Артур Хейли - Менялы
Одновременно где-то сзади послышались встревоженные голоса и торопливые шаги. Кто-то крикнул: «Роско!»
Он закрыл глаза и шагнул в пустоту.
Глава 25
«Бывают в жизни дни, — думал Алекс Вандерворт, — которые навсегда врезаются в память тяжелым воспоминанием. Сегодня был именно такой день».
За окном уже стемнело. Алекс, ещё не оправившийся после пережитого потрясения — подавленный и печальный, — поджидал Марго у себя дома. Она вот-вот должна была появиться. Он приготовил себе вторую порцию виски с содовой и подбросил полено в камин.
Утром он был первым, кто выбежал на балкон под крышей небоскреба, — ему сообщили, в каком состоянии видели Хейворда, и, быстро вычислив, где он может быть, Алекс устремился наверх. Но увы, слишком поздно.
Спустившись на 36-й этаж, Алекс взял себя в руки и отправился к Джерому Паттертону доложить о случившемся. Затем последовала нескончаемая вереница дел, решений, распоряжений. Надо было известить о несчастье жену и сына Роско, ответить на вопросы полиции, заняться организацией похорон, утвердить заявление для прессы, составленное Диком Френчем, и так далее и тому подобное.
Во второй половине дня Дик Френч настоятельно рекомендовал Алексу ответить на телефонный звонок некоего Эндикотта, корреспондента газеты «Ньюсдей». После этой беседы ситуация во многом прояснилась. Эндикотт только что услышал по радио сообщение Ассошиэйтед Пресс об очевидном самоубийстве Роско Хейворда. Он пересказал Алексу их утренний разговор.
— Если б только я мог предположить… — жалобно закончил он.
Утешать журналиста Алекс не стал. Однако поинтересовался:
— Ваша газета по-прежнему намерена напечатать статью?
— Да, сэр. Все остается в силе.
— Тогда зачем же вы звоните?
— Просто захотелось сказать кому-нибудь, что мне очень жаль.
— Мне тоже.
Сейчас Алекс вновь мысленно вернулся к этому разговору — бедный Роско, какие душевные муки он, должно быть, пережил в последние минуты жизни.
Но это ещё не все — завтрашняя статья нанесет банку огромный урон. А дела и без того плохи. Несмотря на то что Алексу удалось остановить бегство клиентов в Тайлерсвилле и тем самым предотвратить подобные происшествия в других отделениях, «Ферст меркантайл Америкен» беспрестанно терял общественное доверие. Почти сорок миллионов долларов уплыли с личных счетов, а поступления неуклонно сокращались. В довершение ко всему на нью-йоркской бирже акции «ФМА» значительно упали в цене.
Алекс услышал, как в замке повернулся ключ. Открылась входная дверь, и вошла Марго. Она сняла пальто из верблюжьей шерсти и бросила его на стул.
— О Господи, Алекс. Я беспрестанно думаю о Роско. Как он мог? Почему? — Она подошла к бару и приготовила себе выпить.
— Как оказалось, у него были на то причины, — медленно проговорил он. — Они постепенно проясняются. Но если не возражаешь, Брэкен, давай пока не будем об этом.
— Понимаю. — Она подошла к нему, и он крепко её обнял и поцеловал.
— Расскажи мне об Истине, Хуаните и малышке, — попросил он.
Со вчерашнего дня Марго занималась устройством будущего всех троих.
Она села напротив, потягивая свой аперитив.
— Сначала о Майлзе. Он вне опасности и благодаря чуду будет видеть. Доктора считают, что, вероятно, он зажмурился за долю секунды до того, как в него брызнули кислотой. Конечно, веки сильно обожжены, как и все лицо, и потребуется сложная пластическая операция.
— А как руки?
Марго вынула из сумочки блокнот.
— Больница пригласила доктора Джека Таппера из Окленда. Светило в области ортопедии. С ним говорили по телефону. Он согласен вылететь сюда и прооперировать Майлза в середине следующей недели. Надеюсь, банк оплатит операцию.
— Да, — сказал Алекс, — оплатит.
— Я беседовала с агентом ФБР Иннесом. Он пообещал, что, после того как Майлз даст показания в суде, они обеспечат ему безопасность: укрытие и новые документы. — Она отложила блокнот. — Нолан с тобой сегодня не разговаривал?
Алекс покачал головой:
— Не до того было.
— Он хочет, чтобы ты воспользовался своими связями и помог Майлзу устроиться на работу.
— Нашей холдинговой компании принадлежит сеть магазинов в Техасе и в Калифорнии. Там мы Истину что-нибудь и подыщем.
— Может, там и для Хуаниты место найдется? Она говорит: «Куда он, туда и я. И Эстела тоже».
Алекс вздохнул. Он был рад хоть одной счастливой развязке.
— А что Тим Маккартни говорит о девочке? — Это была идея Алекса — отправить Эстелу Нуньес к доктору Маккартни, психиатру из Оздоровительного центра.
— Дай Бог, чтобы у нас с тобой была такая же здоровая психика, как у маленькой Эстелы. Доктор Маккартни говорит, что случившееся не застряло у Эстелы в подсознании; она будет просто отчетливо о нем помнить, и все.
Алекс почувствовал, что на глаза ему навернулись слезы.
— Я очень рад, — мягко сказал он. — По-настоящему рад.
— Трудный был день. — Марго скинула туфли и вытянула ноги. — Я ещё успела поговорить с вашими юристами относительно компенсации для Хуаниты. Думаю, нам удастся обойтись без суда.
— Спасибо, Брэкен. — Он взял оба стакана — свой и её — и подошел к бару.
В это время зазвонил телефон. Марго сняла трубку.
— Тебя. Леонард Кингсвуд.
Алекс подошел к телефону:
— Да, Лен?
— Знаю, что у тебя был тяжелый день, — сказал председатель правления «Нортэм стил», — я сам потрясен тем, что случилось с Роско. Но дело не терпит отлагательств.
Алекс поморщился:
— Выкладывай.
— Состоялось предварительное совещание директоров. Заседание правления «ФМА» в полном составе назначено на завтра, на двенадцать часов.
— И что?
— Для начала мы примем отставку Джерома с поста президента. Это было наше требование. Джером согласился. По-моему, он этому даже рад.
«Да, — подумал Алекс, — скорее всего так и есть. У Паттертона кишка тонка, чтобы справиться с лавиной проблем и принять верные решения в создавшейся критической ситуации».
— Затем, — продолжал Кингсвуд со своей обычной, грубоватой прямотой, — тебя выберут президентом. С тем чтобы ты немедленно приступил к исполнению обязанностей.
Алекс раскурил трубку. Он в раздумье выпускал колечки дыма.
— Видишь ли, Лен, теперь я не уверен, что хочу занять этот пост.
— Мы предвидели такой ответ, поэтому именно меня и избрали для данной миссии. Алекс, от своего имени и от имени правления умоляю тебя согласиться. — Кингсвуд замолчал, разговор давался ему нелегко. Несмотря на то что мольбы и уговоры были не в характере Леонарда Л. Кингсвуда, он не отступал: — Все мы помним, что ты предупреждал нас относительно «Супранэшнл», но мы считали себя более мудрыми. Мы ошибались. Не прислушались вовремя к твоему совету, а сейчас твои предсказания сбываются. Мы просим тебя, Алекс, — хоть и с опозданием, я понимаю, — помочь нам расхлебать эту кашу.
— Подожди минуту, я должен собраться с мыслями, Лен.
— Пожалуйста.
Даже если Алекс согласится возглавить «Ферст меркантайл Америкен», нет никакой гарантии успеха. Под его руководством «ФМА» может с позором лопнуть или отойти к другому банку. Если такое случится, на его, Алекса, репутации навсегда останется несмываемое пятно. С другой стороны, Алекс осознавал, что если кто-то и может спасти «ФМА», так это он. И дело здесь не только в его способностях, Алекс знал всю банковскую «кухню», в то время как человеку со стороны понадобится время, чтобы войти в курс дела. Но самое главное заключалось в том, что даже сейчас, несмотря на все проблемы, Алекс был убежден — эта задача ему по плечу.
— Если я дам согласие, Лен, — сказал он, — то буду настаивать на неограниченных полномочиях для проведения целого ряда преобразований, в том числе и в совете директоров.
— Ты их получишь, — ответил Кингсвуд. — Я лично тебе это гарантирую.
Затянувшись, Алекс выпустил колечко дыма.
— Утро вечера мудренее. Утром я дам окончательный ответ.
Он повесил трубку и взял из бара свой стакан. Марго лукаво на него посмотрела:
— Почему ты не дал согласия? Ведь мы оба знаем, что ты это сделаешь.
— Ты догадалась, о чем шла речь?
— Конечно.
— Почему ты так уверена, что я непременно соглашусь?
— Потому что ты не сможешь устоять и не принять брошенный тебе вызов. Потому что банк — это твоя жизнь. Все остальное на втором месте.
— Не знаю, — медленно проговорил он, — хорошо это или плохо.
«И тем не менее, — размышлял он, — именно так оно и было в пору их супружеской жизни с Селией. А сейчас? Возможно, Марго права. И уже никто и никогда не сможет его изменить».
— Стабильный бизнес, деньги, золотой запас, высокие цены на акции. А люди, особенно мелкие, незначительные, — потом. Между нами огромная пропасть, Алекс. Она непреодолима.
