Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 7 2008)
— И на этом земство кончилось?
— Нет, оно кончилось позже, когда земских деятелей, врачей и учителей стали уничтожать физически. В Гражданскую войну происходило одно и то же по всей стране: приходили красные — расстреливали библиотекарей, учителей, врачей; приходили белые — расстреливали библиотекарей, врачей, учителей. Белые — за то, что они много лет развращали людей. Красные — за то, что на них нельзя положиться. Большевики окончательно уничтожили всю земскую систему самоуправления, заменив системой советов.
— Как вы думаете, если бы реформа была реализована в том виде, в каком сначала задумывалась, если бы ее не извратили и не подавили бюрократы, это смогло бы кардинально изменить русскую историю?
— Историки не любят рассуждать в сослагательном наклонении. Но я уверен, что в таком случае сегодня мы жили бы в совсем другой стране”.
В этом же номере “Русской жизни”, посвященном теме земства, публикуется весьма любопытный текст агитпроповской брошюры, выпущенной в 1919 году штабом Верховного правителя России адмирала Колчака, где земство рассматривается как действенный инструмент в “великой работе по восстановлению разрушенной большевиками местной жизни”.
Григорий Резниченко. Последнее рукопожатие. — “Московский Парнас”, 2007, № 10.
Очень сердечное воспоминание бывшего “новомирца” о поэте-верлибристе
Арво Метсе, который в конце жизни подрабатывал в газете “Пасека” и вел там рубрику “Поэзия и пчелы”. “Я, наверное, не ошибусь, если скажу, что Арво Метс один из первых исследовал „пчелиные” пушкинские строки (“Пчела за данью полевой / Летит из кельи восковой”)…” “Арво был скромен, прост, добр. Внимательный к чужим бедам, никогда не жаловавшийся на издержки жизни, терпеливый. Ходил почти в обносках, но опрятно. Он до забвения любил поэзию, русскую, разумеется.
В ней черпал свои силы, знания, энергию быть поэтом”. И составил перед смертью сборник “Улица” — сплошь из стихов любимых современных поэтов — от Рубцова до Самойлова.
Герхард Рюм. Миллиард лет назад. Перевел с немецкого Виктор Санчук. —
“Дети Ра”, 2008, № 3 (41).
Редкая публикация стихов австрийского поэта, композитора и художника, одного из основателей в 1950-е годы знаменитой авангардной “венской группы”. Сегодня ему под восемьдесят, стихи публикуются в основном из сборника “послание к будущему. собрание фонотекстов” (1988). Среди весьма и весьма прихотливых произведений есть и такое прозрачное, как следующий “Сонет”, из которого я приведу первые строчки первой строфы:
первая строфа первая строка
первая строфа вторая строка
…Ну и так далее, как говаривал Велимир Хлебников.
Борис Садовской. Фет в портретах. — “Наше наследие”, 2008, № 85 <http://www.nasledie-rus.ru> .
Публикация С. В. Шумихина из наследия известного деятеля серебряного века.
“<…> В заключение укажем на историко-литературный промах в иконографии
Фета. После кончины супруга Марья Петровна поручила художнику К. А. Савицкому зарисовать кабинет поэта. Получился небольшой рисунок сепией. Справа от зрителей письменный стол, перед ним круглое кресло, увековеченное на портрете Фета работы Репина. На столе юбилейная чернильница (от Боткиных), свечи и лампа с абажуром. В глубине комнаты слева турецкий диван, над ним стенные круглые часы и большой портрет великого князя Константина Константиновича. Любопытно, что рисунок этот воспроизведен в „Истории русской словесности” П. Н. Полевого с подписью: „Кабинет Ф. М. Достоевского”. Происхождение этой путаницы объяснить нетрудно. Как
известно, фирма А. Ф. Маркса приобрела у племянника Фета В. Н. Семенковича все литературное наследие его дяди и в конце девяностых годов приступила к изданию стихотворений. Марьи Петровны уже не было в живых, и весь рукописный, печатный и художественный материал перешел к издателю. Возможно, что был проект приложить рисунок Савицкого, но намерение это не состоялось. Тогда же у Маркса печаталась „История русской словесности”, и составитель ее Полевой поместил в числе иллюстраций фетовский кабинет, приняв его почему-то за кабинет Достоевского”.
Никита Соколов. Песочные часы Николая Карамзина. Интервью шеф-редактора журнала “Отечественные записки” Анатолию Берштейну. — Научно-методическая газета для учителей истории и обществоведения “История” (Издательский дом “Первое сентября”, 2006, № 7 (847) <http://www.1september.ru>) .
“Исторический миф — важный элемент воспитания гражданской общности. Здесь вопрос не об истине, а о добре. Что мы считаем добром, к чему стремимся? Люди, навешивающие на себя ярлык „патриотов”, пытаются монополизировать любовь к Отечеству, предписывая этой любви одну-единственную форму, совершенно не задумываясь о катастрофических последствиях такой монополизации. Мы все хотим добра, но добро понимаем по-разному. И наши предки понимали его по-разному и к разному будущему для родины стремились. Поэтому, скорее всего, надо предоставить современному человеку при рассказе об истории прошлого возможность иметь там разных героев. Вы сторонник сильной централизованной власти — вот вам Иван Грозный. Но только не отнимайте у меня возможности изучать и любить тех новгородских мужиков, которых опричники гробили. А новгородские мужики устраивали себе совершенно другую жизнь. И это была иная альтернатива для России.
Едва ли описание такой истории может быть сделано в рамках единого учебника истории, поэтому их должно быть несколько, и объемный взгляд на историческое прошлое может быть получен только при знакомстве с разными альтернативами”.
…И все-таки представить себе учителя, вооруженного двумя-тремя учебниками по истории, трудно. Лучше уж, наверное, более или менее универсальный, объемный, но один такой учебник. Подобного учебника на сегодня, увы, нет.
См. также: Каграманов Ю., “Прошлое страстно глядится в грядущее” — в настоящем номере “Нового мира”.
Роза Тевосян. “Только вера в человека и дает надежду”. Один вечер Александра Исаевича. — “Наше наследие”, 2008, № 85.
О единственном, после возвращения писателя из Вермонта, московском публичном вечере и разговоре с читателями, состоявшемся в Центральном доме архитектора 23 апреля 1998 года. Здесь же приведены точные ответы Солженицына на некоторые заданные из зала вопросы.
“Внутри общества при тоталитарном режиме существовало незримое противостояние — мы и они. Почему сегодняшняя Россия утратила эту внутреннюю силу и не может противостоять потере нравственной основы?
Десятилетиями нас держали под колпаком, под гнетом, и мы разбрелись мыслями, чувствами на 77 дорог. Наше тогдашнее подгнётное единство было кажущимся. Когда получили свободу слова, она обернулась раздражением, ненавистью, непониманием.
В каком-то смысле мы уже даже не соотечественники. Однако внутренняя сила России не потеряна — она раздробилась и ещё не кристаллизовалась.
Мы стремились к преображению, а произошло разрушение. Чем объяснить, что разрушение охватило одновременно все сферы жизни — и нравственность, и экономику, и культуру?
При переходе к новому времени снова, как в 17-м, отдались наивной вере в счастливую свободу. Нравственный и культурный потенциал людей оказался недостаточным, чтобы вовремя оценить обстановку, правильно поставить диагноз. Но в экономике подавляющая часть народа и общества не виноваты нисколько. Это сама власть, закружившаяся с первых дней 91-го года, распахнула ворота всему блатному миру. Все динамичные грязнохваты бросились хватать — кто бесплатно, кто за фальшивую цену. Не общество, а правительство, власть оказались не готовы.
О преступлениях большевизма говорят: в них виновен весь народ. В сегодняшней России совершение преступлений стало будничным — чеченская война, зомбирование общества, неоплаченный труд... Они общеизвестны, о них широко оповещают общество. Может ли следующее поколение сказать о нас: виновен весь народ?
Говорить, что виновен весь народ, неверно. Виновны все, кто в малой мере закрыл глаза, закрыл уши, не помогал страждущим, не помогал в опасности. Это, конечно, нравственная вина, но с преступлением палачей ее не сравнить. Народ виновен лишь в том, что оказался нравственно и культурно не готов к новому виду небывалых испытаний, поддался розовой сказочке вместо того, чтобы отнестись к ней с серьезностью, пытливостью и сомнением.
