Анчи Мин - Императрица Орхидея

И снова я возблагодарила судьбу за то, что у Тун Чжи есть такой мудрый дядя. Пусть Су Шунь наращивает свою популярность, провоцируя принца Гуна разными дешевыми трюками и называя его «слугой дьявола», но что может быть легче, чем высмеивать другого человека? Принц Гун выполняет неблагодарную, но в высшей степени необходимую работу. Теперь его рабочий кабинет располагался в разрушенном буддийском храме на северо-западе Пекина, в месте грязном, безрадостном и голом. Там он пропадал едва ли не сутками, выполняя колоссальную работу, но, к сожалению, результаты его переговоров по большей части были предрешены заранее. Суммы, которые запрашивали иностранцы в качестве репараций и покрытия своих издержек, были завышенными до бессмысленности — гораздо выше реальных издержек и военных расходов. И всю эту лавину несправедливых требований принимал на себя прежде всего принц Гун. Ему сейчас было гораздо хуже, чем мне.

Прочитав его письмо, я почувствовала такую усталость, что заснула тут же на месте. Во сне я с восторгом сжигала те кучи документов, которые громоздились в моей комнате.

Я была слабой женщиной и в своей слабости очень тосковала по мужскому плечу, на которое могла бы опереться. Я понимала это и старалась с собой бороться, но чувства все равно выходили наружу. Чтобы отвлечься, я с головой окуналась в работу. Ань Дэхаю я приказывала готовить крепкий чай, а после еще жевала чайные листья. В конце концов я добилась того, что мой кабинет был очищен от залежей документов. Впрочем, причины тому могли быть и другие: то ли работа дворцовых ведомств сама замедлилась из-за того, что Су Шунь не смог сладить с моим упрямством, то ли он сменил тактику и вообще перестал посылать мне документы.

Лишившись по вечерам работы, я снова стала беспокойной и взвинченной. Конечно, можно было заняться чем-нибудь другим — чтением, писанием стихов или рисованием. Но в том-то и дело, что я не могла ни на чем сосредоточиться. Я ложилась в постель и долго смотрела в потолок. Перед моими глазами в глубоком спокойствии ночи проплывало лицо Жунь Лу. Я вспоминала его манеру держаться на лошади и размышляла о том, что хорошо бы прокатиться верхом вместе с ним.

— Госпожа, может быть, вы хотите, чтобы я потер вам спину? — прошептал в темноте Ань Дэхай. По его голосу я поняла, что он тоже не спит.

Я ничего не ответила, и он вмиг оказался рядом со мной. Он знал, что я не позволю себе сказать «да». Но точно так же он знал, что я нахожусь сейчас в своего рода критическом состоянии. Словно природная стихия, моя страсть шла своим путем, и ничего нельзя было с ней поделать, кроме как удовлетворить и оставить позади. Мое тело жаждало любовных утех.

В молчании Ань Дэхай начал нежно касаться моих плеч, шеи, спины. Тело мое послушно расслабилось. Он начал его растирать. Казалось, его руки были везде. Словно во сне, он шепотом напевал мне в ухо строки из песни:

Он шел напрямик сквозь густые леса,Взбирался без страха на склоны холмов.Стоит на вершине таинственный храмС разрушенным входом...

В моей голове образовался вакуум. В воздухе, как белые снежинки, плясали цветы сливы.

Когда Ань Дэхай почувствовал, что мое возбуждение растет, он начал действовать энергичнее. Он глубоко дышал, словно упиваясь моим запахом.

— О, моя госпожа, как я вас люблю! — шептал он мне на ухо снова и снова.

Перед моим мысленным взором стоял Жунь Лу. Он подсаживал меня к себе на лошадь. Словно жена древнего знаменосца, я обхватила его за пояс и чувствовала, как бьются притороченные к седлу горшки и оружие. В четком ритме мы скакали по бесконечной пустыне.

Мое тело постепенно успокаивалось, словно океан после шторма.

Не зажигая свечи, Ань Дэхай медленно встал с постели.

Мне на лицо упала мокрая прядь волос. Я почувствовала на языке вкус собственного пота. В лунном свете я увидела, как мой евнух готовит для меня ванну. Потом он меня выкупал и нежно обтер полотенцем. Он действовал так умело, словно занимался этим всю жизнь.

После этого я погрузилась в умиротворенный сон.

21

Мне прислали копию приказа, написанного Су Шунем от имени Тун Чжи и адресованного принцу Гуну. Принцу запрещалось появляться в Ехоле. Этот приказ был отправлен в Пекин без наших с Нюгуру печатей. На первый взгляд принцу давалось самое почетное поручение — охранять столицу, но на самом деле цель была — не допустить контактов между ним и нами.

Я отправилась к Нюгуру и сообщила ей, что мы должны во что бы то ни стало встретиться с принцем Гуном. Появились вопросы, ответы на которые мы не сможем дать без консультации с принцем. Раз Су Шунь начал открыто нас игнорировать, значит, мы в опасности. Чтобы доказать это, я прочитала Нюгуру второй абзац из документа, где Су Шунь приказывал перевести из Пекина в Ехол несколько верных ему генералов.

— Разве отсюда не ясно, что на уме у Су Шуня? — спросила я.

Нюгуру со мной согласилась. Шпионы донесли ей, что принц Гун несколько раз посылал в Ехол гонцов, ни один из которых до нас так и не добрался.

В то же самое утро я получила кое-какую информацию от своей сестры Ронг. Принц Чунь получил из придворного ведомства приказ, подписанный Су Шунем, в котором ему запрещалось свободно путешествовать между Ехолом и Пекином. Именно по этой причине он и не смог прибыть к нам, чтобы находиться рядом со своей женой. Принц Чунь был под строгим наблюдением Су Шуня. Единственная наша связь с принцем Гуном была отрезана

«Уши» Ань Дэхая в Пекине донесли ему, что принц Гун начал активно собирать свои силы. Три дня назад он организовал встречу под прикрытием траурной церемонии императора Сянь Фэна. Кроме аристократов королевской крови, он пригласил на нее нескольких важных военных командиров, включая генерала Шэн Бао, монгола Сянь Голинчина и генерала Цзэнь Гофаня, который был, кроме всего прочего, управляющим провинцией Аньхой. По приглашению принца Гуна прибыли также иностранные посланники из Англии, Франции, Германии, России, Италии и Японии. Идею этой встречи подал Роберт Харт. В течение долгого времени он был советником принца Гуна по финансовым вопросам и вот теперь выступил в роли неофициального политического советника.

— Думаю, что нам следует подождать, — сказала мне Нюгуру. — Пусть коварство Су Шуня обнаружится для всех явно. Нам необходимо время, чтобы доказать жителям Поднебесной, что Су Шунь не заслуживает уважения. С другой стороны, мы не должны забывать, что его назначил сам император Сянь Фэн. Если мы будем действовать без поддержки двора, ситуация может взорваться.

Я пыталась доказать Нюгуру, что последний приказ существенно снижает шансы принца Гуна остаться в живых. Если он проигнорирует Су Шуня и приедет в Ехол, то его обвинят в непослушании приказам Его Величества и арестуют его в то самое мгновение, как только он войдет в ворота. Но если Гун останется в Пекине, то Су Шунь выиграет столь необходимое ему время и приберет весь двор к своим рукам. Совершенно естественно, что после этого он найдет любой предлог, чтобы избавиться от нас.

— Ты просто сумасшедшая, госпожа Ехонала, — ответила Нюгуру. — У Су Шуня нет законных способов от нас избавиться.

— Он может их создать. Если он идет на то, чтобы выпускать приказы по собственному усмотрению, то уже наверняка не будет колебаться, когда придет время рассчитаться с нами. А потом наступит очередь и принца Гуна.

Нюгуру встала.

— Я должна пойти и помолиться гробу Сянь Фэна. Его Величество должен знать, что здесь происходит, и тогда его дух на небесах нам поможет.

Ночная стража трижды ударила в барабаны. Было три часа утра. За окном еще стояла кромешная тьма. Я лежала в постели и думала о том, что сказала Нюгуру. Да, действительно, Су Шунь был избранником нашего мужа. Сянь Фэн ему доверял. Может быть, я не права, когда сомневаюсь в нем? Может быть, гораздо плодотворнее было бы выразить свою готовность к сотрудничеству, невзирая на наши разногласия? В конце концов, мы оба маньчжуры. Разве мы не пытаемся удержать одно и то же небо над нашими головами?

Но я не смогла переубедить саму себя. Нюгуру и я были главными регентшами при Тун Чжи, и нас так же назначил император Сянь Фэн. Но Су Шунь обращался с нами так, словно мы не более чем номинальные фигуры. Мы не могли ни слова сказать против выпускаемых двором декретов и указов. За несколько дней до этого Су Шунь отказался даже взглянуть на наш черновик документа, который мы разрешили опубликовать после нескольких поправок. Наши прошения и приказы от имени Тун Чжи подолгу циркулировали в коридорах власти и возвращались к нам без ответа, в то время как распоряжения Су Шуня немедленно принимались к исполнению.

Нюгуру решила, что мы должны сделать еще одно последнее усилие, чтобы уладить отношения с Су Шунем. Я согласилась.