Виталий Бернштейн - Возвращение
Алик отнес на кухню старый телевизор, поставил на холодильник, включил. Чтобы изображение на экране получилось почетче, покрутил из стороны в сторону антенну. Барахло, конечно… Пусть стоит.
Покачивая бедрами, на кухню вошла соседка. На вид лет двадцать пять. Пожалуй, только недавно проснулась. На слегка припухшем после сна лице – улыбка многоопытной женщины.
– Ах, какая новость – мужчина в доме! Тетя Даша уже сказала мне… Я знаю: вас Алик зовут и вы живете в Сан-Франциско. Это меня тетя Даша просила написать на конверте ваш адрес, когда письмо вам отправляла… А меня зовут Лолита.
– Здравствуйте… А мама с папой как вас звали, когда маленькой была?
– Наденькой…
– Наденька звучит лучше.
– Не скажите… Я в ночном клубе выступаю – вам, наверное, тетя Даша говорила. Многим посетителям имя Лолита очень нравится. Даже роман такой был.
– Был… Вы его читали?
– Не.
– А сыночка как зовут?
– Ой, вам тетя Даша и про него говорила?.. Петя он. А я зову его Петюнчик.
– Скучает, наверное, без вас?
– Очень… И я тоже… Четыре годика ему. Когда меня нет, он все с куклами моими старыми играет. Говорит им: «Не плачьте, Наденька скоро приедет».
В глазах у Наденьки-Лолиты промелькнуло что-то детское, беззащитное.
– Ой, Алик, расстроили вы меня своими вопросами, – она повернулась и вышла из кухни. Бедра при ходьбе уже не покачивались…
Яшка заявился в полвосьмого. В прихожей они с Аликом обнялись. Яшка потолстел, надо лбом проступили ранние залысины. Был он все такой же шумный, говорливый.
– Старик, старик, я вот ехал и думал, почему так обрадовался, когда ты позвонил. И понял: потому что ты из моего детства. Ведь что выходит – становишься взрослым, детство все больше отдаляется, и начинает казаться, что было оно у кого-то другого. Тот мальчишка тебе хорошо знаком, но все-таки он – не ты!.. Старик, улавливаешь ход моей мысли?.. Потом – звонок давнего друга. И друг оборачивается неоспоримым доказательством: именно ты жил в ту прекрасную пору, это было твое детство… Здравствуй, тетя Даша!
Они прошли в комнату.
– Ну, старик, ты еще, как огурчик! – Яшка внимательно оглядел Алика. – И шевелюра все та же – не то, что моя. Только глаза почему-то с грустинкой… Ничего, мы живо настроение подымем. Собирайся. Есть тут одно местечко – завалимся, погудим в честь встречи.
– Не в форме я сегодня. После полета все часовые пояса в башке перепутались. Давай отложим этот культпоход.
– Ладно, время терпит. Тогда завтра.
– Лучше посидим вечерок у тети Даши, поболтаем. Она пельменями нас угощать собралась.
Яшка с удовольствием ел пельмени, подливал себе клюквенной настойки – от водки, подозрительно оглядев бутылку, отказался.
– Видишь, этикетка чуть неровно наклеена. Эту водку, может, на соседней улице делали – из бочки наливали технический спирт, из-под крана добавляли водопроводную воду. Тут и отравиться недолго.
– Я вчера пару рюмок опрокинул – ничего…
– Ну, как там Америка – цветет и пахнет? Все собираюсь съездить, поглазеть, да дел невпроворот.
– Прилетай ко мне в Сан-Франциско. В моем доме место для тебя всегда найдется. Только поскорее прилетай, пока я… не перебрался куда-нибудь.
– У нашего банка партнеры по бизнесу в основном в Нью-Йорке. Но если туда прилечу, и к тебе денька на три завалиться могу. Спасибо за приглашение.
– А что у тебя за должность в банке? «Консиглиори»?
– Я – юридический консультант. «Консиглиори» – это по-каковски?
– По-итальянски. «Крестного отца» читал? Помнишь, у дона Карлеоне был такой советник, правая рука, Том Хейген?
– Ну, ты сравнил – там же про мафию… А у нас законопослушный финансовый бизнес: «дебит», «кредит», «учетная ставка».
– А вот американские газеты пишут, что в России сейчас всем преступники заправляют – снизу доверху. Примеры ужасающие приводят.
– Похожие примеры и у вас найти можно, сколько угодно. Прессе без сенсаций, без уголовных историй дня не прожить… Как тебе, наверное, известно, исходный этап в развитии капитализма – первоначальное накопление капитала. В Штатах ваших на это чуть ли не столетие ушло. И кровушки было пролито немало. Напротив, надо удивляться, что у нас сей процесс протекает сравнительно цивилизованно… Тетя Даша, пельмени у тебя – объеденье, ни в одном ресторане такими не накормят… Сейчас бы нам перекур устроить – не возражаешь?
– Кури, если невмоготу.
– Нет, она не любит, чтобы в комнате дымили, – вмешался Алик. – Пошли на кухню. Заодно и разговор интересный продолжим.
На кухне Алик открыл форточку, они закурили. Заметив под окном, возле подъезда автомашину, мерцающую в сумерках большим черным телом, Алик спросил:
– Твоя?
– Моя… «Мерседес», восемь цилиндров.
– А тетя Даша говорила, у тебя джип «чероки».
– Джип – это для «качков». Уважающий себя бизнесмен в «мерседесе» ездит… Я тогда брал джип на один день в нашем банке, пока «мерседес» на профилактике был.
– Я читал, что в Москве машины часто угоняют. Не боишься?
– Чего бояться – у меня там шофер за рулем.
– А у нас владельцы машин сами их водят. За исключением разве что мультимиллионеров.
– Мы тоже не бедные… Понимаешь, Алик, тут хорошая нынче жизнь пошла для умного человека.
– Только ушами хлопать не надо? Это я уже слышал… Кстати, привет тебе от Степы.
– От кого?
– От Степана Анатольевича, твоего покойного коллеги по банку. О нем сегодня по телевизору всякие страсти рассказывали. Мы со Степой из Нью-Йорка вместе летели, в соседних креслах. Подозреваю, что в «Шереметьево-2» меня поначалу за него приняли. Любопытная история – думаю, тебе интересна будет…
Алик рассказал в деталях все, что случилось с ним вчера в красных «жигулях». Яшка слушал, не перебивая, взгляд сразу стал цепким, холодным.
– Тех двоих описать поподробнее можешь?
– Хрен их знает. Хорошей зрительной памятью никогда не отличался. Про шоферюгу помню, что был он в черной кожаной куртке. А «гаишник», понятно, в милицейской форме… Значит, на сиденье «гаишник» располагался справа от меня, шмонал, повернувшись вполоборота, правой рукой… Вспомнил: на указательном пальце у него – золотой перстень, русалка изображена. А мизинец короткий, без ногтя – нет последней фаланги… Вот еще про шоферюгу вспомнил: когда тот душил меня, перегнувшись с переднего сиденья, левое ухо в глаза бросилось. Бесформенное оно, заплывшее, как это случается у профессиональных борцов.
– Молодец! А говоришь, что зрительная память плохая, – похвалил Яшка. – Дай я сейчас повторю, чтобы не перепутать. Значит, так: у «гаишника» на правом указательном пальце – золотой перстень с русалкой, и отсутствует последняя фаланга мизинца. А у шоферюги – левое ухо заплывшее. Верно?.. Мне теперь звонить надо. В банке у нас специальная группа организована, дежурство круглосуточное. Выясняют, кто стоит за этим убийством.
– Звони, – Алик кивнул на телефон в коридоре.
– Отсюда, пожалуй, не буду. Тетя Даша может услышать или соседка. Ни к чему это… Старик, подожди чуток – к машине сбегаю, там у меня мобильник лежит.
Алик прислонил лоб к прохладному оконному стеклу. За ним – знакомый с детства двор, тихая майская ночь. Жить бы да жить… Яшка вернулся через несколько минут, уже успокоившийся, улыбающийся.
– Просили поблагодарить тебя за информацию – кстати пришлась. Теперь попробуют вычислить тех двоих.
– Может, следует и на Петровку, в уголовный розыск сообщить?
– Надо будет, сообщат. У нас в банке, в службе безопасности, профессионалы работают.
– Небось, уже «на матрасы ушли»?
– Это ты опять своего «Крестного отца» изволишь цитировать? Там же мафиози были, бандиты без чести и совести… А у нас, говорю тебе, профессионалы высшей пробы. Ты знаешь, кто эту службу в банке возглавляет? Бывший генерал КГБ. Понял?
– Теперь, конечно, понял. Разве ж между итальянской мафией и КГБ могло быть схожее когда-нибудь?.. Пошли, Яшка, в комнату, там тетя Даша заждалась. Чаем будет поить. С вареньем из черной смородины.
Глава шестая
Утром, за завтраком тетя Даша заговорила о Яшке:
– Верно сказано: старый друг лучше новых двух. Яша – он у тебя друг надежный. Только что же все неженатым ходит? Вы с ним одногодки – значит, уже сорок три, не мальчик… Бизнес один в головах у них, ни о чем больше думать не могут. Младшенькая моя тоже на этом свихнулась. С мужем она еще при тебе разошлась, детишек нет. Только и разговоров у нее – что на бирже этой покупать, что продавать…
Тетя Даша аккуратно дочистила блюдечко с вареньем, облизнула ложку.
– Ты мне, старухе, объясни, пожалуйста. Много сейчас богатых людей по Москве развелось. А откуда деньги у них – в толк не возьму. Раньше, при отцах-дедах, как было? Засеял поле, урожай уродился, собрал его, продал – вот и деньги в кармане. Или там построил мельницу, везут к тебе хлебушко помолоть – платят за это. А ведь нынешние богатеи и не сеют, и не строят… Дочка все втолковывала мне: мол, финансовые люди товары не производят, они деньги из своих бумажных операций добывают. Один чего-то там неверно подсчитал. А другой, более сноровистый, заметил, пересчитал, сделал операцию эту, и деньги от первого ко второму уплыли. Пусть так. Но прежде, у первого-то, такие большущие деньги откуда взялись, украл что ли?
