Речные заводи. Том 2 - Ши Найань
– Мы не раз уже отправляли войска для уничтожения разбойников, но терпели поражение за поражением. Очевидно, они плохо знали местность. По моему скромному мнению лучше всего издать сейчас указ о помиловании этих разбойников, вызвать их сюда и дать им возможность стать честными слугами вашего императорского величества. Пусть охраняют наши границы.
Услышав это, Цай Цзинь пришел в негодование и закричал:
– Как же вы, императорский советник, смеете подрывать устои императорского двора?! Ничтожный, распоясавшийся холоп! Да за такое преступление следует просить императора предать вас смертной казни!
– Быть по сему! – изрек Сын Неба. – Убрать его из императорского дома!
Провинившегося советника тут же лишили звания и должности, и он сразу превратился в простого смертного. После этого ни один из сановников уже не решался выступать с каким-нибудь предложением.
– Если эти мятежники так сильны, то кого же мы пошлем для борьбы с ними? – снова заговорил Сын Неба.
– Ваш покорный слуга, – сказал тогда почтительно Цай Цзинь, – думает, что нет никакой необходимости использовать против этих прячущихся в зарослях разбойников большую армию. Я могу рекомендовать вашему величеству двух военачальников, которые находятся сейчас в Линчжоу. Одного из них зовут Шань Тин-гуй, а другого – Вэй Дин-го. Они служат командирами охранных войск в Линчжоу. Я смиренно молю вас, мой повелитель, издать указ о том, чтобы они со своими войсками были вызваны сюда и немедленно отправлены для уничтожения разбойников.
Выслушав его, Сын Неба остался очень доволен и тут же отдал Тайной канцелярии приказ отправить гонца и вызвать указанных военачальников. После этого император поднялся, и все сановники, посмеиваясь про себя, покинули приемную.
На следующий день Цай Цзинь созвал совет. Был назначен командир, которому надлежало ехать с императорским указом в Линчжоу.
Между тем в Ляншаньбо происходило следующее. Захваченные в казне Даминфу ценности и деньги Сун Цзян распределил в качестве награды между бойцами всех войск, конных, пеших и речных. В течение нескольких дней резали коров и лошадей и в честь Лу Цзюнь-и устраивали пышные пиры. И если на этих пирах не подавали жареных фениксов или драконов, то уж различных мясных блюд здесь были горы, а вино лилось рекой. И вот, когда все главари изрядно выпили, в самый разгар веселья У Юн, обращаясь к Сун Цзяну, сказал:
– Ради Лу Цзюнь-и мы разгромили Даминфу и перебили там много народу, разграбили казну и заставили Лян Чжун-шу и других военачальников бежать из города. Быть не может, чтобы Лян Чжун-шу не послал обо всем случившемся донесение императору. Да и тесть его – первый советник – не оставит этого дела так. Нет никаких сомнений в том, что в скором времени они пошлют против нас войска.
– Ваше беспокойство небезосновательно, – сказал Сун Цзян. – Поэтому нам следовало бы сейчас же послать в Даминфу разведчиков разузнать, что там делается и как следует подготовиться к отпору.
– Да я уже послал туда людей, – сказал, улыбаясь, У Юн, – и теперь они скоро должны вернуться.
И вот, когда пир еще не закончился, а главари продолжали совещаться, вернулись разведчики, которые сообщили:
– Правитель Даминфу Лян Чжун-шу действительно послал императору донесение с просьбой выслать против нас войска. Один из советников императора по имени Чжао Дин выступил было с ходатайством о том, чтобы нас помиловали, однако первый наставник императора Цай Цзинь оклеветал его, и в результате Чжао Дина отстранили от должности. Сейчас по просьбе первого советника и согласно повелению Сына Неба в Лин-чжоу посланы люди для того, чтобы вызвать оттуда командиров Шань Тин-гуя и Вэй Дин-го, которых собираются во главе войск направить против нас.
– В таком случае, – забеспокоился Сун Цзян, – нам следует поторопиться с приготовлениями, чтобы должным образом встретить их.
– Пусть только появится здесь, – сказал У Юн, – мы их выловим всех до одного.
В это время со своего места поднялся Гуань Шэн.
– С тех пор как я прибыл в лагерь, – начал он, – мне еще ни разу не удалось хоть чем-нибудь отблагодарить за проявленную ко мне здесь милость. С Шань Тин-гуем и Вэй Дин-го я часто встречался в Пучэне и знаю, что этот Шань Тин-гуй искусно применяет один из способов ведения войны, когда противника затопляют водой. За это народ прозвал его «Волшебным полководцем воды». Что же касается Вэй Динго, то для нападения на противника он мастерски пользуется огнем. Чтобы одолеть врага, он применяет в бою исключительно огневые средства. За это его прозвали «Волшебным полководцем огня». И хоть я и не обладаю никакими талантами, но просил бы вас дать мне пять тысяч бойцов, с которыми я пойду навстречу этим двум полководцам к Лин-чжоу, не дожидаясь, пока они придут сюда. Если они перейдут на нашу сторону добровольно, то я приведу их в лагерь. Если откажутся, тогда захвачу их силой и передам их вам в дар, уважаемый брат. Я думаю, что не стоит остальным нашим главарям браться за оружие и понапрасну утомлять себя. Не знаю только, каково будет ваше высокое мнение по этому поводу.
Сун Цзян охотно согласился с его предложением и назначил в помощь Гуань Шэну Сюань Цзаня и Хао Сы-вэня. Гуань Шэну тут же выделили отряд в пять тысяч человек, с которыми он должен был выступить на следующий день.
Утром Сун Цзян вместе с остальными главарями отправился в Цзиньшатань. Там перед крепостью они устроили проводы, распили прощальную чашу, и Гуань Шэн со своим отрядом двинулся в поход.
Когда, проводив его, все вернулись в Зал верности и справедливости, У Юн обратился к Сун Цзяну с такими словами:
– Вот мы отправили сейчас Гуань Шэна в поход, однако, что таится у него на душе, неизвестно. Не послать ли для наблюдения за ним кого-нибудь из опытных полководцев, который, в случае надобности, может поправить дело?
– Гуань Шэн человек честный и справедливый, – отвечал на это Сун Цзян. – Он всегда был таким, и вам, господин советник, не следует сомневаться в нем.
– Боюсь, что сердце у него не такое, как у вас, уважаемый брат, – продолжал настаивать на своем У Юн. – Поэтому мы поручим отправиться с войсками еще Линь Чуну и Ян Чжи, а в помощь им дадим Сунь Ли и Хуан Синя.
