Тим Скоренко - Рассказы

Иногда я думаю о мотивации этих людей. С Мальдини всё понятно: на позиции слабого он мог рисковать, ничего не теряя. Умереть с рукой или без руки — велика ли разница?

Но Бауэр находился на позиции сильного. И он предпочёл оставаться сильным, хотя единственным оценившим эту силу стал человек, стоящий ниже на социальной лестнице, простой боец Молли. Хотя, нет, конечно, не простой. Вероятно, в иерархии мафии Фриско итальянец всё-таки занимал определённое место.

Смог бы я поступить так же? Нет, однозначно нет.

Бауэра убили много лет спустя, уже после Второй мировой. До сегодняшнего дня дожили только я и Бойнтон, который в сороковые прикупил небольшую ферму, женился и занялся выращиванием коров и свиней. Остальные так или иначе погибли — кто в перестрелках с полицией, кто во внутренних разборках. А Блэйд, как ни странно, разбился на машине, причём без посторонней помощи.

Знаете, это было славное время. С приходом Великой депрессии мы стали наглее, бизнес сросся с бандитизмом, доходы выросли, несмотря даже на обесценивание денежных масс. В сороковые всё снова вернулось в свою колею, а потом настало новое время. В пятидесятые годы я работал инструктором сборной штата по стрельбе, и мы выиграли чемпионат США. Но это уже совсем другая история.

Всю свою жизнь я безумно жалел о том, что не мог, подобно Мальдини или Бауэру, сказать в лицо врагу: «Мы несгибаемые. Расскажи это всем. Мы — несгибаемые».

Это была эпоха великих людей. Они не знали, кто такой Сцевола, — но были подобны ему. И, в отличие от него, они существовали на самом деле.

Байки

Бардовские байки

История про Алексея Нежевца, руководителя нашего КАП, маленькая такая. В 2004 году мы ехали в поезде с могилёвского фестиваля «Мартовский кот». Дорога была недлинная: всего одна ночь в плацкарте — и мы дома. Так получилось, что нам достались две «купешки» в разных вагонах. В одной поместились на нижних полках Лёша со своей девушкой, а в другой — я и ещё одна девушка-бард Оля. Часов до 10 мы с Олей трепались о разных аспектах авторской песни и жизни в целом, а затем появился Лёша. Он был несколько нетрезв, но вполне адекватен и, увидев, что мы пьём чай с вафлями, приобретёнными у проводницы, разразился следующим монологом.

— Что это вы пьёте чай с этой фигнёй? У меня бы спросили! У меня ж горы печенья, масса печенья, огромные сумки забиты печеньем! Вкусное, разное, куча печенья, любого! Я вам принесу, будете по-человечески чай пить! Тонны печенья, а они тут вафлями давятся.

Ну, мы порадовались, приятно, неси, Лёша, конечно. И в самом деле, Лёшино предложение было к месту. И он ушёл за горами печенья.

Дальше было, как в мультике: «Там много всего вкусного!»

Через 40 с лишним минут, когда мы уже благополучно засыпали, не дождавшись Манны Небесной, появился Лёша. Он принёс 3 (повторяю: три) печеньки «К чаю» в целлофановом пакетике. Он положил их на стол и разразился вторым монологом:

— Вот, угощайтесь, пожалуйста! Кушайте печенье, вкусное, для вас! А где ваш чай? Кушайте, чая возьмите ещё, кушайте печенье!

И сам подал пример, взяв одно из 3-х печений. Мы съели по одному, и тут Лёша завершил монолог сакраментальной фразой:

«Если вам не хватит, я вам ещё принесу! У меня там горы печенья!!!»

И ушёл. Больше мы его не видели.

Квартирник Алексея Ширяева aka Крыса. Все в восторге, Крыс, как всегда, публику берёт на «ура», и тут подходит к песне о пользе табака. А Крыс, надо сказать, выглядит и одевается очень характерно, будто в кино (собственно, он и в кино играет). И одним из главнейших его головных уборов является треуголка, чёрная, пиратская, как у Деппа в «Пиратах Карибского моря». Перед песней Крыс обращается к организатору концерта Мише, который стоит в дверях комнаты (набилось около 30 человек) и тоже слушает:

— Миша, принеси, пожалуйста, мою треуголку, она там, на крючке в прихожей.

Миша выходит. Его нет минуты две (прихожая смежная с комнатой, где проходит концерт, секунды три идти), затем раздаётся голос Миши:

— Тебе какую?

Глаза Крыса надо было видеть. В них читалась смесь изумления и иронии (выглядело дико). Он ошеломлённо спросил:

— А их чего, там НЕСКОЛЬКО?????

Ещё более порадовал ответ Миши.

— Нет, только твоя…

Немая сцена.

И снова про Алексея Нежевца. Он замечательный бард, композитор, аранжировщик и заодно руководитель нашего КАП. У него есть только одно отрицательное свойство: полная нетерпимость к алкоголю. То есть выпить он может, но уже сто грамм повергают его в совершенно невменяемое состояние.

Как-то выехали мы клубом во главе с Лёшей на гродненский фестиваль авторской песни «Зелёный Гран-При-2004». Лёша по приезду тут же вмял свою норму, потом ещё сверх нормы и пришёл в растительное состояние. Весь фестиваль его видели то валяющимся подобно бревну, то пытающимся опохмелиться и оттого ещё больше напивающимся. Но дело в том, что Лёша в 2003 году был лауреатом этого фестиваля. И выступить на сцене он был просто должен, иного не предполагалось. Кое-как его снарядили в путь: убедились, что он может самостоятельно передвигаться, повесили на шею гитару и с благословением отправили на сцену. Лёша вышел на сцену, осмотрелся и нетвёрдым шагом отправился к микрофону. Подойдя к последнему, он понял, что если он сейчас за что-либо не возьмётся, он грохнется со сцены вниз. Поэтому он уцепился левой рукой за микрофон, благодаря чему выстоял. Но петь и играть-то надо!!! А рука — занята!!! Одной рукой на гитаре много не наиграешь. И Лёша нашёл выход из положения: он решил произнести, как руководитель клуба и известный бард, вступительную речь. При каждой фразе он размахивал свободной рукой, и его заносило в ту сторону, куда он махал; слава Богу, до падения дело не дошло.

Речь состояла в следующем: «Вот когда я уезжал из… Минска….везде висели… афиши группы „Корни“… слева (машет рукой налево) — „Корни“! Справа — „Корни“!.. Повсюду — „Корни“!!! „Корни“! Везде эти афиши! Они висели и висели, висели и висели! И справа, и слева! Везде „Корни“ …да! И куда не посмотришь — везде афиши группы „Корни“, они повсюду!»…

Это он нёс суммарно минут пять. Толпа, которая сначала хихикала, уже стала уставать, причём сильно. Кульминации что-то долго не было И, наконец, она пришла. Так сказать, обрушилась на толпу.

«Так вот! — сказал этот великий оратор. — Не будем забывать о наших бардовских корнях!»

Пока публика давилась от смеха, Лёша решился отпустить-таки микрофон и вполне прилично отпел две песни. Но это было не всё. Ведь со сцены нужно было ещё как-то спуститься, что намного сложнее, чем подъём. Он добрался до ступенек, коих было целых три, и понял, что это почти непреодолимая преграда. А внизу уже ласково распростёр объятия в позе «ку» Сергей Джанабеков, готовый принять летящего товарища. И Лёша решил не напрягаться.

Фотография полёта Алексея на руки Сергею существует на чьём-то фотоаппарате. Я знаю это точно, потому что видел её в цифре. Отзовитесь, люди, я хочу увидеть это ещё раз!

Короче, занавес.

Вот вам история о повсеместном вреде пьянства. Меня одна девушка спросила, почему все бардовские байки связаны с тем, что барды напиваются в стельку, так я не нашёл ответа. Видно, в других случаях они вполне адекватны.

Итак, ехали мы как-то большой довольно компанией на фестиваль авторской песни «Борисфен» в город Оршу. Компания была человек 10, в её составе был некий Гриша (назовём его так), мужик лет сорока пяти, учёный-химик. Сам Гриша дядька хороший, но на редкость нудный и любящий нравоучения, поэтому длительной беседы с ним вытерпеть совершенно невозможно. Также в составе команды была Анна, ровесница Гриши, очень приятная дама, к тому же незамужем. Гриша в неё был влюблён и ненавязчиво ухаживал.

Ехать до Орши часа три, в процессе мы отправились в вагон-ресторан, где все бахнули по пятьдесят, а Гриша — по пятьсот, потому что был уверен в необычайной выносливости своего организма. По приезду в честь фестиваля (который ещё не начался, но народ уже подгребался вовсю) все ещё раз бахнули по пятьдесят, Гриша по пятьсот, и закрутилось… Фестиваль проходил на турбазе. То есть там были домики, стационарная сцена, на которую водрузили оборудование, главный корпус и много-много природы, в том числе и река. То есть многие жили и в палатках. Гриша спьяну стал ещё более докучливым и приставучим, от чего особенно страдала Анна, но Гришу не посылала, потому как она женщина интеллигентная, а Гриша — неплохой, просто несколько нетрезвый.

Апофигей наступил примерно часа в два. Гриша и Анна отправились гулять, а за компанию с ними пошёл ещё один ухаживающий за Анной кадр тоже лет сорока пяти Андрей. На лесной прогулке Гриша возомнил, что Анна — уже его собственность и навсегда, завалил её на траву, чтобы облобызать во все щёки; Андрей его оттащил, Анна надавала пощёчин, а Гриша в отместку за перенесённый позор ударил Анну и разбил её фотоаппарат. Анна в ужасе заплакала и убежала, а Андрей побежал за ней её успокаивать.