Олег Нестеров - Небесный Стокгольм
В «Новом мире» выйдет рассказ.
«Захар-Калита» – рассказ Александра Солженицына, написанный в ноябре 1965 года. Опубликован в журнале «Новый мир», № 1, 1966.
Война и мир (1965), режиссер С. Бондарчук.
Зря он так терзался.
«Когда я впервые надел лосины и ботфорты, то не смог шага шагнуть – ноги были как костыли. Мучился я с этим героем четыре года. Все это время нигде больше не снимался: боялся, что другая роль помешает глубже проникнуть в характер и образ мыслей этого человека. Но когда картина была закончена, я не был доволен своей работой: мне казалось, что у Толстого точнее и что мне ничего не удалось».
Г. Сапожникова. Вячеслав Тихонов: Я до сих пор жалею, что плохо сыграл Болконского. «Комсомольская правда», 5 ноября 1998.
А тут сразу – «Весна священная».
Балет «Весна священная» был поставлен Натальей Касаткиной и Владимиром Василёвым в Большом театре в 1965 году. http://www.classicalballet.ru/about/press/3.html
Глава 39
Роман вышел пока в журнале.
Впервые роман был напечатан в сокращенном виде в журнале «Москва» (№ 11, 1966 и № 1, 1967).
Изменения в Уголовный кодекс.
С 1966 г. была введена ст. 190–1 УК РСФСР «Распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй», предусматривавшая лишение свободы на срок до 3 лет.
Подробно об этом:
Владимир Козлов. Крамола: инакомыслие в СССР при Хрущеве и Брежневе. По рассекреченным документам верховного суда и прокуратуры СССР. «Отечественная история», № 4, 2003. С. 93–111.
Короче, то, что ее дали провести и не особо разгоняли, часть большой стратегии.
«Во все времена и при всех режимах за спецслужбами водится грешок – время от времени демонстрировать политическому руководству страны свою необходимость… КГБ уже не раз становился заложником политических игр высшего руководства. Кроме груза старых обид, был актуальный повод – в связи с падением Хрущева начался внеочередной пересмотр карательной политики. Были приостановлены массированные преследования верующих, многие политзаключенные „хрущевского набора“ вышли на свободу в ходе так называемого малого брежневского реабилитанса. Надо ли пояснять, что ответственность за „неправильные“ репрессии политическое руководство брать на себя не торопилось. Но как же репрессировать „правильно“? Не потому ли „митингу гласности“ и дали состояться?»
Б. Беленкин, А. Даниэль, В. Морозов (Общество «Мемориал»). Брань площадная. «Огонёк», 10 декабря 2000.
Создали прецедент, а потом письмо прокурору Руденко накатали.
«Записка Председателя КГБ В. Е. Семичастного и Генерального прокурора СССР Р. А. Руденко в ЦК КПСС
8 июня 1966 г.
Секретно
В последние годы органы госбезопасности усилили профилактическую работу по предупреждению и пресечению особо опасных государственных преступлений. <…> В процессе этой работы органам власти приходится сталкиваться с проявлениями, которые представляют значительную общественную опасность, однако не являются наказуемыми по действующему уголовному закону.
К таким проявлениям относятся в первую очередь изготовление и распространение без цели подрыва или ослабления Советской власти листовок и других письменных документов с клеветническими измышлениями, порочащими советский государственный и общественный строй, а также попытки некоторых антиобщественных элементов под различными демагогическими предлогами организовать митинги, демонстрации и иные групповые выступления, направленные против отдельных мероприятий органов власти или общественных организаций.
Так, в ноябре и начале декабря 1965 г. в гор. Москве было распространено большое количество листовок, призывающих граждан принять участие в массовом митинге протеста против ареста Синявского и Даниэля. В результате этих подстрекательских действий 5 декабря 1965 г. на площади Пушкина собралась группа молодежи, пытавшаяся провести митинг с требованием „гласности суда“ над Синявским и Даниэлем. Принятыми мерами митинг был предотвращен. <…>
Наше законодательство не предусматривает ответственности за подобные умышленные действия, совершаемые без цели подрыва или ослабления Советской власти. <…>
На практике эти действия квалифицируются или как антисоветская агитация и пропаганда или как хулиганство, хотя для такой квалификации в большинстве случаев отсутствуют достаточные основания. По нашему мнению, перечисленные антиобщественные действия не могут оставаться безнаказанными, однако их целесообразно рассматривать не как особо опасные государственные преступления, а как преступления, направленные против порядка управления и общественной безопасности.
В целях дальнейшего укрепления законности и правопорядка Комитет госбезопасности и Прокуратура СССР считают необходимым рекомендовать Президиумам Верховных Советов союзных республик внести в уголовный закон дополнения, предусматривающие ответственность за общественно опасные действия, указанные в настоящей записке.
Проекты Указов Президиума Верховного Совета РСФСР прилагаются. Просим рассмотреть». <…>
(РГАДНИ, ф. 3, оп. 80, д. 433, лл. 75–77)
Гражданское обращение.
А. Есенин-Вольпин. Гражданское обращение. Антология самиздата.
Глава 40
Но это был всего лишь повод.
Политические амбиции Александра Шелепина, человеком которого был Владимир Семичастный, привели Семичастного к его отставке с поста председателя КГБ СССР и удалению из общесоюзной политической жизни. Таким ходом Брежнев хотел ослабить влияние Шелепина.
Jonathan Steele, Eric Abraham. Andropov in Power. From Komsomol to Kremlin. Oxford: Martin Robertson, 1983. С. 86–87, 216.
Р. А. Медведев. Андропов. М.: Молодая гвардия, 2006. С. 90, 434.
Что значит быть на высоте требований?
Я позволил Пете услышать эти слова немного раньше.
Это фрагмент выступления на собрании комсомольцев центрального аппарата КГБ 23 октября 1968 г.
О. М. Хлобустов. Госбезопасность России от Александра I до Путина. М.: Ин-Фолио, 2008.
Сформировать новое управление.
«17 июля 1967 г. по инициативе Ю. В. Андропова Политбюро ЦК КПСС приняло решение о создании в структуре Комитета самостоятельного Пятого управления по борьбе с идеологическими диверсиями противника».
См.: Там же.
Социолог французский.
Жан Габриель Тард – французский социолог и криминолог, считается, что именно Тард стал основателем таких популярных в наши дни направлений социологии, как теория массовой культуры и анализ общественного мнения.
Закрыли.
Истинная причина того, что картину закрыли и она значится в категории «неснятых фильмов», мне не известна. Остается только предполагать.
Не нравится им теперь.
Случай свел в купе поезда Булата Окуджаву и Владимира Баскакова, первого заместителя председателя Госкомитета СССР по кинематографии. Между ними состоялся острый разговор, после которого работа Окуджавы в области кино вряд ли была возможной. Об этом случае я прочитал в письме Окуджавы режиссеру Владимиру Мотылю, которое нашел в его архиве.
И вообще, независимое гражданское поведение Окуджавы стало откровением для властей, а его сочувственное отношение к преследуемым коллегам (в частности, подписание письма в защиту Солженицына) создали ему репутацию «неблагонадежного» писателя.
Вызвали Севу, надавили. А он всё сдал.
Не было такого, это плод моей фантазии, как и сам персонаж Сева, не имеющий никакого отношения к режиссеру Всеволоду Воронину.
С французами подписали соглашение.
Соглашение о сотрудничестве в области кинематографии между Правительством СССР и Правительством Французской Республики было заключено в Москве 8 июля 1967.
Борьба с фестивальными фильмами.
Подробно об этой несуразной борьбе: А. Медведев. Только о кино. «Искусство кино»,1999.
Досними, говорят, Куликовскую битву.
Андрей Рублев (1966), режиссер А. Тарковский.
«Фильм снимался в обстановке повышенного к себе интереса, в том числе и со стороны прессы, еще питавшейся соками либерализма. Например, журнал „Искусство кино“, который возглавляла тогда Людмила Павловна Погожева, не просто напечатал сценарий „Рублева“, но и опубликовал статьи довольно известных историков, поддерживающих замысел Тарковского. Советская кинематография жила в ожидании крупного, серьезного произведения. В Госкино фильм приняли. Состоялись просмотры в Доме кино на Воровского, которым сопутствовал необыкновенный успех, жадное внимание определяло отношение к картине. Правда, было непонятно откуда взявшееся ощущение тревоги. В эти дни я накоротке видел Андрея Арсеньевича Тарковского. Он не понимал, чего от него хотят, и говорил о не очень ему ведомых и совсем для него неведомых критиках – „странные люди“. Но странные люди, может быть, не могли выразить, что они хотят, но чего они не хотели, это было понятно. Вскоре замечания по фильму прояснились: фильм однобоко трактует историю. А требовали, например, доснять Куликовскую битву. Кто-то сгоряча договорился, а может быть, и не сгоряча, а по убеждению, по злобе, до того, что эта картина антирусская, что она порочит Россию».
