Финеас Финн - Энтони Троллоп
– Я известила мистера Финна о готовящемся браке.
– Разве была такая необходимость?
– Полагаю, он это заслужил – в связи с определенными обстоятельствами.
– Хотел бы я знать, правду ли рассказывают про их дуэль? – промолвил мистер Кеннеди. Жена не ответила, и он продолжил: – Ты сказала мне, будто знаешь точно, что это неправда.
– Я не говорила, что знаю точно, Роберт.
– Говорила. Именно что точно знаешь.
С этим мистер Кеннеди ушел – в уверенности, что жена его обманула. Дуэль была, и она знала об этом и все же продолжала настаивать, будто слухи врут. Мистер Кеннеди никогда ничего не забывал. Он вспомнил теперь и ее неправдивые слова, и выражение лица, с которым она их произносила. До сих пор он верил ей безоговорочно, но больше не поверит никогда. Мистер Кеннеди был из тех людей, которые, несмотря на свои знания о мире и жизненный опыт, считают, будто уста, единожды солгавшие, больше не скажут ни слова правды.
Вот что написала Финеасу леди Лора.
Лохлинтер, 28 декабря 186– г.
Мой дорогой друг,
Вайолет Эффингем гостит у нас, и Освальд только что уехал. Возможно, вы увидитесь с ним, когда он будет проездом в Лондоне. Как бы то ни было, полагаю, будет лучше сообщить вам сразу: она наконец приняла его предложение. Если это известие принесет вам боль, будьте уверены: я вам сочувствую. Едва ли вы захотите, чтобы я уверяла, будто сожалею о том, чего желала всем сердцем еще до знакомства с вами. В последнее время я буквально разрывалась надвое. Вы понимаете, о чем я; думаю, мне не стоит продолжать. Добавлю лишь одно: я буду молиться, чтобы вы не знали нужды ни в чем и могли обрести счастье, почет и высокое положение.
Ваш самый искренний друг,
Лора Кеннеди
Письмо не содержало в себе ничего предосудительного, что следовало бы прятать от глаз супруга. Мистер Кеннеди читать его не стал, но много размышлял о его содержании и задавался вопросом, не пойдет ли на пользу обществу вообще и ему самому в частности, если мужья потребуют доступа ко всей корреспонденции жен.
А вот каким вышло письмо Вайолет тетушке:
Дорогая тетушка,
долгожданное событие свершилось, и вашим страданиям скоро настанет конец – ибо они, я верю, происходят лишь из-за вашей незадачливой племянницы. Я выхожу замуж и тем самым освобождаю вас от обузы. Лорд Чилтерн только что был здесь, и я приняла его предложение. Боюсь, вы думаете о женихе не так хорошо, как я, но, с другой стороны, вы и знаете его не так долго. Вам известно, однако, что между ним и его отцом были разногласия. Полагаю, я не погрешу против истины, сказав, что теперь, с нашей помолвкой, они будут улажены. Мне доставляет невыразимое удовольствие думать, с какой радостью лорд Брентфорд примет меня в качестве невестки. Расскажите новости Августе и передайте ей мою любовь. Я напишу ей через день-два. Надеюсь, мой кузен Густавус снизойдет до того, чтобы стать посаженым отцом у меня на свадьбе. Что до того, когда она состоится, это пока не решено – вероятно, лет через девять.
Ваша любящая племянница,
Вайолет Эффингем Лохлинтер, пятница
– Какие еще девять лет? – вскричала разгневанная леди Болдок.
– Она шутит, – ответила кроткая Августа.
– Верно, и над моим гробом будет шутить, – промолвила ее мать.
Глава 53
Как Финеас перенес удар
Финеас получил письмо от леди Лоры Кеннеди, сидя в своем великолепном кабинете в министерстве по делам колоний. Здешние апартаменты не шли ни в какое сравнение ни со скромной каморкой у мистера Лоу, служившей приютом нашему герою в начале пребывания в Лондоне, ни с теми комнатами, которые он долгое время занимал в доме мистера Банса. Просторный, квадратной формы кабинет выходил тремя окнами на Сент-Джеймсский парк. Обстановку составляли два весьма удобных кресла и софа, а также письменный стол из отполированного до блеска красного дерева, вмещавший, казалось, все мыслимые приспособления, которые могли облегчить работу чиновника; стол располагался у одного из окон, так что Финеас мог смотреть оттуда на парк внизу. На другом столе, большом и круглом, громоздились книги и газеты; на стенах комнаты пестрели карты английских колоний. Среди них имелась одна особенно любопытная, более приглушенных оттенков, чем остальные, – на ней были изображены прежние колонии на американском континенте. В маленькой внутренней комнатке можно было причесаться и помыть руки, а в соседнем кабинете сидел (во всяком случае, должен был сидеть, потому что, к раздражению Финеаса, на деле нередко отсутствовал) его личный секретарь, племянник графа Брентфорда. Все это дышало настоящей роскошью. Часто, оглядываясь по сторонам, наш герой вспоминал свою старую спальню в Киллало, маленькие комнатки в Тринити-колледже, обшарпанную контору в Линкольнс-Инн и вновь, удивляясь своей удаче, говорил себе, что устроился чрезвычайно богато.
Письмо из Шотландии принесли после обеда – оно дошло до Лондона с дневной почтой из Глазго. На столе перед Финеасом высилась гора бумаг, – все они касались проекта железной дороги в Канаде – от Галифакса в Новой Шотландии до подножия Скалистых гор. Задачей нашего героя было исследовать вопрос, а затем доложить своему начальнику, лорду Кантрипу, насколько целесообразно будет предложить правительству выделить частной компании заем в пять миллионов фунтов для строительства упомянутой дороги. Вопрос был чрезвычайно обширный, и нашего героя увлекали размышления о нем. Требовалось проявить государственную мудрость и недюжинную прозорливость. Какова вероятность, что земли, о которых идет речь, будут поглощены другими – теми самыми бывшими колониями, о которых так красноречиво повествовала карта в углу? И если это случится, будут ли пять миллионов вложений как-либо возмещены? А если не случится – стоят ли колонии того, чтобы ради них рисковать такой большой суммой из государственного бюджета? Смогут ли они вернуть эти деньги? Захотят ли? Потребуется ли их принуждать? Едва ли мистеру Лоу, который теперь был королевским адвокатом и депутатом парламента, придется решать вопросы важнее, даже стань он заместителем генерального прокурора.
Проект железной дороги был личной просьбой лорда Кантрипа, и Финеас усердно этим занимался. Однажды за девять лет гавань Галифакса замерзла. Он как раз зафиксировал этот значимый факт, когда ему принесли письмо леди Лоры. Наш герой прочел его и, аккуратно отложив в сторону, вернулся к своим картам, словно полученные известия были не так важны, чтобы помешать работе. Он автоматически дописал несколько слов в комментарий о гавани – так лошадь со сломанной спиной способна проскакать еще несколько десятков ярдов, прежде чем по-настоящему ощутит, что случилось. Позвоночник у нашего
