Анчи Мин - Императрица Орхидея

Нюгуру решила, что мы должны сделать еще одно последнее усилие, чтобы уладить отношения с Су Шунем. Я согласилась.

На следующее утро, одевшись в официальные платья, мы вызвали к себе Су Шуня на аудиенцию от имени юного императора. Мы вошли в зал, где за перегородкой стоял гроб Сянь Фэна. Тун Чжи влез на гроб, постучал по крышке и стал шепотом рассказывать отцу о своем новом друге, красноглазом кролике. Он приглашал отца выйти из гроба и самому с ним познакомиться. «Хочешь, я подержу для тебя крышку?» — спрашивал он.

— Объясни, почему приказ принцу Гуну был послан без наших печатей? — твердым голосом спросила Нюгуру, когда пришел Су Шунь.

Он нагло стоял в центре зала в коричневом шелковом халате с золотой каймой по подолу. Шляпу, украшенную красной пуговицей и ярким павлиньим пером, он снял и держал в руках. Голова его была выбрита, борода напомажена. Он так гордо задрал вверх подбородок, что практически обращался к потолку, а на нас смотрел полуприщуренными глазами.

— Двор имеет право рассылать документы экстренной срочности без ваших печатей.

— Однако это грубо нарушает наше соглашение, — сказала я, стараясь не давать воли гневу.

— В качестве регентов Его Юного Величества, — продолжила Нюгуру, — мы возражаем против последнего приказа. Принц Гун имеет право приехать в Ехол на похороны своего брата.

— Нам будет приятно, если принц Гун осуществит это свое желание, — поддержала ее я.

— Прекрасно! — Су Шунь топнул ногой. — Если вы хотите делать за меня мою работу, то пожалуйста! Я отказываюсь работать до тех пор, пока вы не поймете, что моя доброта не безгранична!

Он резко поклонился и вышел вон. Во дворе его ждали остальные члены коллегии, которых мы не приглашали.

В моей комнате снова начали скапливаться документы. Все они требовали немедленного ответа. Нюгуру жаловалась, что мы сами спровоцировали на это Су Шуня.

Я старалась не паниковать. Просто работала с документами, так же как делала это при императоре Сянь Фэне. Мне необходимо было доказать Су Шуню, что в работе мы с ним равны. Кроме того, мне необходимо было завоевать уважение — не Су Шуня, а двора.

Но стоило мне начать работу, как я тут же поняла: Су Шунь меня переиграл Некоторые проблемы вообще не поддавались решению. Под влиянием обстоятельств решения могли стать безответственными и вызвать одни только страдания невинных людей. Мне остро не хватало информации, и для сбора ее не было возможностей. В одном случае, например, региональный правитель обвинялся в присвоении чужого имущества и более десяти убийствах. Мне необходимо было собрать улики, провести расследование, но никаких донесений я не получала. Несколько недель спустя я узнала, что мои указания вообще не выполнялись. Я вызвала к себе Су Шуня и потребовала объяснений.

Он снял с себя всю ответственность и сказал, что он теперь делами не занимается. И перенаправил меня в министерство юстиции. Когда я спросила о том же самом министра, он сказал, что никаких указаний от меня не получал.

Со всех концов страны начали приходить жалобы на медленную работу правительства. Я понимала, что Су Шунь вбивает людям в головы, что это все из-за меня, что это я тяну воз назад. Сплетни распространялись со скоростью заразной болезни. Я не понимала, насколько плохи дела до тех пор, пока однажды не получила открытое письмо от правителя одного маленького городка, в котором он спрашивал, каково мое происхождение и кто дал мне мандаты на ведение дел. Ни один человек в империи не посмел бы послать такое письмо, если бы не имел за собой крепкого тыла в лице человека вроде Су Шуня.

Я без устали мерила шагами заваленную бумагами комнату, когда вернулся Ань Дэхай, который сопровождал Тун Чжи во время визита к моей сестре. Он так нервничал, что едва ли не заикался.

— В Ехоле пошли слухи о привидении, — с трудом сообщил он. — Все поверили, что вы перевоплощение злой наложницы, которая появилась на свет, чтобы разрушить империю. Везде ходят разговоры о том, что пора поддержать действия Су Шуня против вас.

Понимая, что больше ждать мне нечего, я отправилась к Нюгуру.

— Но как же нам быть? — спросила Нюгуру.

— Надо издать экстренный указ от имени Тун Чжи и призвать принца Гуна в Ехол, — ответила я.

— А будет ли он законным? — занервничала Нюгуру. — Как правило, все указы и постановления готовит Су Шунь.

— С нашими печатями все будет по закону.

— А как ты передашь этот указ принцу Гуну?

— Способ надо обдумать.

— Никто не сможет выскользнуть из Ехола незамеченным, потому что у Су Шуня везде ищейки.

— Для этой миссии мы должны избрать надежного человека, — сказала я. — Такого, который предпочтет за нас умереть.

Этой чести домогался Ань Дэхай. В обмен он просил дать ему обещание, что я позволю ему служить у себя до конца дней. Я дала ему такое обещание. В качестве напутствия я сказала, что если он будет пойман Су Шунем, то я надеюсь, что он проглотит бумагу и сделает все возможное, чтобы ни в чем не признаться.

Вместе с Нюгуру мы разработали детали. Прежде всего, Ань Дэхай должен был пустить слух среди людей Су Шуня. В качестве первого объекта мы наметили некоего Лю Еншу, известного сплетника. Слух состоял в том, что мы потеряли одну из печатей Сянь Фэна, самую могущественную, которую мы на самом деле тщательно спрятали. Мы притворились, что скрываем правду только потому, что понимаем, какое наказание ждет нас за такое преступление — смерть. По поводу местонахождения печати мы состряпали три версии: первая — мы потеряли ее еще по дороге из Пекина в Ехол; вторая — мы забыли ее во Дворце великой чистоты в Запретном городе; третья — мы оставили ее вместе с моими драгоценностями в Большом круглого саду, а потом она, должно быть, была украдена варварами.

Подразумевалось, что император Сянь Фэн знал, что печать потеряна, но по доброте душевной решил нас не наказывать. И чтобы защитить нас, Его Величество якобы упомянул об этом обстоятельстве Су Шуню.

Как мы и ожидали, Лю Еншу не потребовалось много времени, чтобы донести эти сведения до Су Шуня. Ему эта сплетня вполне могла показаться правдоподобной, потому что никто во дворце не мог вспомнить, видел ли он эту самую печать после отъезда из Пекина.

Су Шунь не стал ждать. Он немедленно потребовал у нас аудиенции, на которую явился весь двор. Он сказал, что только что закончил составлять декрет с обращением к нации по поводу перенесения гроба Сянь Фэна в Пекин, и ему требуется запечатать этот декрет нашими печатями

Притворившись обескураженной, я вытащила из кармана платок и вытерла со лба пот.

— Каждая из наших печатей имеет такую же силу, как и обе вместе, — слабым голосом сказала я.

Услышав мой ответ, Су Шунь едва не подпрыгнул от радости. От волнения морщины у него на лице заиграли, вены на шее вздулись.

— А где находятся печати Сянь Фэна? — спросил он.

Мы с Нюгуру извинились, словно внезапно почувствовали себя больными, и потребовали тут же закончить аудиенцию.

Но Су Шунь уже шел напролом. Он заставил меня признаться, что Ань Дэхай потерял печать. Евнуха тут же арестовали и поволокли в тюрьму, а он кричал по пути и умолял о пощаде. Ему присудили наказание — тысячу розог.

Я очень боялась, что Ань Дэхай не выдержит страданий. Но, к счастью, ему повезло — у него и правда везде были друзья. Когда через некоторое время его снова вернули в зал, одежда на нем висела клочьями, и он был весь в крови.

Я понимала, что Су Шунь за мной наблюдает, и поэтому во время всей процедуры я сидела, как вкопанная, и даже произнесла безжалостным голосом:

— Евнух свое заслужил.

В лицо Ань Дэхаю брызнули водой, и он пришел в себя. Перед всем двором мы с Нюгуру отдали приказ отправить его в пекинскую тюрьму.

Су Шунь не желал выпускать Ань Дэхая из своих рук, но и Нюгуру, и я настаивали на том, что хотим подальше услать неблагодарную тварь. Су Шунь возражал, но мы сказали, что имеем право наказывать своих евнухов по своему усмотрению. Мы подошли к гробу Сянь Фэна в глубине зала и громко заплакали.

Под влиянием некоторых сановников, которые убеждали оставить нас в покое, Су Шунь сдался. Он настоял только на том, что в Пекин виновного отвезут его люди.

Мы согласились, и Ань Дэхай пустился в путь. Между стельками в его туфлях лежал написанный мной указ.

В Пекине жандармы Су Шуня доставили Ань Дэхая к министру правосудия, Бао Юну, причем с секретным предписанием — я узнала об этом позже — забить узника до смерти. Не будучи в курсе происходящего, Бао Юнь приготовился исполнить предписание своего начальника. Но прежде чем плети были пущены в ход, Ань Дэхай попросил разрешения сообщить кое-что министру в частном порядке.

Министр разрешил, и Ань Дэхай вытащил из укромного места мой указ.

Бао Юнь был ошеломлен. Не мешкая ни минуты он связался с принцем Гуном.