Возвращение - Дюпюи Мари-Бернадетт
— Он — разумеется, нет, но ведь на втором этаже его мать! Если Матильда тебя услышит… Ты прекрасно знаешь, она терпеть не может, когда ты критикуешь ее Жиля!
Адриан свернул газету и сказал тише, но вполне различимо:
— Мари, я не могу сдержаться, поведение этого парня меня возмущает! Жиль развелся, но ведь он не хочет жениться на Матильде! У меня это не укладывается в голове. Это стыдно! Каждый раз после разговора с Матильдой по телефону ты приходишь и говоришь, что она, похоже, плакала, судя по ее голосу… Если хочешь знать мое мнение, она вовсе не так счастлива, как хочет показать. Дела в ее салоне шли прекрасно, зачем же нанимать управляющего? Тут что-то не так! А ты, как обычно, отрицаешь очевидное. И этот малыш, признай, чаще видит свою нянечку, чем мать!
Мари взяла Луизона на руки и стала целовать его в щечки.
— Адриан, ты прекрасно знаешь, что у Матильды были сложные роды. Она не смогла вернуться к работе. Ей приходится нелегко…
— С этим я, пожалуй, соглашусь. Но скажи мне, Мари, чем она занимается целыми днями?
— Нас это не касается! Давай оставим эту тему! Сегодня Рождество, не будем портить праздник. Правда, Луизон? Держись за меня хорошенько, пойдем навестим бабушку Нан! Ты наверняка проголодался…
Адриан покачал головой. Мари в очередной раз поспешила убежать, как только разговор свернул на «скользкую дорожку». Это ее качество, почти не проявлявшееся в первые годы их брака, со временем стало серьезной проблемой. Он вздохнул.
Мелина столкнулась с матерью на пороге. Девушка пощекотала малыша, потом рассыпалась в чрезмерных похвалах елке:
— Она еще красивее, чем в прошлом году! Просто великолепная! Папа Адриан, что ты думаешь о моем платье?
Если Мелина и хвалила что-нибудь или кого-нибудь, то только ради того, чтобы в ответ тоже получить похвалу. Теперь она ждала восхищенных возгласов. Девушка прекрасно знала, что красива, но ей хотелось все время это слышать, читать это во взгляде мужчины… в данном случае — в глазах Адриана, удобно расположившегося на канапе. Она покружилась перед ним, демонстрируя черное шерстяное платье, облегавшее ее стройную фигурку. Белый воротничок подчеркивал красоту ее персиковой кожи. Она выжидающе смотрела на приемного отца и, в конце концов получив свою порцию безмолвного восхищения, принялась напевать от радости, подражая своей любимой певице — несравненной Эдит Пиаф: «Пусть обрушится на нас голубое небо, путь уйдет из-под ног земля! Мне дела нет, если ты меня любишь! Мне плевать на весь этот мир!»
Адриан нарочито закрыл уши — ему нравилось подтрунивать над Мелиной. Потом сказал весело:
— О нет, Мелина, только не это! Каждый раз, когда мы встречаем Амели, она напевает эту песню! У меня сил нет ее слушать! В репертуаре Эдит Пиаф есть и другие песни! И если вы будете продолжать свои вокальные экзерсисы в этом доме, мне придется последовать примеру Алена Бомбара!
— Алена Бомбара? А кто это?
— Маленькая невежа! Ален Бомбар переплыл Атлантический океан на надувной лодке, без еды и питья! Если бы ты слушала новости по радио, то знала бы! Бомбар прибыл в место назначения двадцать третьего ноября. Совсем недавно, между прочим!
— И зачем ему это понадобилось? Он же мог умереть! Твой Ален Бомбар — сумасшедший!
— Вовсе нет, моя красавица! Он — мой коллега, доктор. Он решил на себе испытать, сколько времени человек может провести в море без пищи и воды. В жизни есть не только песни! Открой пошире глаза и уши и узнай, что происходит в мире, бестолковая моя дочь!
— Может, я и бестолковая, но жить без песен скучно! Тебе не нравится «Мне плевать на весь мир»? А я эту песню обожаю! Пусть я пою хуже, чем Амели, но никто не запретит мне напевать себе под нос. Скажи, папа Адриан, ты ничего нового во мне не замечаешь?
— Ничего!
— Ты обманываешь, я знаю! Я сделала себе волны на волосах щипцами для завивки! Как думаешь, мне идет?
— Хм… Терпимо! — пошутил он, зная наверняка, что Мелина разозлится, не услышав ожидаемых похвал, затем более серьезным тоном добавил:
— Ты слишком сильно накрасилась. Тебе ведь не выступать сегодня на сцене, насколько я знаю?
Глаза Мелина подвела карандашом, губы накрасила ярко-красной помадой. Она, как обычно, переусердствовала с макияжем. Но она считала, что иначе ее могут просто не заметить!
Она обошла вокруг канапе, опустилась на колени за спинкой и заискивающе прошептала Адриану на ухо:
— Сегодня — нет, но скоро это случится! Не забывай, ты пообещал, что в будущем году отвезешь меня в консерваторию в Бордо на прослушивание!
— Отвезу, но только в том случае, если сдашь экзамен на степень бакалавра[18]. Поэтому в твоих интересах приналечь на учебу. Кстати, а где Камилла?
— Они с Матильдой обсуждают всякие детские дела и модные прически… Папа Адриан, у меня к тебе серьезный вопрос!
На этот раз Мелина не стала жеманничать. Она присела на канапе и уставилась на Адриана своими ярко-голубыми глазами. Он смутился и заметил вслух:
— Чем взрослее ты становишься, тем больше похожа на мать! Леони так же смотрела на собеседника, словно хотела заглянуть прямо в душу! Ну, что у тебя за вопрос? Я тебя слушаю!
Мелина выглядела смущенной. Наконец она улыбнулась и сказала:
— Я узнала, что несколько лет назад в Обазин приезжал Фернандель. Это правда, папа Адриан?
— Правда! Он приезжал, чтобы спеть для военнопленных, а жил в Обазине в отеле «Сент Этьен». Там в свое время останавливались и другие знаменитости, например, твоя обожаемая Эдит Пиаф. Она приезжала сюда отдохнуть.
Девушка с серьезным видом кивнула.
— Я помню. Один раз мы с Камиллой даже видели ее в окне второго этажа! Как подумаю, что она ходила по нашей площади, по нашему городку, у меня сердце замирает! Но больше меня интересует Фернандель. Может, он еще сюда приедет? И тогда я смогла бы к нему подойти… и попросить маленькую роль в его фильме… Представляешь, как это было бы здорово! Ну пап, не делай такое лицо!
Адриан выглядел озадаченным. Он знал, что эта тема очень волнует Мелину, и не хотел ее расстраивать, поэтому сказал:
— Хорошо уже то, что ты знаешь, чего хочешь! Если уж тебе что-то взбредет в голову… Я вижу только одно решение: следить за тем, кто приезжает в отель «Сент Этьен»! Думаю, у тебя все получится! Правда, тебе нет еще восемнадцати… Однако об учебе не забывай, пожалуйста!
Раздосадованная Мелина подошла к окну и прижалась носом к стеклу. На улице шел дождь.
— Ты всегда так говоришь, папа Адриан! Ты прекрасно знаешь, что я стараюсь, но в лицее мне скучно… Ух ты, Венсан и Лизон приехали!
С приездом молодой четы и их троих детей дом оживился. Нанетт, весьма бодрая, несмотря на свои восемьдесят шесть, была радостно взволнована.
— Спасибо тебе, добрый Господь! — пробормотала она. — Лизон, моя девочка, иди я тебя поцелую! А вот и вы, мои крошки! Как вы выросли! А где Пьер, где этот славный паренек?
Растрогавшаяся Мари со слезами на глазах наблюдала за происходящим. На руках у нее был Луизон. Она тоже поспешила поздороваться с гостями:
— Здравствуйте, мои дорогие! Как я рада, что вы все-таки приехали! Для меня Рождество без детей — не настоящий праздник!
Напуганный громкими возгласами и смехом, маленький Луизон был готов заплакать. Пьер, младший сын Лизон, похоже, тоже. Он с тревогой смотрел на прабабушку, чей громкий голос его пугал, равно как и чепец, который раскачивался при каждом движении головы старушки.
— Поцелуй свою бабушку Нан! — сказал ему Венсан. Он находил, что его младшенький слишком робок.
— Не заставляй его! — отозвалась Нанетт. — Этот малыш меня боится! Как тут не испугаться, если я уже такая морщинистая, прямо как сушеная слива!
На шум спустилась Матильда, следом за ней — Камилла. Они обе уже оделись к полночной мессе. Жан и Бертий оказались не такими боязливыми, как их братик. Они тут же с визгом повисли на шее у теть.
