Тэру Миямото - Узорчатая парча
Я написал эти строки, и мне показалось, что все это было со мной только вчера. Тот вечер живет в моем сердце, как призрачная, мимолетная, невозвратимая мечта – и невосполнимая утрата… Я повзрослел, стал жить в обществе, женился на Вас, но воспоминания возвращались ко мне снова и снова.
…Она протянула ко мне руки, прижала ладони к моим щекам, спокойно прислонилась лбом к моему лицу и, заглянув мне в глаза, как-то сдержанно рассмеялась.
Нет, что ни говори, четырнадцатилетние девочки так себя не ведут. На мгновение я опешил. Но тут же впал в какой-то пьянящий экстаз. Юкако прошептала, что я давно нравился ей, но сегодня она влюбилась по-настоящему, и, прижавшись, вдруг поцеловала меня. Сегодня, наверное, можно сказать, что такая прямолинейная смелость с мужчинами была кармической сущностью человека по имени Юкако Сэо – даже в ее четырнадцать лет. Я не очень отчетливо понимаю, какой подтекст таит в себе эта фраза – «кармическая сущность». Но всякий раз, когда я вспоминаю Юкако Сэо, в моей голове всплывают именно эти слова. Мне кажется, они наиболее точно выражают ее женскую суть.
На лестнице послышались чьи-то шаги, и мы отпрянули друг от друга. Это оказался отец Юкако, который пришел с работы и теперь поднимался на второй этаж. В то время он не только держал табачную лавку, но и прирабатывал на фирме по переработке морепродуктов. Юкако представила меня, пояснив: я потерял родителей и меня забрала к себе в Майдзуру семья дяди. Она разговаривала с отцом в какой-то ребячливой манере, словно была еще маленькой «папиной дочкой», а вовсе не взрослой девушкой. В ней не осталось даже намека на ту Юкако, что еще минуту назад прижималась ко мне и нашептывала сладкие слова.
Мать Юкако завязала в фуросики [3] мою промокшую одежду, и я покинул дом Юкако Сэо. Юкако проводила меня до сушильни – и распрощалась с самым невозмутимым видом, словно бы ничего и не произошло. Но вышло так, что это была для нас первая и последняя встреча в Майдзуру. Возвратившись домой, я обнаружил там брата отца, который жил в Осаке, в районе Икуно. Похоже, между ним и семьей Огата все уже было договорено, поскольку он приехал, чтобы забрать меня к себе. Он сказал, что с самого начала хотел забрать меня, но уступил настоятельным просьбам Огата и потому отправил в Майдзуру. Он сказал: «Тебе лучше жить в Осаке с точки зрения будущей карьеры. Я не слишком богат, ты и сам это знаешь, но все же постараюсь заменить тебе отца и буду заботиться о тебе до тех пор, пока ты не встанешь на ноги и не начнешь обеспечивать себя сам», – после чего предложил мне собрать мои вещи, если я согласен с его предложением.
По сути дела, вопрос был решен, хотя я и рта не успел открыть. Разумеется, возвращение в Осаку было верхом блаженства, но дать согласие сразу же было бы неприлично по отношению к супругам Огата, а потому я попросил дать мне время все хорошенько обдумать и поднялся к себе на второй этаж. Все мое тело горело от недавних прикосновений Юкако Сэо, так что меня раздирали самые противоречивые чувства. Я прислонился к стене в своей комнате и задумался. Мне ужасно хотелось в Осаку, хотя признание Юкако Сэо в любви потрясло меня до глубины души. К тому же я хорошо понимал, как тяготятся мной тетя и дядя, а ведь мне было тогда всего четырнадцать лет. А потому я должен был уехать в Осаку. У меня просто не было выбора.
В тот же вечер мы с дядей зашли домой к нашему классному руководителю и сообщили о том, что завтра отправляемся в Осаку, хотя это несколько неожиданно. Наутро я отправился к Юкако Сэо, чтобы вернуть вещи старшего брата. Но вышло так, что мы разминулись: Юкако уже ушла в школу. Я вкратце рассказал отцу Юкако о своих обстоятельствах, попросил адрес и побежал на станцию, где ждал меня дядя. До отправления поезда оставалось совсем мало времени, и он уже нервничал. Так я покинул Майдзуру, впопыхах не успев проститься ни с Юкако, ни с одноклассниками.
Сразу же после приезда в Осаку я послал Юкако письмо. Сейчас уже не помню, что я там написал, помню только, что она сразу же ответила мне. Потом я ежемесячно отправлял в Майдзуру письма. Юкако тоже прислала два-три письма, а потом замолчала. Тем временем я поступил в школу высшей ступени. Время от времени лицо Юкако всплывало в памяти с такой отчетливостью, что казалось, я сойду с ума. Сколько раз я был готов ринуться в Майдзуру, чтобы увидеться с ней! Но, несмотря на исступленную, обжигающую любовь, я тоже перестал писать к Юкако. Она не отвечала, и постепенно превратилась в далекую, недосягаемую мечту. Я начал склоняться к мысли, что все, что происходило в тот вечер в комнате Юкако, было не более чем ее сиюминутным капризом. Она теперь перешла в школу высшей ступени, и пересуды о ее искрометных романах стали еще более впечатляющими и цветистыми, так что она, конечно же, просто забыла о том, что было у нас с ней, – говорил я себе. А тут пришло время и мне готовиться к экзаменам в университет. Занятия отнимали очень много времени. Юкако Сэо, казалось, совершенно исчезла из моей памяти, но временами перед глазами всплывала ее фигурка в тот предзакатный час, в комнатке на втором этаже, ее мокрые, распущенные по плечам волосы, ее сдавленный, тихий смешок, ее шепот…
На третьем курсе университета я познакомился с Вами. Даже после свадьбы Вы без конца приставали ко мне, чтобы я снова и снова рассказывал, как мое сердце похитила одна студентка, которая лакомилась мороженым в компании приятелей на лужайке университетского кампуса. Честно признаться, Вы просто достали меня этими шуточками… Сейчас, наверное, мои слова прозвучат очень глупо, но тем не менее я снова могу повторить эту фразу. Это была любовь с первого взгляда. Что я только не вытворял, чтобы привлечь Ваше внимание. Юкако Сэо совершенно истерлась из памяти, ее заменила некая бойкая и живая девчонка из хорошей семьи. Однако, как выяснилось, Юкако Сэо, обитавшая в моем сердце, лишь затаилась на время. Я осознал это спустя долгое время.
Потом я женился на Вас, поступил на работу в фирму «Хосидзима кэнсэцу». После этого прошло еще около года. И вот некая машиностроительная фирма поручила нам строительство завода в Майдзуру, но на условиях, что работы будут вестись совместно с одной местной строительной фирмой. Вместе с отвечавшим за строительство человеком и главным проектировщиком мы выехали в Майдзуру, чтобы осмотреть строительную площадку. Прошло десять лет с того дня, когда я последний раз видел город. С делами мы управились довольно скоро, потом зашли в привокзальную гостиницу и поужинали, хотя час был довольно ранний. Меня вдруг охватили ностальгические чувства, мне захотелось взглянуть на город и порт, и я в одиночестве отправился побродить по Майдзуру. Прежде всего я заглянул в дом супругов Огата. Два года назад дядя ушел в мир иной, так что я предположил, что тетя в доме одна. Однако я не застал ее и от нечего делать побрел в сторону порта. Тут мне вспомнилась Юкако. Интересно, что с ней сталось, подумал я. Может, уже и замуж вышла, и ребенка родила Ноги сами понесли меня на окраину, к дому Юкако Сэо. За прошедшие десять лет Майдзуру разительно переменился. На месте бывшей сушильни выросла большая фабрика по переработке морепродуктов, и только дом с табачной лавкой остался точно таким же, как годы назад. За прилавком сидела ужасно постаревшая мать Юкако. Я купил сигарет, заглянул в глубь лавочки – и потом все же решился заговорить с хозяйкой. Я назвал свое имя, пояснив, что учился с ее дочерью в средней школе и что однажды даже заходил к ним в дом, чтобы переодеться в сухое, когда свалился в гавани в воду. Потом поинтересовался, здорова ли Юкако, как у нее дела. Женщина на мгновенье задумалась, но потом все же, похоже, вспомнила меня. «Вы, верно, и есть тот юноша, который уехал в Осаку, а потом еще письма слал?» – уточнила она. Я утвердительно кивнул. Тогда мать Юкако радостно заулыбалась и даже вышла ко мне из-за прилавка. Она вежливо поклонилась, потом рассказала, что Юкако теперь служит в Киото, в одном универмаге, расположенном в квартале Каварамати. Насколько ей известно, она работает в отделе постельных принадлежностей. «Окажетесь в Киото, непременно загляните к ней», – добавила она. Я сказал, что думал, она уж и замуж вышла, и ребенка уже родила, на что ее мать рассмеялась: Юкако, мол, совсем не слушает родителей и до сих пор живет, как ей вздумается, одни развлечения на уме, вот было бы счастье, если какой-нибудь хороший человек взял бы дочку в жены и позаботился о ней… Солнце уже зашло. Я прогулялся по тихим улочкам Майдзуру и добрел до порта. Постоял, опершись на волнолом и вглядываясь в мелькавшие у входа в гавань огоньки. И тут мне в голову пришла мысль, что память о Юкако, живущая в моей душе, наверное, не более чем отзвук далеких дней, затянувшаяся рана прошлого, которая есть, наверное, в душе каждого человека. И на меня нахлынули сладкие воспоминания о том, как мы когда-то случайно повстречались здесь с Юкако, как тот незнакомый парень сбросил меня в море. Я принялся вспоминать, чем были заняты мои мысли в те далекие дни, когда я после смерти родителей оказался в Майдзуру в доме Огата, страдая от тоски и одиночества. И еще мне подумалось, какой, в сущности, странной девочкой была эта Юкако Сэо… Я долго-долго стоял на берегу, под пронизывающим морским ветром, во власти воспоминаний. И тут вдруг дух Юкако Сэо словно растаял, покинул меня. В самом деле, исчез, оставил меня в покое. Я буквально физически почувствовал это. С наслаждением выкурив несколько сигарет, я возвратился в привокзальную гостиницу.
