Алексей Славич - Начало перемен
— Думаю, что ты прав.
— А еще я хочу привлечь тебя — опытного квалифицированного социо–психолога, знающего, к тому же массу других важных для такого проекта вещей.
— Сереж, у меня ведь весьма смутное представление о методологии.
— Да и бог с ним. Гораздо важнее, что ты умная и толковая.
— Серенький, знаешь, ты, кажется, за шестьсот лет первый из моих любовников, кто мне это говорит. Никогда не думала, что такой комплимент может возбуждать. Мужчина, скажите, зачем вам эти глупые штаны? Давайте их снимем.
— Стоп–стоп–стоп. Ты вначале скажи, согласна или нет?
— Красиво ли это — торговаться с женой о времени осуществления супружеских обязанностей и держать ее за руки, препятствуя осуществлению оных? А уклоняться от поцелуев любящей жены, мотая головой, как взбесившаяся лошадь, — просто пошло и несолидно.
— А красиво ли это — замыливать важный вопрос мужа посредством изнасилования?
— М–м–м… Если я соглашусь на твое предложение, у меня, возможно, не будет хватать сил вить из тебя веревки. А также регулярно варить украинский борщ с толченым салом и чесночными пампушками. Разве что, по выходным.
— Ничего, потерплю ради дела.
— Не ожидала, что ты так заинтересован. Хорошо, я согласна. И пока еще у меня есть силы вить из тебя веревки — ну–ка как следует обнять меня и поцеловать! А потом со вкусом раздеть!
Во второй половине дня Гуров позвонил Иванову и высказал свое предложение поработать консультантом по методам стимулирования на Земле социального конструирования.
— Знаете что, — немного подумав, сказал Иванов, — у нас завтра тут будет такой… э-э… малый совнарком. Давайте, мы вас пригласим и пообщаемся на эту тему.
— С удовольствием, — согласился Гуров. — Но у меня небольшое дополнение. Я хотел бы привлечь к работе Катерину. Соответственно, предлагаю пригласить ее вместе со мной. Ее статус ведь, поскольку мы обо всем договорились, теперь аналогичен моему?
— В принципе, да… правда, с ее…э-э… восприятием могут быть определенные… э-э… тонкости, — вслух подумал Иванов. — Хотя… хорошо, приходите вдвоем.
«Малый совнарком» оказался состоящим всего из трех членов — Иванова, «Петрова» и еще одного человека на вид лет сорока, с нейтрально–европейскими чертами лица. Когда Гуров с Катей вошли в переговорную, все трое встали.
— Ну, большая часть присутствующих, — сказал «Иванов», — знает друг друга…э-э… в той или иной мере…
— Для нашей расы, — вклинился «Петров», — большая честь познакомиться с вами, Катерина. Мы сталкивались с вашей … — он сделал маленькую паузу — генетической сестрой, и хотя это был трагический эпизод, мы были восхищены ее мужеством и самоотверженностью.
Катя слегка покраснела и ответила:
— Благодарю вас за теплые слова.
«Петров» обратился уже к Гурову:
— Нам также приятно снова видеть господина Гурова, и мы очень надеемся, что наши отношения более не омрачены трагическим прошлым.
Гуров, чувствуя себя персонажем старинной пьесы, ответил, в меру сил пытаясь соответствовать торжественному стилю «Петрова»:
— Высокое благородство вашей расы, подарившей мне жизнь моей жены, заставляет забыть прошлое. Мне было также весьма приятно слышать, что вы рекомендовали привлечь меня к работе на благо моей цивилизации.
— Наш третий коллега, — сказал Иванов, — в своей андроидной оболочке представляет цивилизацию, в которой есть личные имена и используется звуковая речь. Поэтому я представлю его под фрагментом имени, который более–менее поддается воспроизведению, — Эрди. Ну что ж, давайте обсудим ответ господина Гурова на наше предложение. Может быть, вы еще раз его озвучите, Сергей Александрович?
— Конечно, — согласился Гуров. — Прежде всего, я считаю, что вы, господин Иванов, правы: в силу как склада характера, так и отсутствия опыта я не готов к принятию решений, затрагивающих судьбы людей. По крайней мере, пока. А сейчас я предложил бы использовать меня на консультационно–аналитической работе.
— А в какой области вы, по–вашему, были бы наиболее полезны как консультант? — спросил Иванов.
— Если позволите, — сказал Гуров. — я кратко изложил бы наше понимание ключевой проблемы нашей цивилизации. Отталкиваясь от этого и, может быть, от ваших замечаний, нам будет удобнее сформулировать свои предложения.
— Да, пожалуйста, — предложил Иванов.
— В постепенно побеждающей на Земле капиталистической системе опасно сильны проявления гедонизма (термин, обозначающий стремление к наслаждениям как главной цели жизни. — Примечание автора). Ресурсы, выделяемые на стратегические для расы исследования в области физики, экологии и подобных направлений, слишком малы. Гедонизм сильно влияет также на снижение рождаемости. Возможно даже, что наша раса вступает в период угасания.
— Угасания — вряд ли, — возразил Эрди. — Обычно включаются компенсаторные механизмы. Они, как правило, проявляются в форме нарастания агрессии, ведущей к войнам глобального масштаба. В результате гедонизм как бы «стряхивается», по крайней мере, временно. А в процессе гонки вооружений рано или поздно разрабатывается теория и методология социального конструирования. Таких циклов может быть несколько, например, у моей расы их было два.
— Вы меня, так сказать, стратегически утешили, — усмехнулся Гуров, — но перспектива войн глобального масштаба тоже не очень радует.
— К сожалению, — пожал плечами Иванов, — нынешнее противостояние части исламского мира Западу — это, видимо, «первые ласточки» войн, о которых говорит Эрди.
— Теперь некоторые соображения о путях решения проблемы, — сказал Гуров. — У капитализма есть базовые сильные элементы. Прежде всего, возможность благодаря своим способностям пробиться в элиту. Очень важна также свобода инвестиционного распоряжения своим капиталом. В результате наиболее способные индивидуумы объективно выигрывают. И такие базовые элементы, обеспечивающие, так сказать, «бойцовские качества», обязательно надо сохранить.
— Общая идеология вполне разумна, — согласился Эрди. — Одна из важнейших пружин развития вашей цивилизации — конкуренция. Но что же, по–вашему, следует изменить
— В основном способы обозначения статуса, — ответил Гуров. — Сейчас чрезмерно развито демонстрационное потребление, ориентированное на обозначение своего статуса. Следует подумать над созданием системы, в которой крупные благотворительные пожертвования на стратегические для расы направления станут параметром статуса, не менее важным, чем демонстрационное потребление.
— И есть идеи, как этого добиться практически? — спросил Эрди.
— Методики рекламного манипулирования символами статуса отчасти уже разработаны. Ну, внедрение, условно говоря, «Лексуса» как альтернативы «Мерседесу» в принципе не так уж отличается… Прошу прощения, — спохватился Гуров, — пояснять ли мне аналогию про «Лексус» и «Мерседес»?
Эрди покачал головой.
— В принципе идея понятна: рекламная технология радикальной реконструкции символов статуса может быть аналогична раскрутке торговых марок. В некоторых похожих на вашу цивилизациях близкий подход успешно использовался. Вопрос в том, насколько это реально и целесообразно на данном этапе.
Члены «малого совнаркома» посмотрели друг на друга.
— Извините, господа, — сказал Иванов, обращаясь к Гурову и Кате, — мы тут для скорости обменяемся мнениями ментально.
Зрелище ментального общения было странноватое: члены «малого совнаркома», сидели, прикрыв глаза, расслабившись и откинув головы на спинки кресел.
— Проработка ваших идей представляется своевременной, — открыв глаза, сказал через несколько минут Эрди.
— Честно говоря, меня лично вы, Сергей Александрович, удивили, — добавил Иванов. — Я знал, что вы были первые лет десять своей карьеры научным сотрудником и занимались макроэкономикой. Знал, что Катерина не просто полевой исследователь, а…э-э… вообще интересуется перспективами земной цивилизации. Но все–таки совершенно не ждал от вас интересной концепции. Будем начинать проект.
И Гуров с Катей приступили к проекту. Примерно раз в две недели промежуточные результаты работы обсуждались с Ивановым, к которому иногда присоединялся Эрди. Постепенно общение с Ивановым стало носить все более неформальный и едва ли не дружеский характер.
Где–то через пару месяцев стали довольно отчетливо вырисовываться и контуры «модернизированного капитализма», и различные сценарии мер по его внедрению.
Между делом Гуров затащил–таки Катю в загс, и они расписались под Катины прибаутки типа «чем бы дитя ни тешилось, лишь бы выполняло супружеские обязанности». Зачем он это сделал, Гуров объяснить так и не смог.
