Кейт Мортон - Когда рассеется туман
— Хорошо сказано, — похвалил Тедди.
И тут Ханну осенило. Она поняла, кто такой Робби. Даже задохнулась от восторга.
— Вы — Роберт С. Хантер!
— Кто? — переспросил Тедди, переводя взгляд с жены на гостя. В поисках поддержки он поглядел на Дебору — та только пожала плечами.
— Роберт С. Хантер, — повторила Ханна, во все глаза глядя на Робби. И засмеялась, не в силах сдержаться. — У меня есть ваш сборник.
— Первый или второй? — полюбопытствовал Робби.
— «Прогресс и разруха», — ответила Ханна. Она и не знала, что у Хантера две книги.
— А-а-а! — вспомнила и Дебора. — Да-да, я читала статью в газете. Вам ведь присудили премию?
— «Прогресс» — это как раз вторая, — сказал Робби, глядя на Ханну.
— Тогда мне хочется прочитать первую. Вы не скажете мне название, чтобы я смогла ее купить?
— Я подарю вам свою, — пообещал Робби. — Я ее уже прочел. Между нами говоря, на редкость скучная вещь!
Дебора жадно улыбнулась, в глазах сверкнул привычный огонек. Она мгновенно оценила Робби и уже мысленно составляла список людей, перед которыми можно похвастаться модным поэтом на одном из своих приемов. Судя по тому, как хищно она сложила красные, блестящие губы, цена Робби была очень высока. Ханна почувствовала мгновенный всплеск ревности.
— «Прогресс и разруха»? — моргнул Тедди. — А вы случайно не социалист, мистер Хантер?
— Нет, сэр, — улыбнулся Робби. — У меня нет ни собственности, чтобы ее перераспределить, ни желания ею обзаводиться.
Тедди захохотал.
— Ну бросьте, мистер Хантер, — засмеялась и Дебора. — По-моему, вы над нами просто подшучиваете.
— Я и впрямь подшучиваю. Но не над вами.
На губах Деборы заиграла улыбка, которую она сама считала манящей.
— Одна маленькая птичка напела мне, что вы не так уж просты, как пытаетесь казаться.
Ханна с улыбкой поглядела на Эммелин. Ей не составило труда догадаться, что за маленькая птичка прилетала к Деборе.
— О чем ты, Деб? — осведомился Тедди. — Ну-ка объясни.
— Наш гость почему-то скромничает, — с торжеством в голосе объявила Дебора. — А ведь на самом деле он не просто мистер Хантер, он — лорд Хантер.
— Как же это? — удивился Тедди.
Робби взял свой бокал за ножку и задумчиво покрутил его в пальцах.
— Мой отец действительно был лордом. Но я не люблю свой титул и стараюсь о нем не упоминать.
Тедди вытаращил глаза над тарелкой с бифштексом. Как можно иметь титул и молчать о нем? Нет, это было выше его понимания. Они с отцом даже участвовали в кампании за пожалование Ллойд Джорджу дворянства.
— Вы твердо уверены, что вы не социалист? — осведомился он.
— Ну хватит о политике, — закатив глаза, взмолилась Эммелин. — Никакой он не социалист. Робби — один из нас, и мы пригласили его вовсе не за тем, чтобы уморить тоскливыми разговорами. — Эммелин подперла подбородок ладонью. — Расскажите нам, где вы побывали, Робби.
— Например, в Испании, — ответил он.
В Испании, повторила про себя Ханна. Как интересно.
— Скучно, — засмеялась Дебора. — Да что там делать?
— Я выполнил обещание, данное много лет назад.
— В Мадрид ездили? — спросил Тедди.
— Заезжал. По дороге в Сеговию.
— А что там делать — в Сеговии? — удивился Тедди.
— Я ездил в Алькасар.
У Ханны по спине побежали мурашки.
— Это та старая мрачная крепость? — широко улыбнулась Дебора. — В жизни не видела ничего тоскливее.
— Да что вы, — возразил Робби. — Она замечательная. Волшебная. Попадаешь в какой-то другой мир.
— В какой?
Робби помолчал, пытаясь подобрать слова.
— Время от времени мне казалось, что я вот-вот окажусь в прошлом. Вечерами, когда я оставался один, мне слышался шепот давно умерших людей. Рядом кружили древние тайны.
— Кошмар какой, — передернулась Дебора.
— Почему же вы оттуда уехали? — спросила Ханна.
— Да, мистер Хантер, — подхватил Тедди — что привело вас обратно в Лондон?
Робби посмотрел на Ханну. Улыбнулся ей и ответил Тедди:
— Думаю, судьба.
— Вы все время путешествуете, — кокетливо заметила Дебора. — В вас, наверное, есть цыганская кровь.
Робби улыбнулся и не ответил.
— Или неспокойная совесть? — игриво допытывалась Дебора. — А, мистер Хантер? Признайтесь, от кого вы бежите?
— Разве что от себя, мисс Лакстон.
— Рано или поздно вы все равно осядете, — сказал Тедди. — Как только повзрослеете. Я тоже любил постранствовать, когда был помоложе. Хотелось посмотреть мир — новые впечатление, то да се. — Он поставил ладони по обе стороны от тарелки, и Ханна поняла, что муж собирается прочесть гостю лекцию. — Любой человек с возрастом становится более ответственным. Устойчивым. Разнообразие, которое раньше развлекало, начинает раздражать. Возьмите, к примеру Париж. Я обожал Париж, но что там творится сейчас, уму непостижимо. Никакого уважения к традициям. А женщины? Одеваются просто безобразно!
— Тиддлз, дурачок! — хохотнула Дебора. — Это же мода такая!
— Я знаю, что ты без ума от французов и их нарядов, — не обиделся Тедди, — и тебе, незамужней девушке, они, может быть, и подходят. Но моя, к примеру, жена ни за что на свете не станет шататься по городу в таком виде!
Ханна опустила глаза, чтобы не глядеть на Робби. Покопалась в тарелке, отложила вилку.
— Во время путешествий знакомишься с людьми самых разных культур, — сообщил Робби. — Я знаю одно племя на востоке — так там мужья вырезают на лицах жен красивые узоры.
— Ножом?! — ахнула Эммелин.
Тедди от изумления проглотил кусок мяса.
— И для чего это?
— Жена для них — просто красивая вещь, — объяснил Робби. — Муж считает себя в полном праве украшать ее, как его душе заблагорассудится.
— Варвары, — покачивая головой, сказал Тедди и сделал Бойли знак долить вина в его бокал. — И еще недовольны, что мы несем им цивилизацию.
* * *После первого визита Робби пропал на несколько недель. Ханна думала, что он забыл о своем предложении подарить ей сборник стихов. Очень в его стиле — думала она — появиться, всех очаровать, надавать пустых обещаний и испариться, даже не собираясь их исполнять. Она даже не обиделась, просто посмеялась над собственной доверчивостью и обо всем забыла.
И все-таки через пару недель, когда Ханна зашла в книжный магазин на Друри-лейн и обнаружила там первую книгу Роберта Хантера, она ее купила. В конце концов, поэзия Робби понравилась Ханне задолго до того, как она поняла, что он — ее не самый любезный знакомый.
Потом пришла весть о смерти отца, и Ханне стало не до Робби и его забытых обещаний. Внезапно она почувствовала себя лодкой, сорванной с якоря и брошенной на милость волн в незнакомых и бурных водах, без руля и ветрил. Глупо, конечно. Она так давно не виделась с Па, ведь он отказался встречаться с ней с тех пор, как она вышла замуж, и Ханна так и не нашла слов, чтобы смягчить его душу. И все-таки, пока Па был жив, она чувствовала, что привязана к чему-то крепкому и надежному. Теперь это чувство исчезло. Ханне казалось, что отец бросил ее: да, они часто ругались — уж такие у них были отношения, но она всегда знала, что Па любит ее больше всех. А теперь он взял и ушел, не сказав ни слова. Ей стали сниться кошмары — черные волны, затонувшие корабли, безбрежные воды океана. А днем вспоминалось предсказание гадалки — о тьме и смерти.
Ей станет легче, когда Эммелин переедет к ней насовсем, уговаривала себя Ханна, Потому что было решено, что после смерти отца Ханна становится для сестры кем-то вроде опекуна. И Тедди сказал: пусть лучше будет на глазах, особенно после той истории с режиссером. Чем больше Ханна думала о приезде Эммелин, тем больше оживлялась. Наконец-то у нее появится союзник в этом доме. Хоть кто-то, кто ее понимает. Вечерами они будут сидеть вместе, болтать и смеяться, делиться секретами — как в детстве.
Вышло, однако, что у Эммелин были другие планы. Они с Лондоном всегда были на «ты», и сразу по приезде она кинулась в самую гущу светской жизни, которую всегда обожала. Каждую ночь новый костюмированный бал — «Белоснежный», «Цирковой», «Подводный» — Ханна сбилась со счета. Днем другое развлечение: охотиться на улицах то за шляпой нищего, то за полицейской каской. Эммелин чересчур много пила и чересчур много курила и считала ночь пропавшей, если на следующий день не находила своего имени в колонке светских сплетен.
Однажды утром Ханна обнаружила Эммелин в гостиной, в компании друзей. Они сдвинули мебель по углам, скатали к камину дорогущий модный ковер. На ковре сидела незнакомая девушка в лимонно-желтом платьице из прозрачного шифона и курила, стряхивая пепел прямо перед собой. Эммелин учила неуклюжего молодого человека с кукольным личиком танцевать фокстрот.
