Дом разделенный - Перл С. Бак
Однако после того неприятного разговора с Шэном он стал посматривать на них с любопытством; проходя в коридоре мимо девушек – те всегда шли, прижав к груди учебники и опустив глаза, – он невольно дивился, как такое кроткое создание может участвовать в тайных заговорах. Особенно его заинтересовала одна девушка, потому что больше таких в его с Шэном классе не было: сухонькая, костлявая, как маленькая голодная птичка, с тонкими заостренными чертами лица, высокими скулами и тонкими губами, бледными и едва различимыми под прямым носом. На уроке она никогда не говорила, и никто не знал, о чем она думает, потому что ее работы не были ни плохими, ни хорошими, и учитель их не упоминал. Однако она присутствовала на каждом занятии и невозмутимо слушала каждое его слово: лишь в ее узких серьезных глазах порой вспыхивал огонек интереса.
Юань разглядывал ее с любопытством, пока однажды девушка не почувствовала, что на нее смотрят, и не обернулась. С тех пор, стоило Юаню украдкой глянуть на нее, он всякий раз встречал ее неотрывный взгляд, и потому больше не осмеливался смотреть. Зато он спросил про нее у Шэна, такой нелюдимой она была, и Шэн со смехом ответил:
– Ах, эта! Как раз одна из них, да. Подруга Мэна… Они вечно о чем-то шушукаются, строят тайные козни… Ты только взгляни на ее холодное лицо! Из таких ледышек получаются самые надежные бунтари. Мэн слишком горяч. Сегодня он пылок и рвется в бой, а завтра впадает в отчаяние. А эта девушка холодна и тверда, как лед. Терпеть не могу холодных, они всегда одинаковые. Зато она остужает пыл Мэна, когда тот начинает пороть горячку, и успокаивает его свои неизменным спокойствием, когда тот отчаивается. Она из какой-то глухой провинции, где уже началась революция.
– Что они замышляют? – с любопытством спросил Юань, понизив голос.
– Собираются дать отпор армии, когда та придет, – сказал Шэн, пожимая плечами, и с деланым безразличием побрел прочь, туда, где их никто не услышит. – В основном они работают с рабочими на фабриках, которые за свой тяжелый каждодневный труд получают сущие гроши. Еще они рассказывают рикшам, как их угнетают богачи, как жестоко с ними обращается заграничная полиция и все в таком роде. Науськивают народ, чтобы те в нужный час не испугались восстать и силой взять то, что принадлежит им по праву. Вот увидишь, Юань, они еще попытаются заманить тебя в свои ряды! Мэн обязательно с тобой поговорит. На днях он меня спрашивал, что ты за человек, революционер ли в душе.
В один прекрасный день Юань в самом деле узнал, что Мэн его ищет. Когда они встретились, тот положил руку ему на плечо, поймал его за воротник и произнес в своей привычной угрюмой манере:
– Мы с тобой двоюродные братья, а до сих чужие друг другу. Вдвоем почти не бываем. Давай сходим вместе в чайный дом у школьных ворот и поедим.
Поскольку дело было в конце учебного дня, Юань не мог ему отказать, и они пошли обедать. Какое-то время они сидели в тишине, и Юаню даже стало казаться, что Мэн ничего особенного не собирался ему говорить, потому что он просто сидел и глазел в окно на улицу и прохожих, а если и заговаривал, то лишь чтобы отпустить какую-нибудь злую шутку об увиденном.
– Ты глянь на этого жирного толстосума в машине! – сказал Мэн один раз. – Глянь, как он ест и как хохочет! Наверняка вымогатель – ростовщик, банкир или фабрикант. Я таких издалека вижу! И невдомек ему, что сидит на пороховой бочке!
Юань, поняв, что имеет в виду его двоюродный брат, промолчал, хотя ему пришло в голову, что родной отец Мэна даже жирнее упомянутого господина.
В другой раз Мэн воскликнул:
– Нет, ты посмотри на этого возчика, с каким трудом он тащит свою повозку! Видно, что вот-вот помрет с голоду. Он сейчас нарушил мелкое дорожное правило. Недавно приехал из деревни и еще не знает, что нельзя пересекать улицу, когда полисмен вот так держит руку. Ну, что я говорил! Теперь полицейский его бьет! Смотри, еще и рикшу у него отобрал! Теперь этот бедолага потерял и повозку, и заработок за целый день. А вечером ему все равно придется платить за аренду рикши!
Глядя, как возчик отворачивается и в отчаянии роняет голову, Мэн вспыхнул, голос у него задрожал, и Юань с потрясением увидел, что его странный брат плачет от ярости и тщетно глотает слезы. Мэн увидел сочувственный взгляд Юаня и сдавленно произнес:
– Пойдем куда-нибудь, где можно поговорить. Я умру, если не выговорюсь! Меня так злит тупая покорность народа, прямо убить их готов!
И Юань, чтобы успокоить брата, отвел его в свою комнату, закрыл дверь и дал ему выговориться.
Разговор с Мэном пробудил в глубине его души чувства, о которых он предпочел бы не вспоминать. Юань искренне радовался легкости последних дней: наконец-то он мог отдохнуть от долга и посвящать все свое время только тому, что ему нравилось, – учебе и развлечениям. Две женщины дома, госпожа и ее дочь, не скупились на похвалы и ласки, и он жил в тепле, достатке и любви. Он с радостью забыл бы, что на свете остались люди, которым не хватает тепла и пищи. Он был так счастлив, что не хотел думать ни о чем плохом, и даже если в предрассветные часы его охватывали мрачные опасения, что отец по-прежнему имеет над ним власть, он тут же задвигал эти мысли подальше, потому что доверял находчивости госпожи и знал, что она о нем позаботится. Однако после разговора с Мэном прежняя тень омрачила душу Юаня, до сих пор сторонившуюся теней.
…И все же благодаря таким беседам родина по-новому открывалась Юаню. За дни, проведенные в глинобитном доме, он впервые увидел ее широкие просторы и плодородные земли. Он увидел прекрасное тело своей страны, пусть ее народ и не вызывал у него глубокого сочувствия. Здесь, на городских улицах, Мэн научил его видеть ее душу. Подмечая каждую, даже малейшую несправедливость по отношению к простолюдинам и рабочим, он научил Юаня наблюдательности. Так как рядом с очень богатыми всегда есть и очень бедные, Юань, гуляя по улицам, встречал их на каждом углу, поскольку большинство горожан были бедны; он видел заморенных голодом и болезнями детей, слепых, немытых и вонючих; на самых богатых и пестрых улицах, украшенных шелковыми полотнами, трепещущими на ветру, застроенных большими магазинами
