Финеас Финн - Энтони Троллоп
– Он здесь. Прибыл ровно в семь!
– Кто прибыл? – спросил наш герой.
– Герцог Омнийский! – воскликнула дама, едва ли не упрекая его за такое безразличие. – Никто не знал, приедет ли он. Леди Гленкора сказала мне, что он никогда не дает обещаний. Я так рада, что он здесь.
– Мне, кажется, не доводилось его видеть.
– О, мне доводилось. Что за величественная фигура! Так мило со стороны леди Гленкоры дать нам возможность с ним встретиться. Он крайне редко посещает большие приемы, но, говорят, леди Гленкора, с тех пор как родила наследника, способна добиться от него чего угодно. Полагаю, вам все это известно.
– Нет, я ничего не слышал о наследнике. У них вроде бы трое или четверо детей.
– Первые полтора года наследника не было, и все уже приходили в отчаяние. Герцог едва не поссорился со своим племянником, и мистер Паллизер… Знаете, супруги были на грани разрыва.
– Ничего об этом не знал, – сказал Финеас, не слишком жаловавший свою собеседницу.
– Уверяю вас, это так, но с тех пор, как родился мальчик, леди Гленкора из герцога веревки вьет. Прошлой весной она уговорила его поехать на скачки в Аскот, и он подарил ей лошадь – фаворита одного из заездов – прямо в тот же день. Говорят, заплатил три тысячи фунтов.
– И что же, леди Гленкора выиграла?
– Нет, лошадь проиграла. Мистер Паллизер с тех пор не знает, что с ней делать. Но само по себе очень мило, правда ведь?
Финеас, хоть и намеревался показать миссис Бонтин, как мало его волнует герцог Омнийский – ибо аристократ, не принимающий участия в жизни политической, не заслуживает почтения, – все-таки невольно ощущал, что и его охватывает любопытство: как же выглядит, ходит, говорит тот, кого все ставят так высоко, о ком он столько слышал и кого никогда не встречал? Он уверял себя, что для него самого герцог Омнийский значит не больше, чем любой другой человек, и все же это было не так. Спустившись в гостиную, Финеас был раздосадован собственной непоследовательностью и держался от всех в стороне – и тогда рассердился на себя уже и за это. С какой стати ему вести себя иначе лишь из-за того, что среди гостей затесался герцог? Однако игнорировать его не получалось. Когда наш герой вошел в комнату, герцог стоял у большого эркера, где его обступили несколько леди и джентльменов. Финеас не стал подходить, говоря себе, что не хочет докучать столь важному господину. Он увидел рядом с герцогом мадам Макс Гослер, а через некоторое время заметил, что она отступила. Финеас понял, что ее слова не были приняты с той любезностью, на которую она рассчитывала. На лице у мадам Гослер была самая очаровательная улыбка, и она уселась на софу в уголке с совершенно безмятежным видом, но Финеас знал, что она уязвлена.
– Я дважды заходил к вам в Лондоне, – сказал он, подходя, – но мне так и не посчастливилось застать вас дома.
– Но был уже самый конец сезона, когда договориться о встрече решительно невозможно. Что делать даме, если джентльмен является к ней в августе?
– Я приходил в июле.
– Да, тридцать первого числа. Я записываю подобные вещи самым тщательным образом, мистер Финн. Однако будем надеяться, что в следующем году нам повезет больше. Пока остается наслаждаться тем, что есть.
– Вы имеете в виду в светской жизни или в политике, мадам Гослер?
– О, в светской жизни, разумеется. Разве можно говорить о чем-то ином, когда здесь герцог Омнийский? Я будто расту, лишь находясь с ним в одном доме. А вы? Впрочем, вы – баловень судьбы и, быть может, уже встречались с ним раньше.
– Кажется, однажды в парке я видел его шляпу сзади, и кто-то сказал мне, что голова герцога находится внутри нее.
– Неужто это был единственный раз?
– Единственный до сего момента.
– И вы не чувствуете, какой великой чести удостоились?
– Разумеется, чувствую. За кого вы меня принимаете, мадам Гослер?
– Я тоже чувствую, чрезвычайно сильно. Считаю, что он совершенный болван, и я никогда не слышала, чтобы он сделал доброе дело.
– Даже когда подарил леди Гленкоре скаковую лошадь?
– Интересно, правда ли это. Вам доводилось слышать про подобную нелепость? Как я сказала – не думаю, чтобы он хоть раз сделал для кого-то что-нибудь хорошее. С другой стороны, представьте, каково быть герцогом Омнийским! Ведь ему вовсе и не нужно ничего делать, кроме как быть самим собой!
В этот момент леди Гленкора подошла к Финеасу, чтобы отвести его к герцогу, который выразил желание с ним познакомиться. Нашему герою, наполовину польщенному и наполовину раздраженному, оставалось лишь последовать за хозяйкой дома. Герцог пожал ему руку, слегка поклонился и сказал что-то о грабителях; Финеас, растерявшись, не вполне его расслышал. Он попытался ответить так, как ответил бы любому другому человеку, но, подавленный величием собеседника, совершенно смешался. Герцог вновь отвесил легкий поклон и в тот же момент снисходительно обратился уже к следующему счастливцу. Финеас отошел крайне раздосадованный, ненавидя герцога, но еще пуще самого себя. К мадам Макс Гослер он подходить больше не хотел. Та, конечно, была бы рада взять небольшой реванш за свой конфуз, но наш герой не собирался доставлять ей этого удовольствия. Он задавался вопросом, не настанет ли в его карьере такой момент, когда придется содействовать низвержению герцогов Омнийских.
За ужином Финеас сидел между миссис Бонтин и герцогиней Сент-Банги, чем был не слишком доволен. На другом конце стола располагался герцог – тот самый герцог, с леди Гленкорой по правую руку; по левую Фортуна усадила мадам Макс Гослер. Самым интересным для Финеаса в продолжение трапезы оказалось наблюдение за маневрами указанной леди, которые, надо сказать, увенчались триумфальным успехом. До ужина герцог уязвил мадам Макс, не удостоив ее остроумный комплимент ответного поклона. Дама была раздосадована и в разговоре с Финеасом отозвалась о джентльмене весьма резко, однако она была не так глупа, чтобы упустить шанс, когда сама судьба отвела ей столь выгодное место. Пока ели суп и рыбу, мадам Гослер хранила молчание. После первого бокала шампанского она произнесла несколько слов. Герцог отверг одно за другим два блюда, и тогда она вступила в разговор. К тому моменту, как перед соседом поставили жареную баранину, она распустила перышки, а когда мадам Макс Гослер вкушала на десерт персик, герцог уже склонялся к ней с самой любезной улыбкой.
– Вам не показалось, что сессия была очень длинна, мистер Финн? – обратилась к Финеасу герцогиня Сент-Банги.
– Чрезвычайно, герцогиня, – ответил тот, все еще пристально наблюдая за мадам Макс Гослер.
– Герцог
