Речные заводи. Том 1 - Ши Найань
– Ты думаешь, что пьяный я ни на что не способен? – рассмеялся У Сун. – Ошибаешься. Вот если я не выпью, так действительно ничего и делать не смогу. Силы у меня возрастают с каждым глотком вина. Выпью чашку, сила прибавится, выпью пять, увеличится в пять раз. А уж когда выпью десять чашек, так откуда только и сила берется – я сам не пойму. Если бы вино не придавало мне отваги, разве убил бы я тигра на перевале Цзинянган? Ведь тогда я столько выпил, что мне море было по колено.
– Не знал я этого, дорогой брат мой, – сказал Ши Энь. – Уж чего-чего, а хорошего вина в нашем доме сколько душе угодно. Но я боялся, что вы напьетесь и провалите все дело и не решился вчера подливать вам. А раз вино укрепляет ваше мужество, мы пошлем вперед двух слуг с вином, фруктами и закусками, и они будут ожидать вас в указанных пунктах.
– Вот это по-моему! Верно ты меня понял, – обрадовался У Сун. – Чтобы драться с Цзян Мынь-шэнем, нужна смелость, а без вина я не смогу проявить всех своих способностей. За угощение я расплачусь с тобой тем, что побью этого негодяя и повеселю народ.
Ши Энь тотчас же приступил к сборам. Он послал вперед двух солдат с едой и вином и захватил еще денег. Начальник лагеря тайком отрядил человек двадцать здоровых молодцов, которые в случае надобности могли оказать им помощь. Когда с приготовлениями было покончено, все двинулись в путь.
Теперь надо рассказать о том, как Ши Энь с У Суном покинули Аньпинсай и вышли из Восточных ворот города Мэнчжоу. Не успели они сделать и пятисот шагов, как увидели кабачок у дороги. Над крышей приветливо трепыхался флажок, а возле дверей их ждали слуги, высланные вперед с провизией и вином. Ши Энь пригласил У Суна зайти в трактирчик; все уже было приготовлено, и слуги принялись наливать вино.
– Только не в маленькие чашки, – предупредил У Сун. – Подайте большие и наполните все три.
Слуги послушно достали большие чашки и налили вина. У Сун не стал долго церемониться, осушил все три чашки и поднялся, чтобы идти дальше. А слуги быстро собрали посуду и побежали вперед.
– Кажется, заморил червячка, – смеялся У Сун. – Можно продолжать путь.
Они покинули кабачок и вышли на дорогу. Была седьмая луна, жара стояла невыносимая. Лишь временами налетал прохладный ветерок. Оба путника распахнули свои одежды. Не успели они пройти и одного ли, как впереди за лесочком появились какие-то строения, и еще издали сквозь чащу леса они увидели вывеску кабачка.
Зайдя в лес, они и в самом деле приблизились к маленькому кабачку, в котором продавали простое деревенское вино. Тут Ши Энь в нерешительности остановился и сказал:
– Здесь продают лишь простое деревенское вино. Неужели и это мы будем считать за остановку?
– Почему же нет? – отвечал У Сун. – Раз здесь торгуют вином, я должен выпить свои три чашки. Без них я не пойду дальше, и все.
Тогда они вошли и сели. Слуги расставили закуски и чашки. Проглотив свои три чашки, У Сун снова поднялся, и они пошли дальше. Слуги опять наспех все прибрали и стремглав бросились вперед.
Не прошли они и двух ли, как снова наткнулись на кабачок, и У Сун выпил еще три чашки. Однако нам нет надобности описывать в подробностях весь их путь. Достаточно сказать, что они заходили в каждый кабачок, который попадался на пути, и У Сун неизменно выпивал там свои три чашки вина.
Так они посетили не менее десяти кабачков. Взглянув на У Суна, Ши Энь увидел, что он все еще не пьян.
– А далеко еще до этого Куайхолиня? – вдруг спросил У Сун.
– Да теперь уже близко, – отвечал Ши Энь. – Видите лес? Вот это как раз и есть Куайхолинь.
– Ты обожди меня где-нибудь поблизости, а я пойду разыскивать этого парня, – сказал У Сун.
– Правильно, – сказал Ши Энь, – я где-нибудь здесь укроюсь. Надеюсь, дорогой брат мой, вы будете осторожны и не забудете о силе вашего противника.
– Ну, это пустое, – сказал У Сун. – Только вели слугам следовать за мной. Если повстречается на пути еще кабачок, я выпью.
Приказав слугам следовать с У Суном, Ши Энь пошел другой дорогой.
Не успел У Сун пройти и трех ли, как осушил еще чашек десять вина. Полдень уже миновал, и солнце жгло немилосердно, хоть и дул легкий ветерок. Вино, выпитое У Суном, уже начало оказывать действие. Он расстегнул на груди рубаху и, хоть не был еще пьян, брел, раскачиваясь из стороны в сторону и спотыкаясь, словно совсем захмелел. Когда он приблизился к лесу, слуга, указывая рукой, сказал:
– Вон там, на перекрестке, трактир Цзян Мынь-шэня!
– Спрячьтесь куда-нибудь подальше, – сказал У Сун. – Как увидите, что я расправился с ним, так и приходите.
У Сун пошел прямо через лес. Вскоре он увидел детину в белой рубахе, огромного, как статуя бога-хранителя у входа в храм. Он отдыхал на складном стуле в тени акации и в руках держал мухобойку. Прикинувшись пьяным, У Сун украдкой взглянул на этого человека и подумал: «Не иначе, как это сам Цзян Мынь-шэнь».
У Сун пошел дальше и в пятидесяти шагах от себя увидел на перекрестке дорог большой трактир. Перед входом высился шест с вывеской, на которой крупными иероглифами было написано: «Хэ-ян Фын-юэ» – «Хэянский уютный уголок». У ворот стояла изгородь, выкрашенная в зеленый цвет, а на ней два небольших флага, на каждом из которых красовалось по пяти вышитых золотых иероглифов, гласивших:
Пьяному – привольнее земля,
Величавей небеса над нею.
За кувшином доброго вина
Жизнь тебе покажется длиннее.
Войдя в трактир, он заметил в одном углу столик для мяса, стойку, на которой мясо режут и рубят, и все необходимые для этого приспособления; в другом – печь для пирожков и прочей еды. Во внутреннем помещении виднелись три огромных чана с вином, расставленные в ряд и наполовину вкопанные в землю.
В центре находился прилавок, за которым сидела молоденькая женщина. Это была новая жена Цзян Мынь-шэня, на которой он женился уже после своего приезда в Мэнчжоу. Прежде она была певичкой
