Альберт Лиханов - Собрание сочинений в четырёх томах. Том 4.
В. С. Полегенько, с. Затишье
Одесской обл.».
«Это очень хорошо, когда человек стремится к большой цели, стремится достичь вершин в своем творчестве. Только… если это стремление человека со здоровым честолюбием, крепким нравственным потенциалом.
Быть лидером дано далеко не каждому. В силу определенных обстоятельств лидерами становятся люди, зрелые не только творчески, но и наделенные незаурядными личными качествами. Играет роль все: и характер, и интересы, и стремление. Человек с сильной волей, решительный, целеустремленный по природе своей уже лидер. Лично я считаю, что лидерство (в самом лучшем понимании этого явления) необходимо. Оно является как бы одной из составных частей научно-производственного механизма. И если лидерство рождается в упорном труде, в острых спорах, в бессонных ночах и беспокойных, напряженных ритмах работы разума и рук человека — честь и хвала ему.
Жажда славы на первый взгляд может показаться нескромной. Но если слава по-настоящему заслужена, выстрадана, завоевана в борьбе — разве она не нужна? Это только для карьериста важна не сама слава, а, если можно так выразиться, те «пенки», которые он может снять для собственного процветания. Для настоящих же талантливых людей слава — это своего рода крылья, которые дают силу, но не являются причиной столь часто встречающегося порой «головокружения от успехов». Бесспорно, любому коллективу нужен лидер. Он необходим и в производственной сфере, и в сфере нравственной. Ведь настоящий пример вдохновляет нас на новые свершения, помогает преодолевать трудности. Быть честным лидером очень нелегко. Ведь порой встречаешься с такими ситуациями, когда трудно определить, что лучше, что хуже. Но лидер не имеет права пасовать перед трудностями. Получать оплеухи неприятно, тем более незаслуженные. Но надо помнить, что если ты лидер, — значит, пример, на тебя смотрят, на тебя равняются.
Лидером быть нелегко еще и потому, что многие могут посчитать тебя выскочкой, стремящимся везде и всюду быть первым. И для того, чтобы все-таки сражаться и побеждать, не прислушиваясь к зловредному шепоту завистников и недругов, надо иметь гражданское мужество и нравственную зрелость. Без зрелости, без морально-нравственного фундамента лидерство быстро станет своего рода манией первенства.
Талант дан не всем: одному больше, другому меньше. Но талант общения с людьми должен быть у каждого, тем более у руководителя, лидера. От него прежде всего зависит температура нравственной атмосферы, накал отношений в коллективе. Действительно, обидно услышать в свой адрес: «ЭВМ». Александр, мне кажется, сам знает причину возникновения столь странного прозвища. Нельзя быть «технической улиткой», замыкаться только в сфере производства. Иногда стоит и поинтересоваться, что у товарища наболело, что он лично как специалист думает по данной проблеме и т. д. Некоторые скажут: «Некогда, работа…» Но ведь работают живые люди, и, если начальник интересуется, к примеру, состоянием здоровья заболевшей жены подчиненного, разве это умаляет его роль лидера?! Нет, наоборот. Ведь коллектив — это, помимо всего прочего, семья, крепкая рабочая семья. И лидер в ней — своего рода старейшина, глава рода. И не страшно, если такому старейшине, скажем, 27 лет, как Александру. Главное, чтобы талант сочетался с человечностью, чтобы сетка математических формул и расчетов не заслоняла души друга, товарища по работе. Ведь наш коммунистический принцип: «Один — за всех и все — за одного». Так как же обойтись без дружбы, без человеческого участия и внимания?! Нет, нельзя. Невозможно!
Александр Сухомлин, Херсон».
Еще одно осложнение — теперь это видится осложнением, — которое читатели не заметили. Козарь так уверен в себе, что внутренне готов посягнуть на пост главного инженера. Нынешний раздражает его слабыми решениями. Что ж, раздражение это понять еще можно, если оно не субъективное ощущение, а объективно выверенная оценка. Но вот сомнения — их бы хотелось! Сомнения в том, что решения главного компетентны, это да, допустим — это истина, но что будет, если ему, Александру, предложат занять нелегкую эту должность? Справится ли?
Сомнения этого нет, а оно должно быть. Переоценка самого себя, излишняя самоуверенность? Скорей всего именно так. И это осложнение, этот пропуск в исповеди Александра Козаря — чрезвычайно печальное обстоятельство.
— Хочу быть первым! — восклицает он.
— Ну что ж, в добрый путь, — отвечаем мы с читателями.
— Я созрел даже для должности главного! — утверждает он.
— Э-э, батенька, торопишься, — сомневаемся мы.
И кроме этого посягательства — неосторожного, немудрого, не обеспеченного пока ничем, кроме трудолюбия, настойчивости, умения ориентировать рабочих цеха на выполнение плана, — есть еще множество нерешенных проблем, которые в деяниях главного инженера возрастут во много крат, мешая уж не лично Александру Козарю, а большому делу.
Вот они, эти неодоленные вопросы:
— «силовая» работа с кадрами: на этом далеко не уедешь;
— деление людей на категории, а это значит — недооценка кого-то: она рождает недоверие, обиду;
— отсутствие друзей: разве возможно это в большом деле;
— личная ограниченность: она может тоже сказаться и совершенно неожиданно, и в обстоятельствах совершенно нежданных;
— излишняя холодность и деловитость: это она подарила кличку ЭВМ, это она создает ощущение, что молодой начальник расчетлив и не пожалеет ничего для достижения цели;
— чрезмерное самомнение: оно может отлиться в формы больших, непредсказуемых бед.
Этот реестр можно бы продолжить.
Он важен, если Александр Козарь — человек, искренне и по-человечески служащий своей цели, — ищет ответа на вопросы, которые мучают.
Хочется верить, что это так. Хочется верить, что его осложнения — детские болезни, которые излечиваются, когда приходит взрослость и мудрость.
Об осложнениях Александра Козаря можно было бы говорить подробно, анализируя каждое отдельно, исследуя варианты, размышляя о нравственных потерях, которые грозят ему.
Но — неожиданно — один из читателей, по примеру Владимира Владимирова назвавшийся Сергеем Сергеевым, предложил Александру Козарю иные, собственные обстоятельства, совершенно отличные от тех, в которых оказался главный инженер.
Впрочем, вот это письмо.
«Мне 25 лет, инженер. Причем имею как полуторагодичный стаж работы мастером, так и почти уже годичный стаж работы в одной из лабораторий завода.
По распределению я пришел на завод работать мастером исключительно по собственному желанию, хотя, имея «приличный» балл, мог выбрать работу заведомо спокойнее. Согласен с А. Козарем, что работа мастера неблагодарная, выматывающая нервы.
Но, в отличие от А. Козаря, производственный участок мне достался, по нынешним меркам, «приличный». Рабочие в основном старше 30 лет, добросовестные, исполнительные люди. Пьяниц — только двое из 40 человек. План — вполне реально выполнимый. Казалось бы, работай себе да работай.
И вот тут наши производственные судьбы с А. Козарем в корне расходятся.
Его начальнику цеха полтора года до пенсии, и, судя по письму, ему уже наплевать на разваливающееся производство.
Мой начальник цеха, как говорится, с мастеров «три шкуры дерет» (хотя ни разу никому из них не оплатил работу в выходные дни). Поэтому планы участками постоянно перевыполняются, и цех — не из последних в производстве.
А. Козарь мгновенно сориентировался, результат — налицо. Он — руководитель цеха.
Я же в итоге подал заявление о переводе, отказавшись, как ни кажется это странным, от ближайшей перспективы назначения начальником участка.
Почему? Да потому, что я понял, причем буквально через месяц после начала работы, что в цехе сложилась такая «гнилая» атмосфера угодничества и чинопочитания перед «шефом», которая постоянно выводила меня из себя.
Начальник цеха — царь и бог, только он имеет право, например, отпустить или не отпустить рабочего в рабочее время по какой-либо уважительной причине (хотя это вполне вправе сделать и мастер), поощрить или не поощрить человека из фонда мастера, хотя название фонда говорит само за себя и мастеру виднее результаты работы этого человека; только начальник цеха вправе делить отпуска рабочим (благо их в цехе не так много); только он вправе назначить (?!) кандидатуру секретаря комсомольской организации цеха, «сориентировав» кого нужно за три дня до собрания, и т. д. и т. п.
Те, кому все это не нравится, попадают в «опалу». И мое возможное назначение начальником участка я должен был воспринять как некое благоденствие с его стороны, то есть должен был попасть в число «своих».
Кроме того, мне кажется, что руководитель, не здоровающийся с людьми, с которыми он работает, недостоин вообще никакого уважения, если не сказать больше.
