Кэти Остлер - Карма
Лезвия врезаются в черноту. Врезаются с трудом. Даже их притупляет печаль.
Бапу поет воинственный гимн.
Даиво Шива Бар Мохаи Аиху…
Волосы сыплются на пол. Отец плачет. Оплакивает свои потери.
Я тоже плачу – и как индуска, и как сикх.
За помощью
Жди здесь. Я постараюсь вернуться поскорее.
Он тянется почесать пальцем висок под тюрбаном. Но тут вспоминает, почему на нем больше нет тюрбана. Он щупает колючую, упругую поросль, оставшуюся после того, как я поработала ножницами.
Я иду в район Манголпури. Там живет Киран Шарма. Он нам поможет выбраться из Дели. Или где-нибудь спрячет.
(Мы преступники. Мы вынуждены скрываться.)
Он индус?
Да. И мой старый университетский друг. Человек крайне порядочный, враг любого насилия.
А ты знаешь, бапу, что со временем люди могут меняться?
(Украденное сари. Украденный поцелуй.)
Только не он. Он всей своей жизнью проповедует терпимость. Мы с ним близкие друзья, как ты с Хелен.
Я чуть не поперхнулась. Как я с Хелен?
Можно я с тобой? Не хочу здесь одна оставаться.
Один я быстрее обернусь. И тебе, Джива, безопаснее остаться. Ты же слышала, что они с женщинами творят. Я не хочу рисковать.
А если тебя заметят?
Я постараюсь не попадаться на глаза. Или, наоборот, затеряюсь в толпе. Я же теперь постриженный, на сикха не очень похож.
Я внимательно на него смотрю. Эти волосы не уложить даже кокосовым маслом. Бороду мы постригли, но бритвы нет и щетину сбрить нечем. Похож он на сикха или нет, я не понимаю. Но изблизи у него в глазах виден страх.
Что мне делать, если ты не вернешься?
Я вернусь. Обещаю тебе, Джива.
Ошибка
Пока не ушел, я кое-что
должен тебе сказать.
Он подпер голову руками. Она тяжелая. От горя? От чего-то еще?
Что сказать?
Я сделал большую ошибку, что привез тебя сюда.
Откуда тебе было знать, что здесь убьют премьер-министра? Мы везли сюда прах маты.
Для поездки была и другая причина.
Он снова нервно чешет висок под тюрбаном, которого на нем больше нет.
Какая причина, бапу?
Горячее желание. Желание твоей матери.
Что за желание?
Найти тебе мужа.
Я знаю, что она этого хотела.
Индийского мужа.
Знаю, что индийского.
Индийского мужа в Индии.
В Индии? Она мне этого не говорила.
Прости, Джива.
Но такого не может быть!
Понимаю, Джива, понимаю.
Ты привез меня в Индию, чтобы здесь оставить?
У него дрожат пальцы. Он пытается теребить волосы и бороду, которых больше нет.
Этого хотела твоя мать.
У меня сжимаются кулаки. Ногти впиваются в ладони.
То есть Амар Сингх не смог сделать счастливой жену и поэтому собирается отделаться от дочери!
Я думал, она привыкнет к Канаде.
Больше ничего не говори.
(Мне даже шестнадцати нет.)
Думал, у нас будут еще дети.
Ничего мне не говори.
(Какой-то муж.)
Я виноват. Я не хотел ее слушать.
Замолчи!
(Спать с чужим человеком.)
Джива, прошу тебя. Прости меня, прости за всё.
(Продана! По цене отцовской вины!)
Красное сари
И тут я вспоминаю.
Это – для невест, – шепнула продавщица в магазине сари.
Бапу с улыбкой смотрел, как я щупаю красный шелк. И мечтал о том, что мне могло привидеться только в самом жутком из кошмаров.
Свадьба с человеком, которого я никогда раньше не видела. Брачная ночь. Нижняя юбка задрана. Муж грубо входит в меня. А потом теща изучает простыни. Ищет доказательство невинности. Кровь беззащитной пленницы.
Во что превращается моя жизнь?
Мата, мата, видишь теперь, что творится со мной из-за тебя? Или ты этого всегда и хотела?
Милая Майя, мы не знаем, что ждет нас в жизни. Как отличить предначертанное от случайности? И как иметь уверенность хоть в чем-то?
Надо идти
Бапу встает и делает шаг к двери. Ему на глаза попадается урна. Он отводит взгляд и целую вечность молча смотрит на меня. Будь наготове, Джива. Поворачивает дверную ручку. Выходит в коридор, слегка пригнувшись под притолокой. У него такая привычка. Бессмысленная теперь, когда на голове больше нет тюрбана.
Отец мне всегда казался высоким, а сейчас он как-то съежился. Как будто от него осталась половина.
Я не целую его на прощанье в щеку. И ни слова не говорю. Хорошая дочь на моем месте его бы простила.
Я запираю дверь и прислоняюсь к ней спиной. Тюрбан валяется на кровати. Он похож на морскую раковину, которую покинул ее хозяин-моллюск.
Похож на опустевший дом.
Вопросы
Я их ему не задала. За кого меня просватают: за сикха или за индуса? За взрослого мужчину или за мальчика?
Ведь о женихе-сикхе мата и слышать не желала. А бапу было бы трудно смириться с индусом. Но это зависит от того, насколько виноватым он себя чувствует.
И есть еще одна вещь, о которой я не спросила. Почему мы не могли позволить себе слетать в Индию, пока мата была жива?
От тебя же много не требовалось, бапу. Всего-то пару-тройку раз свозить жену на родину. Тогда бы с ней не случилось помешательства. И нас бы здесь сейчас не было. Мой отец не бегал бы в ночи с непокрытой головой. Я не была бы одинока. И жизнь моя не полетела бы так живописно кувырком.
Тш-ш-ш
Надо сидеть тихо.
Никому не открывай дверь, Джива. Не отвечай на телефон.
Мне нельзя выдавать свое присутствие.
Не подходи к окну.
Меня должно быть не слышно и не видно.
Молчи.
Ни звука.
Запомни: никто не должен знать, что ты здесь.
Разве в такой немоте безопаснее?
У меня бегут мурашки по спине. Как там говорит мама Хелен?
Кажется, будто кто-то ходит по твоей могиле.
(Кто-то по-супружески решительно берет меня за руку.)
Мне зябко.
(Кто-то целует мальчика, который мне нравится.)
Я кутаю плечи в сари моей мамы. Оранжевое. Индира Ганди была тогда в таком же.
Пламя
Я закрываю глаза и вижу разорванное в клочья тело премьер-министра на погребальном костре. Толпы индусов размахивают факелами и кричат сикхам: Выходите, вылезайте, все равно вам не спрятаться! Пламя, радостно пожирая человеческую плоть, как лесной пожар охватывает город, гонится за ищущими спасения людьми. Тела их вспыхивают мгновенно – есть такое редкое явление природы, когда люди возгораются изнутри. Сорванные с голов пылающие кольца ткани яркими звездами рассыпаны тут и там по мостовой. Встает красная луна – свидетельница нахлынувшего потопа.
Будь наготове
Это велел мне бапу на прощанье. Будь наготове. Я молчала.
Если получится, сядем на поезд.
На поезд куда? В Шимлу? В Канпур? А кто сказал, что в горах на севере люди спокойнее и терпимее? Или лучше ехать на восток? А может, мы по-прежнему собираемся в Чандигарх? К родственникам, которые разговаривают друг с другом только на свадьбах. И на моей поговорят.
Перед уходом бапу попросил у меня прощения. Сказал, что неправильно было обещать меня кому-то в жены. Обещал эту ошибку исправить. Но что, если у него не получится? Что, если моя судьба бесповоротно решена? Ведь так завещала моя мама. И выкуп, поди, уже заплачен. И слишком большой позор ляжет на обе семьи, если свадьба не состоится.
Будь наготове. Собери сумку. Одну. Самую маленькую.
Я сую на дно рюкзака новые шальвар-камиз. Сверху кладу пару джинсов. Две футболки. Рубашку. Оранжевое сари маты. (Бапу не знает, что оно у меня с собой.) Я пытаюсь запихнуть и дневник, но с ним молния не застегивается. Бапу дико разозлится, но я все равно выкидываю на пол шальвар-камиз. Сари маты я надеваю на себя.
