Тереза Тур - Выбрать свободное небо
— Это точно… — кивнул Зубов. — Я понимаю, я все понимаю. Мы с Терезой что-нибудь придумаем. И, конечно, будем держать вас в курсе…
Глава тридцать пятая
Человек ко всему привыкает. Об этом рассуждал Роберт, который в первый числах апреля приехал к родителям. Он сидел у камина в гостиной, смотрел на язычки пламени и размышлял над тем, что он — как и положено человеку — тоже привык.
Он уже мог спокойно пройти мимо ее пустого сарайчика — в первый раз, когда он подошел — у него схватило сердце — он побелел и замер. Мама отправила его к доктору: «Сердце в норме. Стресс», — сказали ему. Спасибо, а то он не знал.
Он открывал двери своей квартиры в Лондоне, уже не надеясь услышать ее голос — первые дни он ему повсюду мерещился. Она то звала на помощь, то щебетала что-то веселое…
Он привык к тому, что у него на груди, на цепочке теперь висит ее кольцо — как только Лиза пришла в себя, она ему отослала его подарок.
Он уже мог радоваться. Радоваться тому, что Лиза вернулась в Соединенное королевство и обитала в коттеджике неподалеку. Родители делали ей сейчас вместо туристической визы гостевую… И очень-очень надеялись, что Лиза будет рожать их внука здесь, дома… Он радовался, что папа и мама по-прежнему общаются с Лизой. На самом деле, если быть точным, они только с ней и общались. Ездили в гости за десять миль. Мама готовила мясо, папа не забывал захватить с собой пирожные… Они общались с нею. Не с ним. Он практически не приезжал сюда из Лондона — слишком больно.
Ему давало силы лишь то, как он все удачно организовал для нее. Он все продумал, чтобы обеспечить ее максимальным комфортом. Он нанял Шейлу, переманив ее у собственного агента.
Шейла — этот гений организации — нашла и коттедж — маленький, но очень уютный. В нем даже был сарайчик, и хозяева были не против, что из него сделают мастерскую для русской художницы. Шейла теперь значилась агентом Лизы и особенно ревностно следила за тем, чтобы в холодильнике была еда. Она же изыскала в Бедфорде гинеколога, который понравился Лизе — между прочим, русского. Ездила в Москву — Тереза вовсю развернулась с организацией выставки, приуроченной к выходу своей новой книги — дел было полно.
Все образовалось как нельзя лучше. Лучше, чем могло быть… Роберт понял, что больше не может сидеть неподвижно в кресле.
Он поднялся, отправился к себе. Поднялся на второй этаж, прошел мимо ее комнаты. Прошел спокойно. Он сам собирал ее вещи, когда Шейла нашла ей жилище. Сам паковал картины. Помогал грузить все в грузовичок… Он смог.
Он хотел купить ей этот чертов коттедж, но Тереза запретила. Она заявила, что Лиза сама еще не знает, что будет делать после выставки, где рожать и как обустраивать свою жизнь. «Не торопись», — мягко сказала она, скорее всего, на что-то надеясь. Он завидовал ей. Ей и ее мужу — они умели надеяться. Они верили в то, что Лиза его простит. А вот сам он в это не верил.
Он открыл дверь в свою комнату, посмотрел на часы — почти полночь. Лег на кровать, не раздеваясь. Все это время у него были огромные проблемы со сном. Он не мог заснуть. Если засыпал — не мог проспать больше двух часов подряд. Ему снились кошмары. Та самая подворотня, в которой его не было. Или — еще хуже — желтая лампочка на проводе, которую он увидел у нее в коридоре.
Пить те успокоительные, что ему выписали, он не желал. Снотворного он боялся — привыкание, зависимость… Для него это были не просто слова. Он боялся этого до жути. Поэтому он мучился бессонницей. Сегодня сразу после ужина он понял, что засыпает — распрощался с родителями, постарался не замечать их сочувственных взглядов — и отправился спать. Вскочил через два часа… И вот, мается…
Ему вдруг в голову пришла хорошая идея — может быть, отправиться спать в лизину комнату? Он вышел в коридор и столкнулся с мамой.
— Все бродишь? — спросила она с сочувствием.
Он подошел, уткнулся ей головой в плечо. Она его погладила по голове:
— Лиза — добрая девочка. Пойди, поговори с ней.
— Мама…
— Что — мама? У меня сердце разрывается, а он мне «мама»! Иди — и поговори!
— Мама, но это же невозможно простить!
— А ты откуда знаешь? Что она в состоянии простить, а что — нет? Или весь вопрос в том, что надо идти, просить, унижаться… Гораздо проще запереться в квартире в Лондоне — и скорбеть безмерно! Иди к ней.
И мама развернулась, чтобы идти в свою комнату. Потом остановилась, обернулась:
— Лиза снова улыбается. Когда рисует, то слушает музыку — вычитала, что ребенку полезно.
— Да, особенно полезен запах скипидара и красок, — пробурчал Роберт.
— Девочка работает! — отрезала мама.
— Я рада, что ты ее приняла, — с благодарностью проговорил сын.
Мама пожала плечами:
— С ней ты счастлив, а без нее — нет. Как только ты ее привез, я заметила, что ты смеешься. Сейчас, когда ее нет с тобой — перестал. С ней рядом ты спокойно засыпал, а сейчас бродишь по дому… Конечно, я ее приняла.
И она ушла. Роберт посмотрел ей вслед — и решил проехаться к домику Лизы. Не затем, чтобы ее разбудить или ворваться, начав просить прощения — нет. Просто убедиться, что у нее все хорошо.
Все спали, все было тихо. В коттедже не было света — он понял, что она уже улеглась. Роберт вышел из машины, постоял, поприслушивался. И услышал в коттедже крик. Ее отчаянный крик. Дальше он бежал. Дверь — наверняка закрытая… Лиза распахнула дверь и налетела на него.
— Что? — схватил он ее за плечи, — что?
Она вдруг сразу поняла, что это — он. Что это — безопасность… Прижалась. И замерла.
Он легонько гладил ее по спине, чувствуя, как уходит из ее тела дрожь, как расслабляются сведенные от ужаса мышцы. Лиза пришла в себя настолько, что стала высвобождаться из его рук. Роберт почувствовал это — и выпустил ее.
— Что случилось? — повторил он.
— Мне показалось, что в коттедже кто-то есть, — смутилась она. — Нет, там точно кто-то есть. Кто-то ко мне залез.
— Вызовем полицию? — абсолютно серьезно спросил он.
— А если мне почудилось? Понимаешь, я задремала возле камина в кресле, а проснулась оттого, что кто-то топает в спальне. Топает и шебуршится…
— Давай я посмотрю, — предложил Роберт.
— А если там действительно бандиты?
Роберт пожал плечами, велел ей оставаться на месте и зашел в коттедж. Включил свет в холле. За спиной послышался шорох. Лиза шла за ним.
— Я же просил! — поднял он брови вверх.
— Там темно и страшно, — ответила она.
Роберт прошел в спальню — и включил свет. Там никого не было видно, но под кроватью кто-то действительно шебуршался. Роберт улегся на пол — и храбро полез под кровать.
— Что там? — обеспокоено спросила Лиза.
— Монстр, — ответил со смехом Роберт — и вытащил из-под кровати рыжего пушистого котенка.
Лиза покраснела и прижала к мгновенно покрасневшим щекам ладошки:
— Котенок! А я подумала… Я так испугалась…
Роберт поднялся — и протянул ей зверька:
— Держи!
Она забрала из его рук котенка, на секунду их пальцы соприкоснулись. Роберт коротко вздохнул. Лиза была такая милая. Она улыбалась, гладила это чудовищное существо, которое так ее напугало. Ему захотелось ее обнять, прижать к себе. Целовать, пока она не простит его…
Она словно прочитала его мысли и достаточно резко спросила:
— А как ты в этот час оказался здесь, окало моего дома?
— Не мог заснуть, — пожал плечами Роберт. — Думал о тебе. Решил проехаться, посмотреть, все ли у тебя в порядке.
— Спасибо, теперь все хорошо. Я только перепугалась, — и она внимательно посмотрела: будет ли он насмешничать. Однако Роберт и не думал: он, скорее, был мрачен, чем насмешлив.
— Как ты? — абсолютно серьезно спросил он.
— Нормально, только надо котенка покормить. Он, наверное, голодный.
— Наверное, — он облизал пересохшие губы.
Лиза обогнула его — и вышла из спальни. Прошла на кухню, открыла холодильник, налила котенку молока в блюдце, отрезала кусочек мяса.
— Лиза, я… — он беспомощно наблюдал за этой картинкой.
— Нет, Роберт, — обернулась она и спокойно ответила. — Нет. Спасибо тебе за все, что ты сделал, — у него удивленно взметнулись вверх брови, — я имею в виду коттедж, организацию всего, Шейлу и твое покровительство… Я чувствую себя обязанной, однако льщу себя надеждой, что после выставки смогу отдать тебе деньги.
— Ты знаешь, что я не возьму ни монетки из твоих денег. Как бы то ни было — ты — мать моего ребенка. И вы не будете ни в чем нуждаться, — прозвучало это на редкость высокомерно, даже неприятно.
— У меня пока нет сил вести с тобой подобные споры, но можешь мне поверить, к этому вопросу мы еще вернемся, — ответила ему Лиза.
Он лишь пожал плечами.
— Ладно, — заговорила Лиза, — уже поздно, тебе пора. Я покормлю этого монстра — и тоже лягу спать. Спокойной ночи.
