Дневник одинокого копирайтера, или Media Sapiens (сборник) - Минаев Сергей Сергеевич
Первой моей реакцией было запустить телефоном об стену. Я размахнулся, но вспомнив, что денег больше нет, положил телефон в карман и двинулся в сторону Никольской улицы.
В павильоне с надписью «ЕДА-2» я купил сосиску в тесте и бутылку «Байкала». Расположившись под красным зонтиком «Кока-Колы», я медленно жевал этот шарж на классический хот-дог. Ел я скорее из необходимости, нежели от голода. Вкус сосиски вкупе с названием павильона рождал нездоровые ассоциации с секонд-хендом в области гастрономии. Вспоминалась пресловутая «осетрина второй свежести» и название магазина из прошлого – «Вторая молодость», в котором продавались ношеные дизайнерские вещи.
Я набрал номер Сашки Епифанцева. После непродолжительной паузы оператор ответил, что абонент временно не обслуживается. Вероятно, неприятности не только у меня. Последний из номеров, которые я помнил, был сотовый Никитоса. Удивительно, но тот ответил. Уже после второго гудка он рявкнул:
– Да!
– Никит, это Антон.
– Кто?!
– Антон Дроздиков.
– Во дела! – практически без паузы ответил Никитос. – Ни фига себе. Ты живой?
– Так получилось. Никит, мне нужна твоя помощь. Мы можем сегодня встретиться?
– Дай подумать…
Никита колебался. С одной стороны, он понимал, что у меня большие проблемы, с другой – их истинный масштаб он оценить не мог.
– Ладно, – выдохнул он в трубку, – кафе «Курвуазье» знаешь?
– Знаю.
– Рядом ресторан «Огни», а между ними арка. Она ведет во внутренний двор. Вот там, в восемь вечера. Сегодня.
– Спасибо, Никитос.
– Пока не за что. До встречи.
Возможно, Никитос уже познакомился с Вербицким, бойцы которого и положат меня в этом внутреннем дворе. Но кто мог рассказать Вербицкому о Никитосе? Вадик… Блядский Вадик. Сука. А может, еще не успел? В любом случае, если ничего не предпринимать, меня скорее завалят. Будь что будет. Я выкинул недоеденную сосиску в мусорку, допил воду и пошел дальше. Мимоходом я еще раз кинул взгляд на вывеску и узрел юридическое название фирмы, торгующей «второй едой». Под названием «ЕДА-2» маленькими буквами сообщалось:
Вас обслуживает ЗАО «КАРМА»
Я хмыкнул и снова подумал о Никитосе. Воистину, пусть будет что будет. У каждого своя карма. У кого-то она даже оказывается закрытым акционерным обществом.
Я брел, обтекаемый толпой людей, торопящихся по своим делам. Никому из них не было до меня никакого дела. Изменилось бы что-нибудь, если бы все эти люди узнали, кто я такой? Что это я, Антон Дроздиков, еще вчера отруливал хитроумные схемы и запутывал будущих избирателей. Запутывал, запутывал и запутался сам до того, что намедни был убит.
Но волшебным образом воскрес и… и теперь сам не знаю, что делать…
Как же все так вышло? «Пешка, которая хочет стать королевой». Может, все произошедшее нужно для того, чтобы я оказался на своей Восьмой Линии? А что, символично. Погиб, но спустя двенадцать дней воскрес. Как и положено мессии. Причем погибал и воскресал я исключительно в СМИ. В информационном поле. Хм… Может, я и есть новый мессия? Божество Медиа? Я, по ходу, с ума схожу.
С другой стороны, что такого? Встать сейчас на крыльцо у «Аптеки номер один» и крикнуть во все горло:
– Поприветствуйте Медиа-Иисуса, всего две минуты, и мы уйдем на рекламу!
Интересно, что прохожие сделают? Сразу «скорую» вызовут или проигнорируют? Хотя бы один чисто из праздного интереса окликнет меня? Так, по простому, типа: «Эй, чувак, ты реально Иисус?»
С этими мыслями я прошел аптеку, миновал вход в торговый центр «Наутилус» и юркнул в метро «Лубянка». Я купил билет на одну поездку, быстро миновал милиционера, дежурившего у турникета, спустился на платформу и сел в вагон.
Под арку я зашел в половине восьмого. За полчаса ожидания я выкурил семь сигарет и рассчитал периметр внутреннего двора в шагах. Если бы я был котом, то от тягостного ожидания я бы еще все углы обоссал. Ровно в восемь в подворотню между кафе «Курвуазье» и рестораном «Огни» въехал черный «Хаммер». Я вышел из-под крыши подъезда и пошел к джипу. На борту автомобиля было написано желтой краской:
Этот танк (зачеркнуто) Hammer построен на средства заводчан «3-й КЭМЗ имени Фрунзе»
Ниже кроваво-красным граффити было начертано:
НА БЕРЛИН (зачеркнуто) ИБИЦУ!
– Никитос, я смотрю, ты стал повернут на новых пиар-технологиях, – сказал я, садясь в машину.
– Ха-ха, – Никитос широко улыбнулся, – есть мальца. Погнали наши городских.
Никита несколько раз повертел головой из стороны в сторону и нажал на газ.
Дорога была свободна до такой степени, что невольно думалось, что все машины стоимостью от стапятидесяти тысяч долларов удивительным образом изменяют пространство перед собой. «Хаммер», как волнорез, раздвигал остальные авто. Довольно долго мы молчали. Я не знал, с чего начать, он не знал, как от меня отделаться. Так мне казалось. Проехали «Красные ворота». Потом «Павелецкую». Выехали на Крымский мост. Проехали туннель под Арбатом.
– Смотри, – кивнул Никитос.
На противоположной стороне улицы на заборе был наклеен здоровый стикер:
Мы должны вам курортный загар.
Инферно. Неземные солярии
– Ээх, – покачал головой Никитос, – «мы должны вам загар», бля. Попробовали бы они в начале девяностых такую рекламу заебенить. На заборе, в центре города.
– В смысле?
– Да через полчаса после того, как они ее повесили, к ним бы уже три бригады приехали порамсить за жизнь. «Должны», говорите? Ну, хули, за язык никто не тянул. Раз должны – отдавайте.
– Жесткие были времена, – констатирую я.
– Так для кого-то они и не прошли. – Никитос с интересом посмотрел на меня. – Ты нормально себя чувствуешь?
– Ну, так, – я пожал плечами, – не очень, если честно.
– Оно и видно. Я тут офигел, узнав про тебя в газетах да по телику. Во дела, в натуре, а?
– Это точно. Слушай, а куда Епифанцев делся? Я ему звоню, а абонент не обслуживается.
– Сашка-то? А… Он как всю эту тему про Грузию увидел, взял семью в охапку – и в отпуск. В Испанию. Я его на самолет провожал.
– Надолго в отпуск-то?
– Сказал, после выборов приедет. «Третий срок начнется, сразу и вернусь». Реально так и сказал.
– Тьфу, бля! И этот туда же. Третий срок, третий срок… Ему-то чего? У него долговременные инвестиции?
– Это я не в курсе, Антох. Ты лучше скажи, как ты в живых остался?
– По-моему, это ненадолго, – вздыхаю я, – максимум на неделю…
– Ладно, я тебя вопросами грузить не буду, и так ясно, рамс у тебя с кем-то кривой пошел. Чем мог, помог бы, но это…
– Боишься? – попробовал я взять Никитоса на извечное пацанское «слабо». – Или весовая категория не твоя?
– Антон, – Никита по-доброму улыбнулся, – я после твоей комбинации с «Зевсом» впишусь за тебя перед любой братвой. Хошь перед пиковыми, хошь перед славянами. Только не перед телевизионщиками.
– Мастеров по ремонту техники боишься?
– Типа того. Если они даже такому залеченному телевизионному мастеру, как ты, хвост накрутили, значит, ребята серьезные. На государственном уровне. А я в этот стос не играю. Могу лавэ в долг дать, – Никита делает паузу, – немного. Могу тачку одолжить. А все остальное – это уж извини. Это уже терроризмом попахивает.
– Хе, – я криво ухмыляюсь, – быстро ты набалатыкался за терроризм говорить. Да уж, пропаганда государственная знает свою аудиторию.
– А что делать, Антох, – Никита скорчил сиротскую рожу, – у меня же восемь классов и «путяга». Я только и верю, что Господу Богу да телевизору (прости, Господи). – Никитос перекрестился. – Рассказывай, чего хотел, мы уже на второй круг по Садовому идем.
– Скажи, брат, если на человеке пояс шахида надет, а в него стреляют, что будет? Сдетонирует пояс?
Никита резко вырулил к обочине, остановил машину и повернулся ко мне.
– Ясен день – сдетонирует. А тебе зачем?
– А сколько человек вокруг положит?
