Kniga-Online.club
» » » » Александр Морев - Коллекция: Петербургская проза (ленинградский период). 1970-е

Александр Морев - Коллекция: Петербургская проза (ленинградский период). 1970-е

Читать бесплатно Александр Морев - Коллекция: Петербургская проза (ленинградский период). 1970-е. Жанр: Современная проза издательство -, год 2004. Так же читаем полные версии (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте kniga-online.club или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Перейти на страницу:

— Да, — кивнул Олаф Ильич, разливая в чашечки кофе.

— Вы спросили, любила ли я его. Пожалуй, любила.

— А он?

— Вы знаете, к Мише это слово-то даже не очень подходит. Он мне сказал однажды, что очень любит меня за то, что я не мешаю ему мучиться. Ну какая уж тут любовь, вы ведь понимаете.

— Да, да, — поддакнул Навернов, размешивая ложечкой сахар.

— Вот так и жили мы с ним, и все, может быть, сложилось бы ничего, но однажды (я тогда уже ждала Оленьку) Миша принес в дом это письмо — и все переменилось. Он и раньше говорил мне о каком-то тексте, «который его не минует», как он выражался, и, желая прочесть его в подлиннике, занимался со мной бенгали (я ведь индолог по специальности). Зная, что он терпеть не мог никаких расспросов, я никогда не спрашивала его об этом тексте, к прочтению которого он почти три года готовился. И вот, как-то вечером он появился дома очень возбужденный, держа в руках кожаный конверт.

— Позвольте, — перебил Навернов и достал из внутреннего кармана пиджака конверт. — Вот он. Так сказать, для наглядности.

— Да, это он, — вздрогнула Софья Семеновна. — В тот вечер он закрылся у себя в комнате с этим конвертом. А я лежала в спальне, и как-то неспокойно было у меня на сердце. Опасения мои подтвердились. В начале первого я услышала Мишин крик. Конечно, тотчас бросилась туда, но, сколько ни стучала, сколько ни ломилась, он мне так и не открыл.

Утром он вышел из комнаты весь бледный, руки трясутся, глаза красные, а когда я спросила, что это значит, он ударил меня по лицу. Это случилось впервые, и я разрыдалась. Он же усмехнулся и вышел. С тех пор наша жизнь превратилась в какой-то кошмар. Миша, мой тихий Миша, стал ежедневно избивать меня, это беременную-то! Он превратился в совершеннейшего зверя. И вот, чтобы сохранить жизнь будущему ребенку (потому что я, конечно, этого бы не вынесла), мне пришлось уйти. В последние дни я пыталась найти злосчастный конверт, чтобы понять причину всего этого ужаса, но он куда-то надежно его запрятал, а тогда я думала, что, может быть, и уничтожил.

— Как видите, все в полной сохранности, — нервно усмехнулся Олаф Ильич, доставая из конверта сложенный ввосьмеро ветхий лист. — Желаете посмотреть?

Софья Семеновна вскочила со стула:

— Спрячьте, уберите это немедленно!

— Как, вы разве не хотите прочесть?

— Ни за что на свете!

— И не хотите перевести мне?

Вдова замотала головой.

— Но Софья Семеновна, голубушка, мне ведь необходимо знать содержание этого письма.

Женщина молчала, но была, видимо, в сильном волнении.

— Видите ли, я уже говорил вам о некоей крайней точке, до которой я теперь дошел. И я чувствую, нет, просто уверен, что для снятия с нее мне необходимо какое-то сильнейшее внутреннее потрясение. И тут это письмо и вы. Это просто судьба. Вы понимаете, о чем я говорю?

— Я прекрасно понимаю вас, Олаф Ильич, но от чтения и тем более перевода этого текста напрочь отказываюсь. Если хотите, я могу порекомендовать специалистов…

— Нет, нет, — вскричал Навернов, — если не вы, то никого уж не надо. Повторяю вам, я чувствую, что здесь рок.

Софья Семеновна продолжала хранить молчание, но дышала прерывисто и, видимо, на что-то решалась.

— Что с вами? — спросил Навернов, зачем-то привстав на цыпочки.

— Слушайте, что я вам скажу.

— Да? — не сходя с цыпочек, Навернов вытянул шею, как делают некоторые малорослые люди, готовясь услышать что-нибудь важное. Олаф же Ильич был росту выше среднего.

— Пойдемте сейчас со мной.

— Куда? — Навернов удивленно опустился с цыпочек и втянул шею в плечи.

— Пойдемте, не спрашивайте, вы сами все увидите.

Подозревая мистификацию и в то же время с каким-то неприятным замиранием в душе, Олаф Ильич вышел вслед за Софьей Семеновной на улицу. Стоял солнечный, но прохладный день. В воздухе была та прозрачность, которая говорит о переломе в сторону осени. Наполняя легкие свежим льдистым воздухом, Навернов молча шагал за вдовой.

Она повлекла его в старую часть города, где располагались церкви, банки и музеи. У большого темно-зеленого здания с колоннами, в котором Олаф Ильич признал Этнографический музей, они остановились. Музей был основан более века назад известным географом, путешественником и ботаником Саввой Игнатьевичем Прищепковым. От здания веяло строгостью и преданностью науке.

— Пойдемте, — сказала Софья Семеновна, — музей как раз сегодня выходной, нам никто не помешает.

Они вошли через служебный вход. Софья Семеновна, достав из сумочки синюю книжечку, показала ее вахтеру, и они поднялись на второй этаж по широкой железной лестнице, устланной дорожкой с затейливым орнаментом.

Непривычно пустынно было в музее. Погруженные в полумрак залы были полны таинственной значительностью оставшихся наедине с собою предметов, и, казалось, этой значительности не могли нарушить шаги двух случайно попавших сюда людей.

«Что-то здесь не так, — думал Навернов, энергично ведомый под руку Софьей Семеновной, — что-то здесь непременно не так».

Наконец они вошли в зал «Индия, Непал, Бирма». Софья Семеновна подвела Навернова к одному застекленному стенду и шепнула:

— Смотрите! Мы все в этой игре!

На стенде была представлена какая-то утварь и четыре манекена, изображавших жителей Индии в национальных одеждах. Сбоку стоял еще один манекен, символизировавший английского колонизатора в пробковом шлеме. Фигуры были почти человеческого роста и исполнены довольно искусно, хотя в позах их проскальзывала какая-то напряженность. Чем больше вглядывался в манекены Олаф Ильич, тем меньше у него оставалось сомнений в том, что эти фигуры не кто иные, как персонажи индийской истории, некогда рассказанной ему Плевковым. Навернову вдруг нестерпимо захотелось пить.

— Где же японец? — спросил он, облизав пересохшие губы.

— Не знаю, — прошептала Софья Семеновна.

Олафу Ильичу пришла в голову нелепая мысль, что манекенам, возможно, тоже хочется пить, и только из боязни напугать людей они не подают им какого-нибудь условного знака, чтобы те поставили им в вольер мисочки с водой.

Да, именно так и подумал Навернов: «мисочки с водой».

— Пойдемте отсюда, — ненатурально громко сказал он и дернулся к выходу.

Обратно они шли теми же залами, в одном из которых Олафа Ильича подстерегал еще один, ранее им не замеченный сюрприз: в отделе, посвященном фауне Алтая, он увидел фотографию своего старого знакомого. Старик алтаец стоял, улыбаясь, перед енотовой норой: в одной руке он держал горящую головню, в другой — двустволку. Под фотографией — надпись: «На промысле».

Застыв перед фотографией на несколько мгновений, Навернов издал слабый горловой звук и мелкой рысцой побежал к выходу. Софья Семеновна нагнала его на лестнице.

— Что с вами? — встревоженно спросила она, но он не отвечал, продолжая трусить вниз по ступенькам.

На улице Софья Семеновна взяла его под руку.

— Я провожу вас домой, у вас ужасный вид, — сказала она.

— Благодарю вас, не нужно, — сухо сказал он.

— Ну хоть немного, вон до того перекрестка, идет?

— Софья Семеновна, — промолвил Олаф Ильич, когда они прошли несколько шагов, — я совершенно серьезно хочу попросить вас сделать для меня перевод письма. Мне это совершенно необходимо. От этого теперь, можно сказать, зависит моя жизнь.

— Давайте-ка лучше встретимся завтра и поговорим на эту тему, хорошо? Вот вам мой телефон.

Софья Семеновна вынула из сумочки листок и записала номер.

— Позвоните завтра вечером, договорились?

Навернов кивнул.

— Ну, а теперь я побегу. Вот мой трамвай, до свиданья.

— До свиданья, — сказал Олаф Ильич и облизал пересохшие губы.

Проводив взглядом ладную фигуру Софьи Семеновны, он двинулся дальше по тротуару, но визг трущейся об асфальт резины и звук глухого удара заставили его обернуться. Отброшенная на противоположный тротуар, Софья Семеновна исчезала за набегавшей невесть откуда толпой. Протиснувшись, Навернов успел поймать мутный и уже бессмысленный взгляд умирающей и, не обращая внимания на собравшихся вокруг людей, сел рядом и горько и мелко затрясся всем своим большим холеным телом.

3

«Занимающимся живописью известно, что наиболее цельно воспринимается предмет, когда смотришь на него не прямо, а как бы вскользь, чуть в сторону. При достаточно же длительном, в упор, рассматривании предмета он просто исчезает. И так во всем. Смотреть на предмет не значит его видеть, видеть — не значит понимать, понимать — не значит знать и знать — не значит постигнуть.

Опосредованность настолько же присуща постижению, насколько лепестки присущи цветку или цвет чая его вкусу. Древние говорили, что если между твоим отношением к предмету и самим предметом можно продернуть хоть волос, то такое отношение не есть истинное. Но поскольку чистое отношение к предмету, или безотносительность, для нас почти невозможна и волос все-таки продергивается, то спасает отношение к предмету непрямое, или опосредованное. Слияние постигающего и постигаемого приходит через опосредованность их отношения друг к другу, и замечательно, что опосредованность эта от этого отношения никак не зависит. Она является чем-то третьим, каким-то абсолютно не заданным и в то же время абсолютно присущим процессу постижения моментом, уразумение которого сердце с радостью может заменить благодарностью.

Перейти на страницу:

Александр Морев читать все книги автора по порядку

Александр Морев - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки kniga-online.club.


Коллекция: Петербургская проза (ленинградский период). 1970-е отзывы

Отзывы читателей о книге Коллекция: Петербургская проза (ленинградский период). 1970-е, автор: Александр Морев. Читайте комментарии и мнения людей о произведении.


Уважаемые читатели и просто посетители нашей библиотеки! Просим Вас придерживаться определенных правил при комментировании литературных произведений.

  • 1. Просьба отказаться от дискриминационных высказываний. Мы защищаем право наших читателей свободно выражать свою точку зрения. Вместе с тем мы не терпим агрессии. На сайте запрещено оставлять комментарий, который содержит унизительные высказывания или призывы к насилию по отношению к отдельным лицам или группам людей на основании их расы, этнического происхождения, вероисповедания, недееспособности, пола, возраста, статуса ветерана, касты или сексуальной ориентации.
  • 2. Просьба отказаться от оскорблений, угроз и запугиваний.
  • 3. Просьба отказаться от нецензурной лексики.
  • 4. Просьба вести себя максимально корректно как по отношению к авторам, так и по отношению к другим читателям и их комментариям.

Надеемся на Ваше понимание и благоразумие. С уважением, администратор kniga-online.


Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*
Подтвердите что вы не робот:*