Маша Трауб - Продается дом с дедушкой
Кто придумал такие длинные пролеты? Вдруг защипало глаза. Игорь дотронулся до лица – пот с него тек ручьями. И это тоже оказалось не фигурой речи.
Игорь остановился, держась за подоконник, делая вид, что смотрит в окно, думает. И вдруг ясно и четко увидел себя лежащим на этих самых ступеньках, увидел свое фото в рамочке с траурной лентой. И Сашку Комаровского – с двумя чахлыми гвоздичками. И чуть не заплакал от такого видения. Или от боли – болела уже не только спина, но и резало в подреберье. Наверное, он опустился на пол или упал – не помнил. Помнил девушку – тонкую блондиночку, прозрачную, в очках с сильными диоптриями, которая спрашивала, что с ним случилось. Девушка была страшненькой, волосы жидкие, кофточка какая-то блекленькая, под горло, и не различишь – есть грудь, нет груди?
– Не уходите. – Игорь схватил девушку за руку. Сам не понимал зачем, но отчего-то твердо знал – эта девушка ему сейчас очень нужна.
Девушка руки не оторвала и нагнулась. Игорь почувствовал запах лаванды, детского крема и ромашки. Хотя нет, он подумал, что ромашка подходила девушке больше лаванды. Еще его очень беспокоил пот – надо бы вытереть лоб и нос, ведь ей может быть неприятно. Больше ничего не помнил.
Потом, когда он очнулся уже на огромном жестком диване в большом светлом помещении, судя по всему, в приемной, над ним стояла эта девушка – он узнал ее по очкам и кофточке. Еще отметил с сожалением, что груди нет. Рядом топтался врач и застыл мужчина в костюме.
– Очухался? – спросил раздраженно мужчина в костюме.
– Вам лучше? – озабоченно поинтересовалась девушка.
– Ну что ж вы так нас пугаете… – неискренне сказал врач.
– Сердце? – испуганно спросила у врача девушка.
– Абстинентный синдром, – ответил серьезно врач, и девушка захлопала ресницами.
Мужчина в костюме театрально развел руками – мол, так и думал, так и знал.
– Заканчивайте вы… дорогой мой… со своими… эээ… возлияниями. Скажите спасибо, что организм молодой. Но не крепкий. А дальше как? А после сорока? После сорока все вылезет, все болячки. Это, я вам скажу, опасно. Если вы уже сейчас… то потом… Ну, ничего, прокапаем вас, вернем, так сказать, к творческой жизни. А дальше все от вас зависит. Ищите себе другие источники, так сказать, вдохновения, – говорил врач, обращаясь то ли к Игорю, то ли к девушке, то ли к мужчине в костюме.
– О чем вы говорите? Я ничего не понимаю! – воскликнула девушка.
– Даже не мечтайте, как вас там, после всего этого. У меня предостаточно и без вас… так сказать… Ведь не хотел… За вас поручились, а вы! Как же можно было так подвести?! В какое положение вы поставили? А ваш поручитель?.. Вам не стыдно? Неужели нельзя было сдержаться, что ли? – кричал мужчина в костюме. Голос не соответствовал внешности. Мужчина был круглый, солидный, пузатенький, добрячок-боровичок, с лысинкой, с гладким личиком, маленьким носиком, вялым подбородком. Все в нем было меленькое – глазки, глубоко утопленные в набрякших веках, губы тонкие, рот девичий, даже уши были маленькие, аккуратненькие, розовые, плотно прижатые к голове. А голос шершавый, злой, неприятный, да еще и с дикцией проблемы – он пришепетывал.
Игорь заметил, что девушка – видимо, секретарша – замерла в испуге, глаза вытаращила, ссутулилась. Врач же кивал, соглашался.
– А куда я факт дену? Факт куда? – продолжал кричать мужчина в костюме. – Вызов был? Поступил отсюда? «Скорая» была? Абстинентный синдром был? Тьфу ты! Мало мне проблем, так еще вы – как вас там – устроили тут. Ну разве так можно? Разве нельзя в другом месте? Я же пошел вам навстречу! Вас записали, были готовы принять, а вы? Мне-то что делать прикажете? Куда мне факт засунуть? Мне за вас отвечать? Ну уж нет! Увольте! Я и так каждый день под угрозой хожу. Спать ложусь и то под угрозой! Это мне надо «Скорую» вызывать! Но я же себе такого не позволяю! Так что зарубите себе на носу: больше сюда ни ногой! Чтобы я вас больше не видел. И никакие поручители не помогут! Я на себя не возьму! Это же… простите, аморальное поведение! Все зафиксировано, бумаги есть. Куда я бумаги дену? – мужчина в костюме потряс пухлыми кулачками над головой и снова застыл.
– Можем записать астму, так сказать… или аллергию на эту… что там у нас цветет? Березу! Береза подойдет? Очень творческий подход, – подсказал врач, – мы тоже люди творческие, так сказать. Не без талантов, так сказать… Можем пойти навстречу. Ради… ради… вы, молодой человек, у нас кто?
– Писатель, – промямлил Игорь.
– Вот, ради литературы пойдем навстречу! – объявил врач.
– Да какой он писатель! – отмахнулся мужчина в костюме. – Нет такого писателя и никогда не будет. Об этом я позабочусь лично, будьте уверены!
– Так писать астму или синдром? – уточнил врач.
– Пишите, доктор, пишите астму, березу – хоть золотуху. Что хотите пишите. А с меня уж… – мужчина в костюме развел руками – мол, просите, что хотите.
– Жена давно хотела в ресторан ЦДЛ, – подсказал врач. – Можно?..
Мужчина в костюме выдохнул с облегчением.
– Да в любой день! Скажите метродотелю, что от меня… Но ведь это надо же! В моей собственной приемной, на диване… Ну, это уже ни в какие ворота! Раньше такого не было! Не позволяли себе! А сейчас? Разболтались! Распоясались! Молодое поколение! Будущее литературы, как говорится. И что? Вот это будущее? С синдромом будущее? И как работать в таких условиях? Им-то хоть бы хны – отряхнулся и пошел. А мне отвечать, на собрании стоять…
– Ну, и куда прикажете вас доставить? – обратился врач к Игорю. – У нас, так сказать, стационарно. Или домой, амбулаторно?
– Не знаю… – выдавил Игорь. – Я в командировке… творческой…
– В Доме писателей? – продолжил веселиться врач. – И надолго? Двадцать один день? Официальная версия для супруги, так сказать? Ну, могу вас к нам положить. Восстановим, прокапаем, справочку справим… Кашка у нас по утрам хорошая… Ватрушки знатные… Развлечения не обещаю, но телевизор в холле имеется. Опять же, соседи по палате. Творческие люди в основном. Кажется, художник один лежит. Тоже с березой…
– Решайте уже скорее, – крикнул раздраженно мужчина в костюме. – У меня люди! Рабочий день! А вы тут прохлаждаетесь! Это ж какая наглость? Еще и от жены вас должны прикрывать! Нет, ну это – ни в какие ворота, я вам так скажу.
– Я его заберу. Ко мне везите. Тут рядом, – объявила вдруг девушка.
Врач и мужчина в костюме посмотрели на нее, потом на Игоря, который тоже с удивлением уставился на девушку.
– Голубушка, ну вам-то зачем такой подарок? – удивился мужчина в костюме. – Вы лучше чайку мне сделайте, да покрепче и с лимончиком. Позвоните и отмените встречи. Забирать она его собралась… Мало мне проблем! Тут у меня один синдром устроил, а секретарша – аморалку? Вы что, знакомы? Господи, устроили тут бордель!
– Мы не знакомы, – ответила девушка. – Мне просто его жаль. В больнице тяжело лежать, дома его не ждут. Что ж его – на улицу?
– Может, барышня, вы не поняли, – хмыкнул доктор, – но этот… так сказать… писатель, точнее сказать… пациент – женат. И скрывается от законной супруги. А абстинентный синдром, барышня, если вы не поняли, это алкоголизм. Пил… сколько дней вы пили, дорогой, так сказать, писатель?
Игорь замотал головой.
– Вот, полюбуйтесь, даже не помнит, сколько он пил! – воскликнул возмущенно мужчина в костюме.
– Все равно забираю, – ответила решительно девушка.
Всю эту сцену Игорь наблюдал будто со стороны. Будто не он лежал на диванчике, а кто-то другой. Еще успел подумать, что хорошая бы получилась сцена для романа. Острая, яркая, колоритная. Трагикомедия, можно сказать.
– Нет, ну это ни в какие ворота! – замахал руками мужчина в костюме.
– Так едем? Уверены? Вы должны сопровождать, – обратился врач к девушке.
– Как это? Что это? А рабочий день? На звонки – мне прикажете отвечать? Да что вы себе позволяете? Чаю! Можно мне хотя бы чаю? – кричал мужчина в костюме. – Я вас не отпускал, между прочим! Да что ж это такое? Я сам с собой разговариваю?..
Девушка, не обращая внимания на крики начальника, собирала сумочку и срывала с вешалки плащик и платок. Врач подмахнул бумаги и велел санитарам грузить пациента. Игоря на каталке провезли по коридору. Было больно, откровенно говоря, особенно на ступеньках. Санитары не особо церемонились, а указаний от доктора – быть поосторожнее – не поступало. Поэтому Игоря с ветерком протрясли по ступенькам так, что он аж подпрыгивал и только вцепился в бортики каталки, чтобы не свалиться.
Потом его со всего маха загнали в кузов «Скорой», и они поехали. Всю дорогу девушка держала Игоря за руку. Сидела рядом сосредоточенная, серьезная и ответственная. Доктор говорил ей что-то про препараты, режим питания, и она кивала, запоминая. Выписанный рецепт спрятала в сумочку.
Больного опять от души протрясли по ступенькам на второй этаж и свалили мешком на диван. За это девушка сунула санитарам деньги.
