Джеймс Миченер - Роман
Увидев меня, она вскочила навстречу и заключила меня в объятия:
— О, мистер Йодер, и десяти минут не прошло, как звонили из «Книги месяца». Они выбрали «Каменные стены» для октябрьского выпуска!
Она пританцовывала, радуясь этой новости, которая внушила нам уверенность, что книга уже застрахована от неудачного старта.
Ее скоропалительность меня смущала, особенно теперь, когда меня посетили мысли о «дутом» успехе. Я посмотрел через ее плечо на замечательную репродукцию, которая мне объясняла, что такое книгоиздательское дело. Это была картина Моне, по идее ничего общего с книгоизданием не имеющая. Я подошел к картине Моне, снял ее с гвоздя и перевернул. На обратной стороне человеком, знающим свое пело, был начерчен план:
Так как мы были теми самыми персонами, которые отвечали за достижение этих результатов, изучив цифры, я недоверчиво покачал головой. Миссис Мармелл обратила мое внимание на цифры, те, что я не видел, когда был здесь в последний раз, — ткань обивки закрывала три последние строчки. Это были данные о книгах, последовавших за «Нечистой силой».
— Не хочу, чтобы другие наши авторы знали, сколько мы вам платим, тем более что мы утверждаем: мы не можем позволить себе заплатить более одиннадцати тысяч. К тому же не хотелось бы, чтобы молодым писателям кружила голову возможность заработать столько, сколько заработали вы. В последней строчке необходимо добавить еще одну колонку — «Общие выплаты». Но я уверена, что вы уже посчитали примерную сумму, включая доходы, поступившие из-за границы от книжных клубов, и оплату за уступку прав на издание. Это выливается в кругленькую сумму.
Сказав это, она прикрыла тканью конец списка, и мы снова оказались перед первыми пятью строчками. К ее чести, она никогда не напоминала мне, как она боролась с правлением «Кинетик», чтобы оно дало мне еще один шанс, затем еще и еще один. Но язык цифр недвусмысленно свидетельствовал об этом.
Иногда какие-то фразы из наших с ней разговоров давали мне понять, что она постоянно ведет борьбу за мое писательство:
1967 год: «Мистер Йодер, я сделала все возможное, чтобы протолкнуть „Грензлер“, так как я знаю, что это прекрасная книга. Но потерпела неудачу».
1973 год: «Мистер Йодер, самое большее, что было в моих силах, это заплатить вам еще семьсот долларов. Но я предложила начальству: „Давайте я приплачу ему сотню долларов из моих доходов“, — и тогда они подняли ставку до восьмисот долларов».
1976 год: «Мистер Йодер, послушайте меня внимательно: вы будете одним из самых лучших наших писателей. Однако мистер Макбейн не очень-то в это верит. И наши агенты по продаже в это не верят, да, я думаю, и ваша жена тоже. Но я верю. Доходы от продажи „Изгнанного“ плачевны. Но к черту их! Идите домой и начинайте вашу новую книгу, о которой мы говорили. Заставьте петь каждое слово. Вы — писатель. Верьте мне».
1980 год: «Мистер Йодер, я не могла заснуть прошлой ночью. Если мы упустим наш шанс, „Кинетик“ может отказаться от ваших услуг. Но я обещаю вам, что, если они это сделают, им придется расстаться и со мной. Я возьму вас с собой в другое издательство, и в конце концов мы пробьемся. Но к утру я все-таки уснула. Мне снилось, что „Нечистая сила“ должна произвести фурор! Будем уповать на то, что сон вещий».
* * *Нам понадобилось тринадцать лет, чтобы опубликовать книгу, оправдавшую надежды «Кинетик». И, если бы миссис Мармелл не подвергла сомнению мою упрямую настойчивость излишне подробно описывать происхождение героев, я никогда бы не научился писать так, чтобы мои книги нравились читателям.
— Хотите посмотреть цифры, что я наметила по вашей последней книге?
— Не сглазьте!
— Мои прогнозы очень оптимистичны.
Но она все-таки убрала свои записи, так как уже давно уяснила, что я не любил выслушивать ни плохие, ни хорошие новости. Как я говаривал в ту пору, когда дела мои шли не очень-то хорошо: «Я пишу книги. Они начинают жить своей жизнью. Как это происходит — я не могу понять». Я старался никогда не злиться на равнодушие, с которым публика встретила мои ранние произведения, но и особо не ликовал, когда она с восторгом принимала мои последние произведения: «Я пишу книги и позволяю им быть более или менее популярными».
Но у миссис Мармелл в запасе была еще одна новость, которая — она была уверена — порадует меня настолько же, насколько она порадовала и ее, — она получила факс от лондонского агентства «Кинетик»: «Интерес публики, вызванный „Грензлерским октетом“ Йодера, так его книги называют в Европе, дает нам возможность продать первые четыре романа трем странам, которые ранее от них отказались, а „Изгнанного“ (это одно из лучших произведений) — еще четырем издательствам. Думаю, могу гарантировать, что „Нечистая сила“ станет бестселлером в Европе».
Мы не почивали на лаврах от подобных новостей, так как не были новобранцами на книгоиздательском фронте, знали, что опасность может ожидать всегда. Мне известно, что о писателе судят по его последнему произведению, хотя мы и знаем бесчисленное множество издателей, работающих весьма успешно, но чьи постоянные авторы в последнее время ни строчки нового не написали. Каждый из нас слишком много поставил на «Каменные стены», и мы оба прекрасно осознавали это.
Поэтому я очень внимательно отнесся к замечаниям миссис Мармелл по поводу моих «Стен», которые она зачитывала со своего листочка:
— Мне очень нравится эта история, мистер Йодер, но думаю, что ваш акцент на «болезни общества» помешает нам ее продать.
Последнее слово раздражило меня:
— Я сто раз уже говорил вам, что меня не волнует, можно ли это продать или нет.
— Зато волнует меня. Но дайте мне изложить это в том ракурсе, который, я знаю, вас взволнует. Если то, о чем я говорю, не будет отредактировано, то может случиться, что наших читателей ожидает разочарование.
Я внимательно слушал ее.
— Ваша сюжетная линия крепка, но уж слишком «заоблачна». Вы забыли о необходимости поддерживать внимание читателей. А причина, я думаю, в том, что, вместо того чтобы сконцентрировать основное внимание на характере героев, вы гоняетесь за абстракциями. И поэтому я думаю, что роман только выиграет, если читатели будут увлечены подсюжетом.
Хотя ее идеи и раздражали меня и казались мне вторжением в мою сферу, у меня были точно такие же дискуссии с миссис Мармелл по моим предыдущим книгам, и она всегда оказывалась права. Поэтому я вынужден был слушать, хотя и не был согласен с тем, что слышал.
— Как это сделать?
— Во-первых, надо сокращать. Надо изъять здоровый кусок в середине. Это освободит место для подсюжета.
— У меня его нет. Что вы имеете в виду конкретно?
— Ничего конкретного. Я всего лишь прошу вас обдумать то, что я сказала.
— М-м-м-м. Хорошо, я подумаю.
— И еще, — продолжала она, — замечание технологического характера: вы недостаточно рельефно даете женские образы. Проблема, я думаю, в том, что вы их подробно не описываете и не даете им характеристики, когда упоминаете о них впервые. Я не сторонница концепции Фенимора Купера «белокурая красавица и черноволосый негодяй», но мне кажется, что к ней в конце концов прибегают все. Используйте уловку Купера, но только замаскируйте ее по-своему.
— Согласен. Дальше?
— Дальше вам опять не понравится. Но я говорю только то, что чувствую. И я чувствую предостерегающие сигналы. Если ваши читатели уже прочли семь или хотя бы три последних ваших романа, то они достаточно хорошо знают всю грензлерскую округу: как выглядят фермы немецкой Пенсильвании, как окружающий пейзаж влияет на их обитателей. У вас слишком много земли и слишком мало людей. Вам, возможно, следует сократить или вообще выбросить такие вещи, как длинное описание геологических особенностей округа Беркс в связи со строительством дамбы. И, когда Тракселов заставляют продать их ферму, мы знаем, что они подавлены. Покажите их эмоции, их переживания в связи с потерей земли, которая принадлежала им с 1690 года. Думаю, надо сократить описания и заняться людьми.
— Не могу согласиться. Это роман о разрушении «каменной ограды», символизирующей наши владения, об уничтожении наших амбаров, которые символизируют нас, немцев.
— Вы думаете, ваши читатели настолько интересуются экологией? Им нужен роман, знаете ли.
— Я ненавижу эти слова — «ваши читатели», как будто это какая-то особенная порода людей. Если распродается миллион экземпляров, это значит, что книгу читают.
— Надеюсь.
— Я думаю, что у «моих читателей», как вы их называете, тоже возникают серьезные идеи.
Вот так было всегда. Она ничуть не колебалась, когда предлагала мне урезать что-нибудь или что-то изменить, а я не просил извинения, когда чувствовал, что не смогу воспользоваться ни одним из ее предложений. Это не было упрямством. Просто за все эти годы у меня уже выработалось представление, какой должна быть книга, ее объем, количество героев, в чем важность тематики, каковы должны быть характеры, фабула, построение сюжета, композиция. И как книга будет выглядеть — переплет, цвет обложки, каждая страница. Я не обсуждал эти вопросы ни с кем, даже с моей женой и миссис Мармелл, но я постоянно размышлял об этом. Эти мои фантазии поддерживали меня в те годы, когда никто, кроме миссис Мармелл, не верил, что я буду писать.
