Иржи Грошек - Реставрация обеда

Ничего серьезнее мартышек, разыскивающих друг у друга блох, я не наблюдал. В жизни. Зато в общепринятой литературе считается, что если методично пережевывать банальные истины – это философия. Особенными любителями повыковыривать насекомых слывут прозаики восточных стран. От самого процесса словосложения они впадают в литературный транс и принимают мессианские позы. Лицемерно воспитанные как проводники идей, они замыкают все на себя да на свое особое предназначение. А на самом-то деле их предназначение – веселить почтеннейшую публику, которая заплатила деньги за представление, а не за лекцию о международном положении писателей полуазиатских стран.

– Ну и как тебе наш сюжет? – осторожно спросил Густав Шкрета.

– Согласен, – ответил я. – И теперь у вас есть идея. Образ, писатель и его подобие. Евангелие о Йиржи Геллере.

с пивом по праге

«..Александру привет! Думаю, что действие романа с предположительным названием „Фриштык в потемках" будет происходить в Праге – куда ж от нее деться! Посылаю тебе рекламную статью по этому туристическому поводу. Привет жене. Ваш…»

Первый закон простокваши гласит – если тебе суждено скиснуть, то тебе не суждено забродить. И если серьезно рассматривать эту кисломолочную мудрость, то можно целую вечность просидеть на кухне, наблюдая за процессом ферментации. А лучше – купить туристическую путевку и укатить в Прагу, чтобы лично освоить процесс брожения. Поскольку второй закон простокваши утверждает, что интереснее побродить самому, чем слушать, как булькают другие…

Осмелюсь предположить, что вначале Бог создал пиво (со всеми вытекающими последствиями). Черт изобрел кружку. А древние чехи построили Прагу, где все замечательным образом соединилось. То есть, глядя на пражское пивное изобилие, можно с уверенностью сказать: «Бог с нами!» А пересчитывая кружки – выбрать пешеходный маршрут себе по вкусу. Ибо, как сказано в пивной молитве: «Все бренно, и только жажда моя – неизменна!»

Начнем со Староместской площади… Напротив ратуши есть прелестный кабачок, откуда удобно наблюдать за астрономическими часами. Вообще-то, пялиться на пространство и время – старинная славянская развлекуха, но в данном случае часы на ратуше механические, а не образные. Каждый час фигурка старушки-смерти звонит в колокольчик, напоминая, что ты забыл заказать себе очередную кружку пива. А над главным циферблатом открываются окошки, и появляется процессия апостолов, как бы намекая, что все религиозные конфессии положительно относятся к этому напитку. И напоследок кричит петушок, и туристы расползаются по Праге в поисках новых вкусовых ощущений… Очень поучительные часики, созданные в начале XV века…

Пересекая Староместскую площадь вкривь и вкось – в обоих случаях попадаешь на рынок сувениров. Здесь надо поторговаться, поморгать на товары народного творчества, но ни в коем случае не занимать сувенирами руки, поскольку нечем будет поддерживать стаканчик красного сухого вина. Этими стаканчиками в зимнее время подогревается всякая туристическая тропа в Праге.

Между пивом «Гамбринус» на левом берегу Влтавы и «Великопоповицким козлом» на правом установлена крепкая связь в виде Карлова моста. Для удобства «простаков за границей» этот мост сугубо пешеходный. Но если вы следуете по маршруту в сопровождении дамы, то возможны всяческие отклонения. По причине множества ювелирных магазинов, возникающих на пути. А также – посудных лавок и меховых бутиков. Особенно их расплодилось в районе Вацлавской площади – предупреждаем сразу. Надо обладать крепкими нервами и твердым мужским характером, посещая эти женские ювелирные вертепы и хрустальные содомы. Поскольку от ассортимента и качества любая ваша дама теряет человеческое обличие и превращается в эпидемию. Ибо страсть к драгоценным украшениям и люстрам дремлет во всякой даме, как желтая лихорадка в недрах Африки. Поэтому – мужчины, остерегайтесь Вацлавской площади! А для остальных после небольшой паузы сообщаем – страсть торжествует над разумом в девяноста девяти случаях…

По-моему, лучше всего посещать Прагу в канун Рождества, когда каждая дегустация оправдана предстоящими праздниками. Но главная прелесть потребления пивных продуктов для путешественника – в периодическом проветривании… Обычно в чешской пивнице доминирует определенный сорт пива – попробовал и перемещайся в соседнее заведение. Сравнил – и иди себе дальше. Ассортименту пива соответствует количество заведений, а сколько в Праге пивниц – одному Богу известно. Только русские туристы разочарованы – им негде по столу постучать дохлой рыбой. Потому что пиво в Праге принято пить с кнедликами, а кнедлики не стучат – они колобки из теста. И здесь нестыковочка чешской кухни с готическим стилем в архитектуре. Поскольку округлые формы кнедликов никак не сочетаются с собором Святого Вита или скульптурами на Карловом мосту. Что, в общем-то, не одно и то же, а просто – литературные фантазии…

Если «Париж стоит мессы», то Прага – рождественской проповеди. «Помни о новогодних подарках для родственников, не возжелай жену ближнего своего и не пей пива больше пяти литров». Во всяком случае, я поразмышлял над этими постулатами, стоя под разукрашенной елкой на Вацлавской площади…

Праздничные покупки в Праге лучше всего совершать подальше от центра. Надо встать с утра пораньше и двигаться прочь от гостиницы в любом направлении. Покуда выпитое по дороге пиво тебе не скомандует: «Стоп машина!» Здесь можно зайти в артистическую лавку и накупить всяческой дребедени, на которую в обыкновенных магазинах попросту не обращаешь внимания.

И, безусловно, богемского стекла, что русских матрешек, – стрелять не перестрелять, то есть наступают со всех прилавков, как пятая колонна. А также сервизы различной емкости и извращенного предназначения… Из понятных мне предметов – только пивные кружки с забавными иллюстрациями из холостяцкой жизни. И трижды разнообразнее, чем где бы то ни было. То ли холостяцкая жизнь в Праге полнее, то ли – не знаю что…

P. S. Вклад чешской ливийцы в мировую литературу привычно измеряется «швейками». По легенде, которую предлагают туристам, Швейк вместе с Гашеком захаживал в заведение «У чаши». И теперь здесь собираются поклонники «Похождений» со всего мира. Можно бы сказать, что Прага – это «пивная Мекка», но не скажем. Поскольку наш рассказ о Праге – это всего лишь специфическое мнение веселого холостяка. А Прага – понятие неисчерпаемое…

писатель

А пока хочу тебе рассказать об одном литераторе…

У меня отсутствует дар предвидения… Что будет, когда выпьешь джина «Гриноллз» более четырехсот граммов? Без содовой. Я никогда не могу этого предположить. Будет, что будет. Наверное, полное отравление организма угарными газами… Впрочем, откуда им взяться, если я употребляю джин? Без содовой. Бьюсь об заклад, что все-таки будет похмелье. Ставки принимаются по месту жительства – один к тридцати. Или один к двадцати восьми. В общем, в зависимости от текущего месяца и високосного года. Поскольку время от времени похмелья не наблюдается. Я открываю глаза; просыпаюсь и думаю: «А где же угнетенное состояние души и тела?» И предполагаю, что либо души и тела у меня нет, либо накануне я мало употреблял спиртные напитки. Свинячил и безобразничал. Разбавлял благородный продукт содовой и плевался кусочками льда.

Шутка. Потому что в баре у меня есть персональный дозиметр по имени Жан. Такой черный, кучерявый дозиметр из веселых ребят-африканцев.

– Жан, – говорю я, попыхивая сигарой. – Жан, ты расист.

– Неть, – улыбается Жан-бармен, протирая стаканы.

Тогда я предлагаю Жану пройти тест на лояльное отношение к белым людям.

– Налей-ка мне еще джина, – требую я, опасно раскачиваясь на стуле.

– Неть, – повторяется Жан, пододвигая ко мне третью пепельницу, ибо никак не может угадать – в какую сторону я буду стряхивать пепел в следующий момент.

– Жан, – возмущаюсь я. – Твой дедушка, масса Том, угнетал Бичер-Стоу. Из-за какой-то поганой хижины.

– Неть, – открещивается Жан от творческих мук американской писательницы. – Мой дедушка жил в респектабельной квартире. Это я живу в поганой хижине, за которую все время повышают арендную плату.

После чего я лихо десантируюсь со стула и направляюсь к выходу.

– Ты куда? – удивляется Жан и требует, чтобы я водрузил свою задницу обратно. – Мне же не жалко! Ну хочешь, я тебе содовой налью, за счет заведения?

– Неть, – я передразниваю Жана и лавирую прочь из бара, как пьяная бригантина в штормовую погоду.

Воть. А далее нужно иметь предвидение, чтобы дойти до дома. Потому что возможны всякие отклонения, в зависимости от того – куда джин ударит. В голову или ниже пояса. Если ниже пояса, то мне от бара – направо. К Анне. А если в голову – то мне неизвестно куда.