Возвращение - Дюпюи Мари-Бернадетт
Лизон с тревогой посмотрела на Матильду. Сестра показалась ей похудевшей и очень бледной, несмотря на толстый слой тонального крема. Она была одета во все красное. На своего малыша Матильда не обращала никакого внимания. Мари же успокаивала его поцелуями и лаской.
Через час Лизон, воспользовавшись тем, что все были чем-то заняты, поднялась в спальню, где ее мать только что уложила Луизона. Мари уже переоделась и теперь расчесывала волосы перед зеркалом.
— Мам, можно мне войти? — спросила Лизон, постучав в дверь родительской спальни.
— Конечно! Как видишь, я прихорашиваюсь… Если я еще могу выглядеть хорошенькой…
— Ты очень красивая, мама, и все тебе это говорят!
Мари пожала плечами. Она не слишком беспокоилась о том, как выглядит, и все же еще раз посмотрела в зеркало и только потом повернулась к дочери.
— Знаешь, малыш твоей сестры такой спокойный! Я уложила его в кроватку, и он сразу заснул! Можно подумать, этот ребенок боится доставить кому-нибудь хлопоты!
Лизон вздохнула — у нее сложилось такое же впечатление.
— Мам, я оставила Матильду в кухне с бабушкой Нан. Я очень за нее беспокоюсь! Мне показалось, что она неважно выглядит. И Жиль, разумеется, с ней не приехал!
Мари печально опустила голову.
— Твой отец больше не хочет с ним встречаться. У Жиля нет шанса бывать у нас в доме, и я об этом сожалею. А вот Матильда, похоже, относится к этому равнодушно. Она говорила, что ее возлюбленный считает нас ретроградами и вообще неприятными людьми. А я приложила столько усилий, чтобы организовать это знакомство! Представь, он рассмеялся, когда я спросила, какое у него образование! И мне показалось, что смеется он надо мной! Когда твоя сестра приехала вчера вечером, у нее были покрасневшие глаза и поджатые губы, но она ничего не захотела рассказывать. Камилла говорит, что вроде бы слышала, как Матильда ночью плакала. У меня сердце кровью обливается! Я пыталась ее развлечь, но Матильду ничего не интересует. Надеюсь, хотя бы Амели на мессе заставит ее улыбнуться. В детстве они дружили. Ее сыну, Жану-Марку, уже год и два месяца. Мне бы так хотелось, чтобы у Матильды была счастливая супружеская жизнь, как у Леона и Амели или Жаннетт и Люсьена! В общем, радоваться особо нечему!
— Я встречала Жиля два или три раза в Бриве. Мне он совсем не нравится, — сказала Лизон. — Мам, не может ли быть так, что Матильда что-то от нас скрывает? Это — единственно возможное объяснение! Может, он ее бросил и она не решается тебе в этом признаться? Я хочу пойти поговорить с ней, может, у меня получится что-то узнать.
— Поступай, как велит тебе сердце, Лизон! Я не знаю, что мне делать. Матильда меня избегает. Наверное, думает, что я ее осуждаю. Но ведь это не так! Если у нее проблемы, скажи ей, что двери этого дома открыты для нее в любой час дня и ночи!
— Хорошо, мама, я передам ей твои слова.
Лизон обняла мать и вышла.
Матильду она нашла в приемной медицинского кабинета Адриана. Возле открытого в дождливую ночь окна сестра курила сигарету.
— Ману, я почувствовала сквозняк из-под двери! Что ты тут делаешь совсем одна, в темноте? Я думала, вы с бабушкой болтаете!
— В кухне слишком жарко. Да и бабушка нашла себе дело поинтереснее — рассказывает про волка-оборотня малышам. Жан уже боится шевельнуться, а Бертий слушает с раскрытым ртом. Твой Пьер играет под елкой. А мне нужны покой и тишина…
Матильда говорила вполголоса, стараясь не смотреть на Лизон. Но старшей сестре хотелось услышать ответы на свои вопросы, а потому она сделала вид, что не поняла намека:
— Сегодня — праздник, мы собрались все вместе! У тебя вряд ли получится все время избегать нашего общества. Матильда, что с тобой? Мама очень беспокоится, да и я тоже. Скажи, что тебя печалит? У тебя такой спокойный и красивый малыш, и Жиль рано или поздно на тебе женится… Я в этом уверена! Ну, сестричка, ты можешь мне сказать, ведь я всегда выслушивала тебя и защищала…
Лизон присела рядом с Матильдой и обняла ее. Молодая женщина с удивлением смотрела на нее, стараясь прочесть в карих глазах сестры истинную причину такой заботы. Но увидела только тревогу, ласку и сочувствие. И тогда она прижалась к ее плечу. Подбородок Матильды задрожал, как у ребенка, который вот-вот заплачет. Губы ее приоткрылись, дыхание стало прерывистым, по щекам потекли слезы. Переполнявшие ее страдания наконец-то излились наружу, и Матильде стало легче.
— Лизон, мне так стыдно! Я даже тебе не могу сказать, что случилось! Ты такая правильная, такая чистая… И я всегда восхищалась тобой! Лизон, что со мной будет?
Молодая женщина дрожала всем телом. Лизон, испугавшись, обняла ее еще крепче, надеясь успокоить.
— Ману, не пугай меня! Успокойся и расскажи, что тебя мучит. Ничего не бойся. Все останется между нами. Клянусь! И потом, ты ведь не знаешь, какая я на самом деле! Я знаю о жизни намного больше, чем ты думаешь!
— О нет! Такое тебе бы даже в голову не пришло! Я с ума схожу, Лизон! Уже много дней я живу с этим, и это меня убивает… Мне страшно, Лизон! Я не знаю, что мне делать!
— Это связано с Жилем, правда? Что он натворил? Он ходит к проституткам? Видишь, я не боюсь произнести это слово! Ну же, скажи мне! Он обманывает тебя с Одиль, твоей ученицей? Я угадала?
Матильда закрыла глаза. Признание стоило ей огромных усилий, и она не осмеливалась посмотреть в ясные глаза старшей сестры. Надломленным, незнакомым голосом она пробормотала, запинаясь от отвращения:
— Да, он мне изменяет… Но с мужчиной, своим старым другом по лицею! Я застала их… в нашей постели!
***
— С мужчиной? — переспросила ошарашенная Лизон. — Боже милосердный! Я о таком слышала, но и подумать не могла, что Жиль…
Матильда плакала навзрыд, вцепившись в руку сестры. На смену кратковременному облегчению пришло бесконечное отчаяние. Она призналась Лизон, и ей было мучительно стыдно.
— Сестричка, милая! Ты так страдала и не могла никому рассказать! Матильда, ты должна с ним расстаться! От такого человека ничего хорошего не дождешься! Мама готова приютить тебя в своем доме вместе с Луизоном. Ты немного успокоишься и сможешь как следует все обдумать. Когда силы к тебе вернутся, все покажется тебе не столь ужасным, и ты будешь знать, что делать!
— Но я до сих пор люблю его! — простонала Матильда. — Я его люблю! Не знаю, как такое возможно, но я люблю его и схожу с ума от ярости и ревности! Представь, они стали надо мной насмехаться, когда я их застала! Жиль смеялся… О, у меня не хватит слов, чтобы описать эту сцену! Мне хотелось убить обоих! Меня рвало всю ночь — от отвращения и от горя. Счастье, что Луизон остался на ночь у своей няньки! Я теперь даже не решаюсь приносить сына в свою квартиру. Он, конечно, еще очень маленький, но мне страшно… Не хочу, чтобы его отец даже приближался к нему!
Лизон, конечно, готова была ко многому, но только не к этому! Больше всего ее потрясло то, что сестра до сих пор любила этого мерзавца. Увидев его за столь противоестественным занятием, она должна была испытать такое отвращение, которое убило бы ее страсть к нему! Невзирая на огромное желание понять и принять, Матильду она не понимала. И не находила слов, которые помогли бы залечить такую рану. Адриан нашел бы, что сказать… Ничто уже не удивляло его, сельского врача, который насмотрелся в жизни всякого. Лизон, сама не своя от волнения, наконец заговорила:
— Матильда, ты не можешь больше его любить! Он просто использует тебя. Соберись с силами и брось его! Ты не одинока, у тебя есть Луизон, есть мы. Однажды ты повстречаешь настоящего мужчину и он потеряет голову от любви к тебе. Жизнь покажется тебе прекрасной, и ты забудешь все эти гадости. Не убивайся так из-за этого типа, он не стоит твоих слез! Он тебя не достоин!
Сестра ничего на это не сказала. Она по-прежнему прижималась к Лизон и плакала. В этот момент дверь приемной тихонько открылась и вошла Мари.
