Ирина Касаткина - Одинокая звезда

И он немедленно исполнил свое желание. Потом продолжил:

– Ты с виду нежная-нежная. Но в тебе чувствуется… – он на мгновение задумался, – что-то твердое, как стержень. Очень надежная.

Они все время проводили вместе. Даже на спортивные тренировки, необходимые ему для поддержания формы, он брал ее с собой. Ей нравилось смотреть, как ловко Серго клал на лопатки любого, кто рисковал с ним состязаться. И в стрельбе ему не было равных.

Ему ни в чем не было равных.

В поселке частенько случались драки между горячими абхазскими и грузинскими парнями – тогда местная милиция неизменно звала Серго. Ему удавалось утихомиривать самых непримиримых.

– Чего они не поделили? – удивлялась Оля. – При чем здесь национальность? Какая разница – грузин, абхазец?

– Есть абхазцы, – пытался объяснить ей Серго, – которые считают, что мы, грузины, позахватили все лучшие места, все руководящие посты. А руководящие посты – это большие деньги. В нашей республике деньги – все! Дом хочешь построить – давай деньги. В институт поступить – опять неси деньги. На хорошую должность устроиться нужны очень большие деньги. Без денег человек ничто.

Вот ты в аспирантуру поступила – за деньги или как?

– Да ты что, Серго! – Оля даже подскочила. – Какие деньги? Просто я хорошо училась. Окончила школу с медалью, институт – с красным дипломом. Вот мне и предложили аспирантуру. Я еще студенткой занялась научной работой, а в аспирантуре продолжила ее.

– А о чем твоя диссертация? Какое-нибудь открытие?

– Да нет, какое там открытие. Я пытаюсь решить одну задачу из теории вероятности. Если получится, выведу новое уравнение. Вот и все.

– А какая от этого польза? Кому нужно твое уравнение?

– Ну как кому нужно? Во-первых, просто интересно. Во-вторых, оно покажет путь к решению других задач. Или поставит новую проблему. В математике всегда так. Может, потом кому-нибудь из физиков оно и пригодится – не знаю. Я ведь не прикладник. Я чистый теоретик.

– А тебе самой твое дело нравится?

– Да, очень! Математика – самая прекрасная наука. Она как хрустальный дворец – чистая, прозрачная. Такая твердая, честная. И захватывающая. В ней нельзя схитрить, соврать – сразу все становится видно. Мне очень нравится моя работа.

– Ну хорошо, выведешь ты свое уравнение, а что дальше?

– Дальше? Дальше защищу диссертацию. Если удастся в институте остаться, буду сначала ассистентом, потом доцентом. Потом, может, докторскую защищу. Но я так далеко не заглядываю.

А насчет денег? Конечно, и у нас, наверно, принимают в институт по блату. В нашей группе были такие тупицы! Но чтоб в аспирантуру – это вряд ли. По-моему, это невозможно. Да и бессмысленно. Там сразу видно – дурак ты или нет.

– А у вас не бывает так, что один пишет диссертацию – за деньги, а другой ее защищает?

– По-моему, нет. Ведь все всех знают. Нет, это невозможно.

– А у нас возможно. За деньги все возможно. Поэтому все стремятся делать деньги. Или отнимают у других. А некоторые политики из абхазцев настраивают людей против нас. Иногда и приплачивают, чтобы провокации устраивали, подзуживали народ – мол, это грузины виноваты, что вы такие бедные.

Только большинству абхазцев вражда не нужна. У меня столько друзей среди них, и все – отличные ребята! Это нужно политикам – тем, у кого много денег, а хочется еще больше. А глупые люди воюют, режут друг друга, стреляют, убивают. Думают: ради справедливости, ради своих. А на самом деле – ради чужих денег.

– Если бы я мог, – продолжил он мечтательно, – я бы убедил всех людей, чтобы в каждой стране было два президента или главы правительства: один действующий, а другой запасной. И если один из них развяжет войну, то его немедленно отстранят от власти, и ее возьмет запасной глава, который эту войну сейчас же закончит.

Понимаешь, если бы все страны с этим согласились, то войны кончались бы, едва успев начаться. Потому что даже победа простым людям ничего не дает. Кто уцелел – как был нищим, так и остался. Богатеют только те, кто наверху. Это им война нужна. А остальным людям нужно просто жить. Работать, растить детей, любить своих женщин. Вот как я люблю тебя.

– А ты бы мог убить человека?

– Оля, я милиционер. Я обязан защищать людей. И если бы ребенку, или тебе, или другим людям угрожала опасность, я бы убил. Если бы другого выхода не было. Но пока Бог миловал. Молю Бога, чтобы за всю жизнь никого не убить. Потому что убить человека – великий грех! Очень страшно такой грех брать на душу, даже если иначе нельзя. Не все это понимают, к сожалению.

– Серго, да тебе надо быть главой ООН! Все войны сразу бы прекратились! – восклицала Оля.

– Как у вас говорят: бодливой корове бог рог не дает, – отшучивался он.

Свою обожаемую Грузию Серго исходил вдоль и поперек. Он часто рассказывал девушке о героической истории родной республики, о ее горах и долинах, о гостеприимном грузинском народе и его замечательных обычаях. Оля с удивлением обнаружила, что ее милый – человек весьма начитанный. В художественной литературе он разбирался куда лучше ее. Его библиотека содержала раз в десять больше книг, чем ее собственная.

Его суждения о разных аспектах бытия поражали Олю своей неотразимой логикой – часто весьма отличной от общепринятой. Ее, воспитанную на идеях материализма, давно волновал вопрос о бытие Божием. Ведь если Бога нет, то почему столько веков и такая масса людей верит в него? Среди них есть известные личности, обладающие могучим умом и обширными знаниями. Неужели все они столь слепы, что поклоняются тому, чего нет? И неужели права малая горстка людей, называющих себя атеистами и отрицающих существование Высшего Разума?

– Как ты думаешь, Серго, Бог есть? – задала она однажды вопрос, который задавала разным людям, чьим мнением дорожила.

– Обязательно!

Абсолютная убежденность его ответа задела ее ум математика. Ведь прямых доказательств, подтвержденных наукой, насколько ей известно, нет.

– А не надо никаких доказательств. – Голос Серго стал очень серьезен. – Достаточно простых рассуждений. Вот смотри. Допустим, Бога нет, а есть только молекулы и атомы да всякие там волны. И все живое возникло благодаря их случайным перетасовкам, перемешиванию, разным химическим реакциям, облучению и тому подобному. Это еще можно допустить. Если очень долго перемешивать.

Но ведь в любом зародыше заложена программа его развития. Эту программу кто написал? Ведь чтобы написать такую программу, надо о-очень много думать. Кто думает? Природа? А что такое природа? Природа – это деревья, камни, вода, ветер. Они что ли думают, да?

Вот ты учила в школе закон всемирного тяготения. Помнишь такой? Про то, что все тела притягиваются друг к другу, – а не только наши с тобой. Ну что ты смеешься – я серьезно. Но ведь закон должен кто-то написать. Потому он и закон, что кем-то дан. Он же не может возникнуть сам по себе, из ничего. Его что – тоже придумали безмозглые молекулы и атомы? Сами придумали и сами ему же подчиняются? Ты полагаешь, такое возможно, да?

– Конечно, – продолжил он, – ученым хочется иметь научные доказательства. Как говорится, увидеть или хотя бы пощупать Бога. Но думаю, это невозможно.

– Почему?

– Вот смотри: по моей руке ползет муравей. Он ее видит, осязает, чувствует тепло. Все, как и мы. Но разве ему дано понять, что он видит? Что это рука человека! А не просто поверхность, по которой он лезет. Ему этого никогда не понять.

Так и мы. Может быть, Бог рядом – мы его видим, осязаем. Но не понимаем, что это Он. Вероятно, при жизни это понять невозможно. И никакие приборы и опыты здесь не помогут.

Ведь не зря говорят – потусторонняя сила. Сила по ту сторону бытия – а не по эту. Может быть, когда мы умрем, то есть тоже окажемся по ту сторону, все узнаем. А по эту – нет. Ну как, я тебя убедил?

– Похоже, да. Только надо все это еще раз хорошенько обдумать.

– А вот тебе косвенное доказательство. Уже по твоей части. Я недавно прочел в одном журнале, что американцы подсчитали, сколько нужно лет, чтобы путем случайных перестановок атомов с учетом их возможных взаимодействий и разных там реакций образовалась клетка, способная делиться. Знаешь, сколько? Больше, чем время существования всей Солнечной системы. Одна клетка! А ведь их – не сосчитать.

Нет, без Высшего Разума здесь не обошлось. Конечно, Он не тот дедушка, что на иконах. Думаю, Его вообще представить невозможно. Он нами принципиально не познаваем. А мы все у Него на виду.

– Но церковь учит, что мы созданы по образу и подобию Бога. Значит, Он похож на нас?

– Скорее, мы на Него. Но это так люди думают. Смотри: сколько религий, и у всех Бог разный. Разные люди жили на Земле в разных местах, в разных условиях и придумали себе разных богов. А Бог един.

– Думаешь, Он нами управляет?

– Нет, не думаю. У каждого есть свобода выбора. Но, думаю, Он знает про нас все. Кого надо – награждает, а кого наоборот. Кого Ему надо. А не нам. Бывает, человек хороший, а у него несчастье за несчастьем. Почему так? Не надо пытаться понять, почему. Это невозможно. Ведь говорят – пути Господни неисповедимы. Это правда. Просто надо жить с Богом в душе. Я очень хочу, чтобы ты жила с Богом в душе – тебе так будет легче.