть перед следующим моим приходом кто-нибудь от вас сообщит, в чем вы имеете нужду. Я твердо решила уйти из заведения и непременно что-нибудь придумаю. Пожалуйста, не тревожьтесь, у меня уже есть один маленький план. (Говоря все это, она наводит порядок в комнате.)
Тандзиро. Выдумаешь опять что-нибудь и увязнешь вконец: ни вперед, ни назад. Прошу тебя, не нужно…
Ёнэхати. О, не волнуйтесь! Когда дойдет до дела, я ради вас на все пойду. Даже на дурной поступок, какого прежде и в мыслях не держала. Для вас я в порошок себя готова истолочь!
Тандзиро. Ёнэхати, довольно, я уже всего наслушался!
Ёнэхати, которая собиралась уже уходить, вдруг снова садится.
Ёнэхати. Почему у вас стало такое лицо? Я не могу вас так оставить!
Тандзиро. Я не хочу тебя отпускать. Что-то мне не по себе, тревожно. Но сама знаешь – тебе нужно вернуться.
Ёнэхати всем сердцем ощущает в этих словах тревогу любимого, его заботу.
Ёнэхати. А что, если прямо теперь не возвращаться, и все?
Тандзиро. Как-как? Нет, это ты плохо придумала. Этим ты только поможешь Кихэю, и он уж точно не даст тебе уйти от него в другое место. Надо возвращаться. Успокойся и иди. Слышишь, Ёнэхати?
Ёнэхати. И верно, может выйти неприятность. А я ведь не хочу вам навредить! Возьму себя в руки и пойду…
Тандзиро. Ну вот, так лучше! Подумай только, ведь если ты будешь действовать сгоряча и с тобой что-нибудь случится, я даже не смогу ничем помочь, я теперь совсем бессилен… Прошу, если любишь меня, будь осмотрительна!
Ёнэхати. Ах, ведь я для вашего же блага, я не допущу безрассудства, которое привело бы нас обоих к беде. Не беспокойтесь, пожалуйста, и поправляйтесь как можно скорее. Хорошо? Ну вот и ладно, тогда я пошла. (Она с видимой неохотой поднимается, но затем нагибается обнять его и пристально смотрит ему в лицо.) Теперь уж прочь сомнения!
Тандзиро. Какие сомнения?
Ёнэхати. Мне не нравится, когда ты говоришь о ком-нибудь другом, вот я про что.
Тандзиро. Да, знаю. Иди же и никуда по дороге не заглядывай.
Ёнэхати. Куда же это я могу «заглянуть по дороге»?
Тандзиро. А письмо, о котором ты говорила? Разве тебя не попросили отнести его в Курамаэ? Так вот, я сам пошлю туда кого-нибудь.
Ёнэхати. Ах да, верно! Вот спасибо, что жалеете меня! (Встает и отдает письмо.) Ну, сколько ни сиди, все будет мало. Пойду наконец.
Она спускается с крыльца и обувается, Тандзиро провожает ее.
Тандзиро. Послушай, Ёнэхати!
Ёнэхати. Да?
Тандзиро. Что-то я еще хотел… Впрочем, ладно, иди скорее!
Ёнэхати. Ну что же, пойду…
Глядя на ее поникшую фигуру и провожая глазами удаляющийся силуэт, Тандзиро разговаривает сам с собой.
Тандзиро. Бедная… Что за карма у нее! Почему ей суждены такие муки? (Глаза его полны слез.) Ну все, хватит! Не раскисать! (Садится на постель.) О, да она забыла свою накидку! Как же без накидки? Она, наверное, еще не успела уйти далеко… Если бы я мог бежать за ней, догнать… Вот досада… (Вертит в руках накидку, не зная, что с ней делать.)
Ёнэхати. Тан-сан!
Тандзиро. Ты, Ёнэхати?
Ёнэхати. Я оставила накидку…
Тандзиро. А я как раз заметил ее и не знал, что мне делать. (Отдает накидку.) А ты где спохватилась?
Ёнэхати. Дошла до какой-то богатой усадьбы, смотрю, накидки нет! Да я обошлась бы и без нее…
Тандзиро. Так что же?
Ёнэхати. Мне хотелось вернуться, хоть на чуть-чуть…
Тандзиро весело смеется.
Тандзиро. Ну что же, а теперь поторопись.
Ёнэхати. Да, теперь уж на самом деле ухожу.
Она решительно поворачивается и уходит, а он смотрит ей вслед и думает про себя: «Ну как ее не любить?» Он плотно прикрывает двери и глубоко вздыхает… Слышен голос уличного торговца: «То-о-фу! Покупайте соевый творог тофу!»
О, похож на безумца он!
Людям знать не дано,
Что отныне страсти стезя
Его за собой ведет.
Много развилок на тайной тропе,
Каждому свой поворот.
Но вечная правда для всех одна:
Он, она и любовь.
Страсть рассудку всегда вопреки,
Но, лишь ею живя,
Может постичь человек красоту,
Скрытую суть вещей.
Так не любовь ли сердце смягчит
Тем, кто плутает во тьме?
Кёкунтэй,
автор наставительных сочинений,
мягкосердечный,
как старая женщина
Свиток второй
Глава третья
