Николай Байтов - Думай, что говоришь

Да, озеро. Ничего не видно. По дамбе дорога. Вода перехлёстывает.

На ощупь — или как? А свалимся?

— А заглохнем?

— Тогда винт. Не ной — фарт спугнёшь…

И вдруг — свет сверху откуда-то и сзади — и впереди, и по сторонам всё взблестнуло до слепоты — и замерло.

— Это что это что это что это что это что?

Он тоже не знает. Тогда он достал шпаер.

И, мгновенно открыв дверь, высунулся и стал бить бить бить бить по прожектору.

— Вертолёт, гады!

Попал попал.

— Фары фары туши! тормоз!

Полная тьма.

— Стой, я говорю! Совсем! Проскочат!

— Заглохнем — больше не заведём.

— Чёрт! Погибнем! они ж в кузов сигают!

Не в кузов, а на кабину: грохнул по крыше — и в воду: не удержался — только плюх… Второй плюх… Третий… Нет, зацепился. Четвёртый, пятый — в кузов, в кузов.

— На газ, на газ, вправо, в озеро, живей, топим всех…

— Куда?

— Резко! в озеро! — орёт.

— Куда?

Вырвал у меня руль да как крутанёт. Полетели с дамбы.

— Прыгай.

Я — дверь… Никак.

— Туда! Через меня!

Та — открыта. И я —

«Прыгнул я вот так, — показывал Геннадий, — через него в воду, да… Вода уже заливалась в кабину… Прыгнул — ну и со всего размаху треснулся лбом о лобовое стекло… Хорошо, не разбил, да… Что такое, что такое, что такое? — думаю. Машина стоит. Сижу… Он держит руль, через меня перегнувшись, и на тормоз жмёт. Его тоже крепко о приборную доску шибануло. Выпрямился, отвалился — весь в поту, бледный…Молчим. «Ох, — говорит, — чуть было не гробанулись… Ты что, задремал?» — «Нет, — говорю, — а где это мы?» — Он молча кивает на указатель: «Выползово». И смотрю: ещё светло совсем. Машина стоит поперёк дороги… «Как это — Выползово? — спрашиваю. — Куда ж мы ехали?» — «Как это куда? В Новгород». — «Да почему ж в Новгород-то?.. А Витька??» — «Какой Витька?.. Ну ты даёшь! Проснись, шеф! — Он озлился. — Я рассказываю, рассказываю, развлекаю его и так и эдак и разэдак… из кожи, можно сказать, лезу, — а он — хоть ты тут тресни! — дрыхнет за рулём — и всё. Чуть на тот свет не отправил!» — «Про что ж ты мне рассказывал?» — спрашиваю. «Как это?.. — Он не понял. — Повторить, что ли, всё сначала?» — «Нет, не надо…» Сидим молча. «Нет, ты всё-таки… — говорю, — про что же ты всё-таки рассказывал?» Тут он совсем вылупился на меня и покрутил пальцем: «Во даёт, во даёт, парень… Ну… Ну, про баб я тебе рассказывал про всяких разных… Про что! Про это самое, — про что — про что…»

Мост

Это не та дорога. Та — на Красное. А эта ответвляется на городскую свалку. Сюда и я выходил. Вот пересечение с узкоколейкой. Ещё двести метров — и свалка. Заезжаем. Сторожка и две собаки.

— Посигналь. Где они? — сказал Валерий.

Шофёр посигналил. Ничего.

— Я боюсь вылезать. — Валерий, открыв дверь, стоял на подножке. — Меня один раз так поприветствовали.

Собаки смотрели на нас равнодушно. Шофёр ещё раз нажал сигнал. Сторож появился с другой стороны. Тоже стоял и смотрел.

— Подойдите сюда, пожалуйста, — крикнул Валерий.

Тот ещё постоял, потом медленно двинулся к машине.

— Чего хотите?

Валерий крутил в руке удостоверение.

— Ну подойдите ближе, нам спросить надо.

— Чего?

— Я из милиции… Вы знаете, здесь есть мост. Где узкоколейка пересекается с железной дорогой.

— Ну…

— Это какая дорога?

— Какая?.. Здесь на Красногвардейск…

— А можно как-нибудь к этому мосту проехать?

— К самому мосту?

— Ну да, вот где пересечение…

— Здесь никак не проедете. Через Красногвардейск можно.

— А отсюда? Вот это куда дорога?

— Эта — по краю свалки… Туда, в лес. Здесь не проедете.

— А через Красное?

— Там тоже нет дороги.

Я прикинул расстояние отсюда до моста — всего километра полтора-два лесом.

— Температура на пределе.

— Доедем?

— «Не могу, — говорит, — больше».

— Вот лужа.

— Слишком грязная… Ничего, скоро.

Красногвардейск. Он встал у колодца. В кузове взял ведро.

— Дальше — что? Спросить бы кого-нибудь…

— Эй, парень, — позвал шофёр.

— Чего?

— Ты здесь давно живёшь?

— Да, а что?

— Мост знаешь, где узкоколейка пересекает вот эту дорогу?

— Знаю.

— Можно туда проехать?

— Можно.

— Садись, покажешь дорогу, — сказал шофёр. — Есть время?

— Время-то… Да мне на поезд надо поспеть… Ладно.

Полез в кабину.

— А поместимся?

— Давай, давай… Пять человек с гармошкой здесь ездят.

Я прикинул расстояние отсюда до моста — всего-то километра полтора-два.

— А Красногвардейск — это где?

— От Балтыма влево, — сказал шофёр. — Я знаю. Там, конечно, дорога плохая… Поехали.

Девять часов. В половине одиннадцатого стемнеет, ничего не увидим.

— Если бы от садов, — сказал я, — напрямую. Там бы мы почти у самого моста выехали. Только я боюсь, мы там сядем… Там через лес: балочки, болотца.

Ничего не отвечают. Развернулись и поехали.

— Жалко, время у вас отнимаем, — сказал Валерий.

— Да мне-то что… Мне всё равно…

— А марка мотоцикла какая?

— Не знаю, я не разбираюсь.

— Чёрный?

— Чёрный, с красными сиденьями. Фара была отвинчена…

— Жалко, номер не заметили… Я бы посмотрел по картотеке.

— Да мне ни к чему — номер-то… Я так…

Вырулили назад на трассу. Пять минут и — Балтым. Налево. Стоп.

— Воды?

— Да, сейчас, — сказал шофёр. Взял ведро в кузове и — к колонке.

Прошли до конца канавки.

— Дальше не надо, — сказал я.

Стали возвращаться.

Ошибиться я не мог. Канавка та самая.

Всё. Идём назад к машине.

— А когда ты видел-то? — спросил шофёр.

— В пятницу.

— Ну! В пятницу! За это время тут не только фару — всё могли развинтить и унести!

— Да я хотел ещё вчера, — сказал Валерий, — так машину не дали… А марка мотоцикла какая была?

— Не знаю, я не разбираюсь.

— Чёрный?

— Чёрный с красными сиденьями.

— Коляски не было?

— Нет.

— Жаль, номер не заметил…

— Да мне ни к чему… Я не думал… Мало ли кто мог оставить. Оставил — потом забрал…

— Ладно. Хоть проверили.

— Воды?

— Да, сейчас, — сказал шофёр. Взял из кузова ведро и пошёл к колонке. Закипает всё время.

Дальше полями вдоль бесконечных перелесков. Он только успевал крутить баранку.

Время на пределе. Темнеет.

— А представляешь, если б на «ЗИЛе», а? Точно сели б.

— Ну. Зилок — он ведь оборотистый…

— А ты, я смотрю, здесь неплохо ориентируешься.

— Ну. Я каждый год здесь на уборочной.

— Чьи же это всё угодья? Балтыма?

— Нет, это Верхнепышминский совхоз…

— А вот какая-то деревня. Что это? — спросил я.

— Красногвардейск.

Несколько серых домиков в сумерках. Пришёл дизель, люди идут с платформы. Высокие отвалы с той стороны путей — свалка, только больше во много раз. В низине, на фоне чёрной каймы лесов, вьются дымы — это торфоразработки понемногу горят. Жарко было.

— Дальше — что? Спросить бы кого-нибудь…

У колодца опять воды.

— Эй, парень, — позвал шофёр.

— Чего?

— Ты давно здесь живёшь?

— Давно.

— Это куда ветка идёт?

— На Красное.

— А узкоколейка там её пересекает? Мост там есть?

— Ну.

— Как туда проехать?

— К самому мосту?

— Ну, в радиусе ста метров. — (Валерий.)

— К мосту?

— Да.

— А зачем вам?

— Взрывать будем. Вон — полный кузов взрывчатки.

— Нет, серьёзно.

— Серьёзно, нам нужно туда проехать. Посмотрим на мост — и назад.

Мнётся.

— Садись, покажешь дорогу, — сказал шофёр. — Есть время?

— Время-то… Да мне на поезд надо успеть… Ладно.

Полез в кабину.

— А поместимся?

— Давай, давай… Впятером с гармошкой здесь ездят.

Втеснился с краю, дверь захлопнулась.

Эту изгородь я тоже видел — с другой стороны, когда подходил к узкоколейке. Охватывает, значит, всё поле — торфоразработки — и часть леса. Там она ещё не достроена: столбы кончаются — последние без колючки — и ряд пустых ям.

Машина стояла совсем в темноте, тёмная. Подошли. Шофёр включил фары и стал разворачиваться на малом пространстве между горами щебня и лесом. Валерий снаружи корректировал его.

Коробка передач заела.

— Так. Умница. Нашла время. И место.

— Первая передняя?

— Ну. Она.

Вынул рычаг, стал ковырять в коробке. Валерий чиркнул спичкой и светил ему туда. Что-то наконец щёлкнуло. Попробовал — назад пошла. Не то. Ещё раз. — Щёлкнуло.