Kniga-Online.club
» » » » Марк Арен - Там, где цветут дикие розы. Анатолийская история

Марк Арен - Там, где цветут дикие розы. Анатолийская история

Читать бесплатно Марк Арен - Там, где цветут дикие розы. Анатолийская история. Жанр: Современная проза издательство -, год 2004. Так же читаем полные версии (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте kniga-online.club или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Перейти на страницу:

Передав старухе свой намокший пиджак, он вслед за стариком вошел в комнату. То была обычная для деревенского дома комната со стоящим посреди овальным деревянным столом. Напротив, у стенки, рядом с какой-то дверью, стоял старый сервант, у другой — такой же старый платяной шкаф, а у третьей — большая кровать с горой стоящих в изголовье подушек. Над кроватью висел потертый ковер с незатейливым узором, а рядом с комодом — выцветшие фотографии в самодельных деревянных рамках. Комнату освещала простенькая трехрожковая люстра с двумя светло-голубыми плафонами и одним белым, матовым.

Обстановка была бедной, но то была бедность, сохраняющая достоинство. Бедность с гордо поднятой головой. Мустафа сам вырос в таком же доме, в такой же обстановке. Наверное, люстру старикам подарил один из сыновей, горожанин, который вместо нее купил себе более современную. А обои на этих стенах появились не так давно, лет тридцать-сорок назад. В стене за сервантом угадывался проем старого очага, которым перестали пользоваться, когда в доме появилась газовая плита. А до войны, наверное, в этом очаге готовили мамалыгу, или пекли лепешки, или обжигали на вертеле кукурузные початки. Да, разве газовая плита может заменить волшебство живого огня, огня, живущего в очаге?

Пригласив гостя за стол, старик что-то сказал старухе. Та, удалившись на кухню, зазвенела посудой и вскоре вернулась с небольшим жестяным подносом в руках. На столе появились два стакана горячего чая в подстаканниках, блюдца с ложечками, баночка варенья и сахарница, из которой выглядывали щипцы. Женщина удалилась на кухню, а старик вновь пригласил его сесть и, подавая пример, сам занял место напротив. Мустафа сел тоже. Старик, неторопливо подвинув к себе сахарницу, взял оттуда кубик рафинада, раскусил его щипцами, подвинул сахарницу к гостю и, положив в рот осколок, стал запивать его мелкими глотками.

Мустафа предпочел бы сейчас чашечку кофе. Но, не желая обидеть приютивших его людей, он потянулся к своему стакану и тоже сделал несколько глотков, при этом улыбнувшись радушному хозяину. Тот кивнул в ответ и что-то сказал. Мустафа покачал головой и развел руками, давая понять, что не понимает по-болгарски. Старик, пожав плечами, замолчал. Затем вдруг произнес по-турецки:

— Я говорю, дождь как из ведра.

— Да, настоящий ливень, — согласился Мустафа.

— Прошлый год, осень, снег упал, — продолжал старик, немного коверкая слова. — Потом мороз. Потом опять солнце. Погода сошла с ума.

— Истинно так, — кивнул Мустафа.

Его не удивило, что в Болгарии еще не забыли турецкий язык. Правда, помнят его, наверное, только такие же древние старики, как и он сам. Да и те почти разучились, и многие слова уже вылетели из памяти. Но, во всяком случае, они смогли продолжить бесхитростную беседу.

Хозяйка время от времени появлялась из соседней комнаты, и через приоткрытую дверь доносились звуки колыбельной песни, которую выводил молодой женский голос. Мустафе нетрудно было представить жизнь людей, приютивших его. Там, за стеной, наверняка их дочь или невестка убаюкивает внука, а то и правнука. А дети, конечно, в городе, живут в высоких каменных домах с лифтом и водопроводом. И наверняка уговаривают родителей переселиться поближе к ним. Да, городская жизнь имеет свои преимущества — но старики никогда не смогут бросить свое небогатое хозяйство. Огородик, курочки, а может быть, и козы стоят где-то рядом и смотрят сквозь щели в дощатых стенах, как дождь молотит по кустам сирени…

Мустафа поглядывал за окно, беседовал с хозяином и ждал, когда в облаках над домом появится хотя бы небольшой просвет. А колыбельная за стеной все звучала, монотонно и бесконечно, и почему-то эти звуки постепенно проникали все глубже в сознание Мустафы.

Мягкий женский голос негромко выводил две повторяющиеся строчки одну за другой, словно то взбирался на невысокий холмик, то скатывался с него. Мустафа внимал этому незатейливому пению — и чувствовал, как земля уходит из-под ног…

Мир вокруг него постепенно исчезал, распадаясь на тающие обломки. Не стало ни стен убогого жилища, ни близкого аэродрома, ни дождя, ни земли — исчезло все, и Мустафа остался один на один со своей памятью. И даже от памяти уцелел лишь клочок, лишь несколько звуков бесконечной и немудреной мелодии.

То была его колыбельная! Под эти звуки он засыпал в младенчестве. Он не помнил ничего из той поры — ни материнского лица, ни её тепла, ни ее заботливых рук. Осталась лишь эта мелодия…

Но нет! Мелодия сплеталась из слов! Мелодия — душа песни, а слова — ее тело, и колыбельная рассказывала ему о чем-то, да, рассказывала, но он ее не понимал. Не понимал, но запомнил! Запомнил каждое слово, хотя за всю свою долгую жизнь ни разу не задумался о смысле этих непонятных слов… И вот сейчас, на закате своих дней, он снова слышит эту песню! Уж не чудится ли она ему? Уж не снится ли это? Уж не умер ли он?

Ему казалось, что он плывет в спокойном, но могучем потоке, который уносит его все дальше от прочной земли. Нет никакой опоры под ногами, и руки хватаются за пустоту. Да, так и должна выглядеть смерть — пустота и невидимая сила, что влечет душу в предназначенное для нее место…

«Если я способен рассуждать, значит, еще жив? — подумал Мустафа. — Нет! Рассуждать можно и после смерти. Но я слышу песню! В пустоте не может быть песен! Там некому петь! Я жив? Я жив!»

Словно из тумана стали проступать перед ним три огонька — то светилась у него над головой дешевенькая люстра. Вот появилась стена, увешанная фотографиями в самодельных рамках. Вот морщинистое обветренное лицо старика, который подносит к губам стакан с чаем. Вот сахарница с белыми искристыми осколками рафинада. И вот та дверь, из-за которой доносится пение молодой женщины…

— Спасибо. Мне пора, — сказал он, неимоверным усилием воли заставив себя встать.

— Дождь, — напомнил ему старик, но тоже встал.

— Мне пора, — повторил Мустафа. — Мне пора.

Хозяйка подала ему пиджак, и он машинально надел его.

С трудом переставляя непослушные ноги, он направился к выходу. И уже переступив порог, оглянулся и спросил, стараясь придать голосу безразличную интонацию:

— Кто там поет за стеной?

— Невестка. Укладывает правнучку.

— Красивая песня. — Он набрался духу и спросил: — На каком языке она поет?

— На армянском.

Его горло враз пересохло, и он едва смог выдавить растерянные слова:

— Да, я так и думал…

Мустафа брел по тропинке и чувствовал, что старик смотрит ему вслед. Он постарался идти ровно и спокойно, будто не замечая дождя. И только услышав за спиной скрип закрывающейся двери и свернув за высокие кусты сирени, Мустафа смог дать волю чувствам.

Он остановился и схватился за гибкие скользкие ветви, чтобы не упасть. Его шатало так, как когда-то на войне в Корее, когда вражеская пуля прошила ему грудь. Тогда он выжил. Но сегодняшняя рана казалась ему смертельной.

Его мать пела по-армянски!

Ничего не соображая, не разбирая пути и не обращая внимания на продолжающийся дождь, Мустафа бежал к аэропорту, оставляя за собою обломки своего прежнего мира. Бежал от того, что он сейчас услышал. Бежал от того, что хотело его догнать и круто изменить недолгий остаток его жизни.

Словно на автопилоте он зарегистрировался на рейс, машинально прошел пограничный контроль и вскоре оказался в самолете. Склонившийся над ним стюард попросил его пристегнуть ремень безопасности, но его голос доносился словно из-за глухой стены. Это было очень похоже на «грогги», состояние, в коем пребывают боксеры после тяжелого удара. И он, ни разу не испытав его на ринге, оказался в нем, услышав всего лишь песню.

Как же так?! Как его мать могла петь по-армянски? Не может быть такого, чтобы она знала этот язык! А может, просто запомнила эту песню? Но нет! Это самообман. Не нужно себе лгать! Колыбельная — единственная песня, которую все мамы поют на родном языке. А раз это так, то его мать — армянка! У него, у турецкого офицера Мустафы Гази, мать — армянка! Но тогда почему же ее убили гяуры? За то, что была замужем за турком? А может, они не знали, что она армянка? Но она же могла им об этом сказать, причем на их же языке.

И еще, если это так, то и он наполовину гяур… От этой мысли у него перехватило дух, будто самолет вдруг угодил в воздушную яму. Облизнув пересохшие губы, Мустафа попросил у проходящего мимо стюарда воды. Залпом осушив стаканчик, старик устало откинулся на спинку кресла. Мысли его путались и рвались, как сгнившая нить… Нет, этого не может быть. Не так он шел по жизненному пути, чтобы в самом его конце оказаться гяуром. Чем же он так прогневил Аллаха? За что тот ниспослал ему такой финал? Ведь он прожил жизнь так, как подобало настоящему турку. Больше того, далеко не каждый турок мог бы сравниться с ним в его заслугах перед родиной. Каждый его день был наполнен борьбой за счастье и свободу Турции. Нет, Мустафа Гази не может быть кем-либо, кроме как турком!

Перейти на страницу:

Марк Арен читать все книги автора по порядку

Марк Арен - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки kniga-online.club.


Там, где цветут дикие розы. Анатолийская история отзывы

Отзывы читателей о книге Там, где цветут дикие розы. Анатолийская история, автор: Марк Арен. Читайте комментарии и мнения людей о произведении.


Уважаемые читатели и просто посетители нашей библиотеки! Просим Вас придерживаться определенных правил при комментировании литературных произведений.

  • 1. Просьба отказаться от дискриминационных высказываний. Мы защищаем право наших читателей свободно выражать свою точку зрения. Вместе с тем мы не терпим агрессии. На сайте запрещено оставлять комментарий, который содержит унизительные высказывания или призывы к насилию по отношению к отдельным лицам или группам людей на основании их расы, этнического происхождения, вероисповедания, недееспособности, пола, возраста, статуса ветерана, касты или сексуальной ориентации.
  • 2. Просьба отказаться от оскорблений, угроз и запугиваний.
  • 3. Просьба отказаться от нецензурной лексики.
  • 4. Просьба вести себя максимально корректно как по отношению к авторам, так и по отношению к другим читателям и их комментариям.

Надеемся на Ваше понимание и благоразумие. С уважением, администратор kniga-online.


Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*
Подтвердите что вы не робот:*