Александр Горшков - Отшельник. Роман в трёх книгах
— Мухан?.. Много чести для твоих бандитов помнить всех и каждого. Может, вспомнил бы, если бы увидел. Раз уверен, что справится, то пусть едет, не затягивая. Нужно будет пугнуть — пусть пугнет. И передай: все сделать без шума, мордобоев и стрельбы. Возникнут проблемы — с тебя спросим.
— Понял, Мухан? — окончив разговор, спросил знакомый Выквана. — Если провалишь, они спросят с меня, а я тогда — с тебя. По полной. Постарайся не подкачать.
Мухан — парень крепкого телосложения, лет тридцати, «натасканный» бандитскому «ремеслу» в разных криминальных разборках, — на следующий день прыгнул в свой внедорожник и, включив навигацию, отправился в деревню Погост. Въехав туда уже под вечер, он уточнил у местных прохожих, где живет тот самый кавказец.
На подъезде к его дому, стоявшему далеко в стороне от остальных поселений, Мухан достал из тайника пистолет, передернул затвор и, поставив на предохранитель, спрятал сзади под курткой за пояс.
— Береженного Бог бережет, — тихо сказал он, подруливая к широким деревянным воротам.
Остановившись, несколько раз посигналил, ожидая появления кого-нибудь из хозяев. Почти сразу появился курчавый мальчик.
— Эй, чурка, кто-нибудь из старших есть? — спросил Мухан, приоткрыв окно.
Тот в ответ кивнул головой и скрылся. Вместо него через минуту появился сам хозяин, державший здесь фермерское хозяйство, — Саид.
— По-вашему не умею здороваться, — Мухан вышел из машины и щелкнул сигнализацией.
— А ты по-своему, я пойму, — спокойно сказал Саид.
— Глянь, какой понятливый чурка! — рассмеялся Мухан. — Тогда держи «кардан».
И протянул ему руку.
Тот ответил рукопожатием и вопросительно посмотрел, ожидая продолжения разговора.
— Слушай сюда, — бесцеремонно начал Мухан. — К тебе небольшое дельце есть. Как говорится, непыльное, но денежное. Перетереть бы эту темку, а?
— Проходи в дом, гостем будешь, — Саид открыл калитку, приглашая Мухана.
— В дом? — тот не хотел, чтобы их разговор слышали другие. — Может, посидим во дворе где-нибудь? Я не слишком надолго. Найдем общий язык, обо всем договоримся, ударим по рукам — и я ходу назад.
— Договоримся? — Саид посмотрел на гостя. — Это, брат, смотря о чем.
— Да ты не бойся! — хлопнул его по плечу Мухан. — О чем могут договориться два нормальных мужика? Конечно, о бабках! Не о бабах, а о бабках. О деньгах! Понятно говорю?
— Пока не очень.
— Эх ты, настоящий чурка! Тебе что, деньги разве не нужны?
— Деньги всем нужны. На то и деньги. Да только они разные бывают.
— О, это уже другой базар! — Мухан снова похлопал Саида. — Мы будем говорить с тобой о больших деньгах. Очень больших! Тебе такие в твоем «чуркестане» и не снились.
— Большие деньги тоже разные бывают. Как и небольшие. Есть честные, а есть грязные, — Саид охладил задор Мухана.
— Не бойся, никому не придется горлянку кинжалом резать. И воровать тоже. Поможешь одному уважаемому человеку, а мы тебя за это щедро наградим. Денег дадим столько, что скоро забудешь, как в этом дерьме возился. Фу, какое тут вонище!
— Это не вонище, брат, — опять осадил его веселье Саид. — Так земля пахнет, на которой ты живешь.
Овцы так пахнут, кони, которые тоже от нее питаются. Земля — наша общая кормилица. В нее же все и уйдем, когда придет время.
— «Помирать нам рановато», — так любил петь мой покойный дед. Не спеши. Получишь свои бабки — захочется жить-поживать, да добра наживать. Хотя, смотрю, ты и так неплохо обосновался. Ну что, приглашай, куда сесть, да давай толковать.
***
Они сели за столик под навесом в глубине двора. Дом, где жило все семейство кавказца, был прямо напротив, а в сторонке стояли два больших сарая, где содержались овцы, козы, две дойные коровы и кони.
К ним подошла женщина с темным платком на голове и, не проронив ни слова, ни на кого не взглянув, молча поставила поднос с угощениями: глиняный кувшин, бутылку дорогого коньяка, тарелки, накрытые чистым домашним полотенцем. И сразу ушла: так же молча, ни на кого не взглянув.
— Кто это? — удивленно кивнул в ее сторону Мухан.
— Мадина.
— Вижу, что не Иванова Марья Ивановна. Баба твоя, что ли? Или сестра?
Саид отрицательно мотнул головой.
— Ага, понял! «Телка» из твоего гарема?
Тот мотнул снова и добавил:
— Телки у меня вон в том сарае. Две.
— Да кто же, в конце-концов? Заложница? Рабыня?
— Нет, родная жена. Хозяйка дома. Мать моих пятерых детей.
— Я же говорю: твоя баба.
— А я говорю: моя жена, хозяйка, мать моих детей, — тихо, но твердо возразил Саид.
Мухан хотел сказать еще что-то, но в это время к ним из дома вышел мальчик и вынес аккуратно разложенные на отдельной тарелочке лепешки, от которых еще шел запах духовки или печи, где они только что лежали. Вежливо поздоровавшись с гостем, он тоже ушел.
— А это кто? — хохотнул Мухан. — Пацан твой? Маленький чурка?
Саид ничего не ответил, даже не взглянул на гостя.
— Слуга, да? Или как там по вашим законам?
— По нашим законам это мой сын, законный наследник. А как по вашим — не знаю. Я здесь чужак. Чурка. Мы тут все чурки: и большие, и маленькие.
— Да ладно, не обижайся ты… — Мухан перешел на примирительный тон. — А что это за такая ваша басурманская вера?
— Долго рассказывать, — уклонился от разговора Саид.
— Обрезанный, что ли? — осклабился Мухан.
— Как и все мои предки.
— Как же вы… это… детей делаете?
— Веками проверенным способом. Как все нормальные люди. Лучше ешь. Уже прохладно, стынет быстро, а холодная лепешка — она…
— Какой гостеприимный, — перебил Мухан. — А вдруг я пришел сюда, чтобы тебя грохнуть? Не боишься?
Саид опять мотнул головой, не проронив ни слова и подвигая тарелку ближе гостю.
— А чего так? Бесстрашный, что ли? Или глупый? Я ведь не шучу.
И он вытащил из-за спины спрятанный там боевой пистолет «Стечкин».
— Грохну…
— Это как Всевышний решит, — на лице Саида не дрогнул ни один мускул. — Ты все-таки поешь. Поедешь назад сам или тебя другие повезут — дорога неблизкая. Подкрепись.
Мухан опешил.
— Не, слушай, я ведь не шучу: грохну. Неужели не страшно?..
Саид подал нарезанный хлеб.
— Угощайся, брат, угощайся, это наши национальные лепешки. Ты таких, наверное, не ел. Они из кукурузной муки, очень вкусные.
Тот механически взял одну и надкусил.
— Скажи честно: почему тебе не страшно?
И передернул затвор пистолета, направив ствол прямо в грудь Саиду.
— Потому что меня уже «грохали». Вернее, хотели, да Всевышний не дал.
— Кто же это? Где? За что?
— Такие же, как ты: с оружием в руках и крестами на шее. Когда пришли на мою землю, в мой дом. Сначала «градом» все вокруг перепахали, дома сравняли с землей, а потом вошли добивать тех, кто жив остался. Зачем — спроси у них. Они у вас в героях ходят.
— Ага, понятно… — Мухан снова надкусил солоноватую лепешку, с трудом соображая все. — В смысле, когда…
— Да-да, брат, именно в этом смысле. Именно тогда. Именно там.
И пристально посмотрел Мухану в глаза. Тот презрительно ухмыльнулся:
— Что же ты не мстишь им? Очко играет?
— За нас отомстит Всевышний, потому что вся правда у Него, а настоящий воин сражается, когда все на равных.
— Это как?
— Так: у тебя кинжал — у меня кинжал, у тебя винтовка — у меня винтовка. Это на равных.
Мухан снова ухмыльнулся:
— А когда я со стволом, а ты с лепешкой — это как? На равных?
Саид спокойно улыбнулся:
— Да, брат, сейчас мы на равных. Ты угощайся, угощайся, все свежее…
— Какое же это равенство и братство? — Мухан кивнул на нацеленный в грудь Саиду пистолет, на что тот в ответ легким кивком указал куда-то вправо.
Мухан осторожно посмотрел туда и обомлел: из окошка сарайчика, где мирно блеяли овечки, прямо на него смотрел ствол винтовки.
— Это мой младший брат, приехал помочь по хозяйству. Заодно охраняет овец от волков: зачастили что-то, почуяли добычу, каждую ночь вокруг стаями ходят.
— Младший брат… — тихо повторил Мухан и судорожно закашлялся. — Значит, пока мы тут… он все это время держал меня на мушке?
— Зачем все время? Как только ты вытащил свой ствол и нацелил мне в грудь, он прицелился тебе в голову. Я же говорю: сейчас мы на равных. Хочешь войны — давай воевать, как настоящие мужчины. Ствол на ствол. Не хочешь так — можешь сам выбирать оружие.
Мухан поставил пистолет на предохранитель и спрятал за пояс. Он не мог прийти в себя. Поняв его состояние, Саид подвинул глиняный кувшин:
— Свежий кумыс, очень полезный для здоровья напиток.
Но Мухан отвинтил крышку стоявшего перед ним коньяка и плеснул в стакан:
— Я уж лучше вот этого… Тоже не повредит. Может, составишь компанию? По чуть-чуть?
Саид отрицательно покачал головой.
— Что, здоровье не позволяет?
— Нет, наша вера.
Мухан усмехнулся:
— А наша вера все разрешает. Потом пришел к попу, тот простил — и гуляй снова.
