Харуки Мураками - Хроники Заводной Птицы
Дома я, как обычно, сел в кухне за стол, поставил перед собой бутылку пива и стал слушать по радио музыку. А потом захотелось с кем-нибудь поговорить. О погоде, о глупости правительства — о чем угодно. Только бы говорить — но с кем? К сожалению, собеседников у меня не было. Даже кот — и тот пропал.
На следующее утро за бритьем я, как всегда, изучал в ванной в зеркале пятно на лице. Никаких изменений. Устроившись на веранде, я впервые после долгого перерыва принялся разглядывать наш маленький сад — и провел весь день в полном безделье. Утро стояло прекрасное, ему на смену пришел такой же замечательный день. Была ранняя весна; легкий ветерок еле слышно шелестел листьями деревьев.
Я достал из кармана куртки конверт с девятнадцатью десятитысячными купюрами и положил его в ящик стола, ощутив в руке загадочную тяжесть, содержавшую некий непонятный мне смысл. Что-то все это напоминает. Весьма и весьма. Не сводя глаз с лежавшего в ящике конверта, я пытался вспомнить, что же именно. Напрасно.
Задвинув ящик, я пошел на кухню, приготовил чай и стал пить, стоя перед мойкой. И тут вспомнил. То, чем я вчера занимался, удивительно походило на работу девушек по вызову, о которой рассказывала Крита Кано. Приходишь куда тебе говорят, спишь с незнакомым человеком, получаешь вознаграждение. Правда, с той женщиной я не спал (только кончил, даже штанов не снимая), но, по большому счету, — то же самое. Мне нужно много денег, и чтобы получить их, я предлагаю свое тело другому человеку. Я пил чай и думал об этом. Вдалеке залаяла собака. Потом прогудел винтовой самолет. Порядка в мыслях по-прежнему не было. Я вернулся на веранду и снова стал смотреть на залитый светом дня сад. Когда это надоело, перевел взгляд на ладони. Надо же: я сделался проституткой! Кто бы мог подумать, что я буду торговать своим телом? И что в первую очередь куплю на эти деньги новые кроссовки?
Я решил подышать воздухом и сходить куда-нибудь недалеко за покупками. Надел новые кроссовки, вышел на улицу. Казалось, обувь сделала меня новым человеком — совсем не таким, каким я был прежде. Немножко по-другому выглядели улицы, лица прохожих. В ближайшем супермаркете я купил овощи, яйца, молоко, рыбу и кофе в зернах, расплатившись полученной вчера вечером в обувном магазине сдачей. Хотелось откровенно рассказать сидевшей за кассой круглолицей женщине средних лет, что эти деньги я заработал вчера продажей своего тела. И получил за это двести тысяч иен. Двести тысяч! В юридической фирме, где я раньше работал, надо каждый день горбатиться до полусмерти целый месяц, чтобы тебе заплатили чуть больше ста пятидесяти. Вот что хотелось ей поведать, но я, конечно, промолчал. Только отдал деньги и забрал бумажный пакет с продуктами.
Одно ясно: окружающий мир пришел в движение, говорил я себе, шагая с пакетом в руках. Теперь надо только держаться покрепче, чтобы не вылететь из седла. Удержусь — может, и смогу прийти куда-нибудь. В любом случае это будет совсем другое место — не то, где я нахожусь сейчас.
Предчувствие не обмануло. Дома меня встретил кот. Только я открыл входную дверь, как он, держа трубой слегка загнутый на кончике хвост, вышел навстречу, громко мяукая, словно жаловался на мое долгое отсутствие. Да, это был Нобору Ватая, без вести пропавший почти год назад. Я поставил пакет с продуктами и подхватил кота на руки.
7. Напряги извилины — и догадаешься
(Рассуждения Мэй Касахары. Часть 2)
«Привет, Заводная Птица!
Ты, наверное, думаешь, что я сижу сейчас в классе перед раскрытым учебником и что-нибудь зубрю, как обыкновенная школьница. Когда мы встретились с тобой в последний раз, я сама тебе сказала, что перехожу в другую школу, так что ничего удивительного нет, если ты так подумал. Я ведь и вправду пошла в школу, далеко-далеко отсюда. Это такой частный пансион для девочек. Клевое местечко: комнаты как в гостинице — чистые, в общем, что надо; буфет — ешь что хочешь, на выбор; теннисные корты, большой бассейн — все новенькое, все сверкает. Ну и плата, конечно, по высшему разряду. Короче, местечко для богатеньких дочек. Но не для простых, а с проблемами. Понимаешь, что это такое? Лесная школа высшей категории в горах. Обнесена высоченной стеной, а на ней — колючая проволока. Здоровенные металлические ворота — Годзилла и тот не вышибет, охранники — как роботы, караулят по сменам, круглые сутки. Главное для них — не посторонних не пустить, а никого наружу не выпустить.
Ты спросишь: „Но если ты знала, что это за место, зачем туда поехала? Не надо было“. Все правильно. Но, сказать по правде, у меня не оставалось выбора. Со мной всегда куча проблем, и ни одна школа, кроме этой, не соглашалась взять меня к себе. Тут самые добренькие нашлись. А мне хотелось как-нибудь вырваться из дома, вот я и решила: „Ладно! Место, конечно, жуткое, но что делать? Поеду пока, а там посмотрим“. Но там такой мрак оказался! Вот говорят: „кошмар, кошмар“, но это хуже любого кошмара. Мне там все время снилась всякая чертовщина. Открываю глаза вся в поту и думаю: „Уж лучше не просыпаться“. Потому что мои сны-ужастики во много раз лучше того, что наяву происходило. Ты меня понимаешь, Заводная Птица? Случалось тебе когда-нибудь попадать в такую засаду, а?
В общем, просидела я полгода в этом хай-класс-отеле (он же тюрьма, он же лесная школа), а когда приехала весной на каникулы, так прямо предкам и объявила: если мне опять туда ехать, тогда все — я руки на себя наложу. Затолкаю себе в глотку три ватных тампона и выпью ведро воды; вены на руках перережу; сигану со школьной крыши вниз головой. На полном серьезе предупредила, без шуток. У моих предков на двоих воображения — как у лягушки, не больше, но жизненный опыт помог — до них дошло, что я их на испуг не беру, раз сказала — значит, так и будет.
Так что в эту проклятую школу я не вернулась. Конец марта и весь апрель просидела дома — читала книжки, телик смотрела или вообще ничего не делала, валяла дурака. И раз по сто на день думала: „Вот бы с Заводной Птицей повидаться“. Так хотелось выйти на нашу дорожку, перелезть через стену и встретиться с тобой. Но не так-то это просто. Было б то же самое, что прошлым летом. Поэтому я просто глядела на дорожку и думала: чем ты сейчас занимаешься? В мир медленно и тихо входит весна, а что с тобой происходит в этом мире? Вернулась ли к тебе Кумико? Что стало с этими странными гражданками — Мальтой и Критой? Что слышно про кота Нобору Ватая? Прошло ли пятно у тебя на лице?
Через месяц такая жизнь опротивела мне до предела. Не знаю, как получилось, но наши окрестности превратились для меня в „мир Заводной Птицы“, и я, находясь здесь, втягиваюсь в этот мир, становлюсь всего-навсего его частицей. Это происходит незаметно, как-то само собой. И это не ка-
кой-нибудь пустяк. Ты, конечно, в этом не виноват, Заводная Птица, и все же… Мне надо было искать свое собственное место.
Думала я, думала и, наконец, придумала.
(Подсказка)
Ты поймешь, что это за место, если хорошо-хорошо подумаешь. Догадаешься — только извилины напрячь надо. Это не школа, не гостиница, не больница, не тюрьма и не дом. Это место — особое, и находится оно далеко-далеко. Это… секрет. Пока во всяком случае.
Место, где я живу теперь, тоже в горах и тоже огорожено стеной (правда, не такой крутой). Ворота опять же имеются, при них — старичок сторож, хотя вход и выход совершенно свободный. Территория большая, места много — есть даже маленький лесок и пруд, пойдешь гулять на рассвете — звери разные попадаются. Львы, зебры… да нет, шучу — барсуки, фазаны. Маленькие такие, просто прелесть. А еще там есть общежитие, в нем я и живу. Комната на одного, не такая, конечно, как в суперотеле-тюрьме-лесной школе, но тоже чистенькая. Еще… хотя погоди, о своей комнате я уже вроде в прошлый раз писала. На полке магнитола (та самая, здоровая, помнишь?). Я сейчас завела Брюса Спрингстина. Можно слушать на полную катушку — сегодня воскресенье, после обеда все разошлись гулять, и ябедничать никто не станет.
По уикендам выбираюсь в городок поблизости пошарить кассеты с записями в музыкальном магазине. Сейчас это — мое единственное развлечение. (Книжек почти не покупаю. Если захочется почитать что-нибудь, можно в библиотеке взять.) Подружка из соседней комнаты купила машину б/у и подвозит меня до городка. Я и сама пробовала на ней ездить. Тут такой простор, можно учиться рулить сколько хочешь. Прав еще нет, но все равно — уже здорово получается.
Хотя, сказать по правде, кабы не кассеты, делать в этом городке совершенно нечего. Развлечений никаких. Все говорят: если хоть раз в неделю туда не ездить — с ума сойдешь, а я кайф ловлю, когда все уходят, — сижу одна и любимую музыку слушаю. Как-то раз мы с девчонкой — той, у которой машина, — поехали на свидание. Просто посмотреть, что из этого выйдет. Она как раз из тех мест и многих там знает. Мне достался неплохой парень, студент, но… как сказать?.. я все никак не разберусь со своими чувствами. Они построились там, вдали, как выставленные в тире куклы, и между мной и ими, кажется, висят прозрачные занавески в несколько рядов.
