Дуглас Кеннеди - Испытание правдой
— Даже не знаю, что сказать, Элисон.
Она наклонилась и поцеловала меня в губы:
— А говорить нечего, кроме одного: готовимся тронуться в путь через полчаса.
Я бросился в спальню, наспех принял душ, оделся, застелил постель… Элисон тем временем собирала в дорогу детские вещи — подгузники, бутылочки с молоком, запасную одежду и пустышки. Она не забыла и свои документы, и свидетельство о рождении Джеффа. Зазвонил телефон. Она сняла трубку и передала ее мне. Это был Джек Дэниелс:
— Гручо?
— Послушай, если бы я был Харпо…
— Принято, — сказал он. — В какой стадии игра?
— Я готов к прыжку.
— Один или с помощником?
— С помощником.
— Надежным?
— Еще каким. Что отец, что дочь…
— Хорошо. Значит так, место встречи…
Он указал маршрут до Сейнт-Джорджа в Квебеке, где меня должны были встретить, и напомнил о том, что, если на границе будут неприятности и меня схватят, я не должен раскрывать пароли «метеорологов» и сотрудничать с федералами.
— Нам будет туго, если это произойдет. И где бы ты ни был, мы тебя достанем.
Впервые я вдруг увидел Джека Дэниелса в другом свете. За ширмой радикала, борца за справедливость и права пролетариев всех стран скрывался вовсе не революционер. Это был гангстер. И, глядя в полыхающие глаза Элисон, читая в них: «Я помогу тебе… пусть даже это будет стоить мне жизни», я понял, что именно любовь этой женщины заставила меня посмотреть на мир иначе: она разорвала революционную паутину, и мне открылось, что в жизни есть нечто более важное, чем те опасные антиобщественные игры, в которые я заигрался.
Но в тот момент у меня не было иного выбора, кроме как бежать через границу. Элисон позвонила своему мужу, Джерри. Их разговор длился минут пять. В конце она просто сказала: «Поговорим завтра». Ни проявлений нежности, ни слов любви. И от сознания того, что ее брак был таким стерильным, мне стало еще горше. Потому что я знал, что через несколько часов навсегда расстанусь с женщиной, которая, в чем я теперь не сомневался, была предназначена мне судьбой.
Повесив трубку, она закусила губу и сказала:
— Если бы не малыш Джефф, я бы, не задумываясь, сбежала с тобой.
— Если бы не малыш Джефф, — ответил я, — я бы ни за что тебя не отпустил.
Мы сели в машину и тронулись в путь. До границы было пять часов езды. Джефф крепко спал. В дороге мы с Элисон никак не могли наговориться, каждый рассказывал историю своей жизни. Перед разлукой мы отчаянно пытались разузнать друг о друге все что можно.
Мы и глазом не успели моргнуть, как позади остались долгие мили пути. Останавливались лишь раз, чтобы заправиться. Наконец мы прибыли в город Джекмен, штат Мэн. Впереди лежала граница. Мы поменялись местами, и я медленно проехал мимо поста американской таможни, затаив дыхание, ожидая, что в любой момент перед нами возникнет полицейская машина. Но дорога была свободна, и вскоре мы оказались на узком шоссе нейтральной полосы, разделявшей США и Канаду.
— Bonsoir[59], — приветствовал нас франкоговорящий канадский таможенник. — Что привело вас в Квебек?
— В гости к друзьям на уик-энд, — ответил я.
— Поздновато вы путешествуете, — сказал он.
— Видите ли, я только что с работы, да и малыш лучше спит по ночам.
— О, как мне это знакомо, — кивнул он. — Могу я взглянуть на ваши документы?
Я вручил ему свой фальшивый паспорт. Он внимательно изучил его, потом спросил, не везу ли я в Канаду продукты или напитки. Когда я ответил, что нет, он вернул мне паспорт и сказал:
— Мистер Уолкер, хорошего отдыха в Канаде вам и вашей семье.
Мы отъехали от поста.
— Вам и вашей семье, — тихо повторила Элисон. — Если бы только… если бы…
Спустя двадцать минут мы прибыли в городок Сейнт-Джордж. Я проследовал, согласно инструкциям Джека Дэниелса, к закрытой маленькой автозаправке на окраине города. Когда мы подъехали к воротам, я увидел темный силуэт припаркованной машины. Заглушив двигатель, я дважды посигналил фарами. Автомобиль посигналил в ответ. Я повернулся к Элисон и взял ее за руку.
— Пора, — сказал я.
— Возьми меня… нас… с собой, — произнесла она.
— Не могу. Потому что я буду в бегах еще месяцы, а может, и годы…
— Это не имеет значения. Мы будем вместе. Только это важно.
— Элисон, любовь моя, каждая клеточка моего сердца хочет сказать тебе «да», но голова говорит другое. Потому что это не та жизнь, которую ты заслуживаешь.
Она начала плакать, уткнувшись мне в плечо. Мы обнялись, как двое на корабле, терпящем крушение в открытом море. Немного успокоившись, она поцеловала меня долгим поцелуем и прошептала всего одно слово:
— Иди.
Я протянул руку и погладил спящего Джеффа по головке. Потом вышел из машины и достал из багажника свой рюкзак. И в последний раз посмотрел на Элисон.
— Я никогда не забуду тебя, Тобиас Джадсон, — сказала она, и ее лицо было мокрым от слез.
— Я никогда не забуду тебя, Элисон Лонгли, — прошептал я в ответ.
Затем я развернулся и двинулся к поджидавшему меня автомобилю.
Так начались мои годы в ссылке — годы, окрашенные горечью разлуки с Элисон. Уже потом, после того как я получил отпущение грехов от Господа нашего Иисуса Христа, меня все равно преследовал стыд за совершенное прелюбодеяние с замужней женщиной. И все-таки теперь я понимаю, что любовь Элисон вывела меня на дорогу к фундаментальной личной и духовной трансформации. И я никогда не забуду ее — потому что как можно забыть человека, который изменил твою жизнь?
Глава шестая
Я захлопнула книгу и с такой силой отпихнула ее, что она упала на пол. Я не стала поднимать. Если бы мне настучали сейчас по ушам, все равно было бы не так больно. От шока я будто окаменела.
Меня не столько возмутила его отвратительная ложь, сколько то, как ловко он сфабриковал эту историю, разве что про секс не соврал. Меня он и вовсе выставил соучастницей, которая по собственной воле повезла его через границу. И наш флирт представил слезливой мелодрамой… а еще эти гнусные комментарии про Дэна, про наш стерильный брак. Допустим… я точно не помню, ведь тридцать лет прошло… но я почти уверена в том, что говорила ему, как одиноко мне в Пелхэме, а может, проболталась и о том, что жалею о раннем замужестве. Но весь этот бред про coup de foudre с Тоби Джадсоном… мои слезы при расставании… Этот сукин сын вынудил меня отвезти его в Канаду. Хотя нет, «вынудил» — слишком мягко сказано. Он шантажировал меня, грубо и примитивно. А теперь пытается переписать историю, выставив себя в выгодном свете. И кто же поверит моей версии событий? Тем более что теперь он переродившийся радикал, пришедший к Богу, преданный консерватор, которому жмет руку сам Джордж У. И если верить негодяю Джадсону, я была настолько увлечена им, что плевала на закон, лишь бы спасти любимого. А ведь был еще этот ужасный треп про моего отца…
Зазвонил мой сотовый. Я бросила взгляд на часы. Восемь двадцать. Через двадцать пять минут у меня первый урок, но я не представляла, как появлюсь в таком состоянии перед учениками… которые, наверное, решат, что это круто, если я начну блевать прямо у них на глазах. Училка, должно быть, перебрала накануне… а мы-mo думали, что она умеет держать удар…
Телефон не смолкал. Я нажала кнопку приема вызова. И прежде чем успела произнести хоть слово, услышала голос Марджи:
— Я только что прочитала статью в «Бостон геральд». О черт, Ханна, даже представить не могу…
— А я только что прочитала эту поганую книгу, — сказала я.
— Да пошел он. Лиззи важнее. А после того, что этот придурок из «Геральд» написал о тебе и Дэне…
— И что он написал?
— Ты хочешь сказать, что еще не читала?
— Никак не могу себя заставить…
— У тебя с собой утренний номер?
— Боюсь, что да.
— Тогда читай сейчас же.
— Что, все так плохо?
— Читай.
— Я не хочу…
— Ханна, ты должна…
— Хорошо, хорошо, — сказала я и полезла в портфель за газетой. — Ты хочешь, чтобы я тебе перезвонила?
— Я подожду на линии. Статья на третьей странице.
Я раскрыла газету, и мне показалось, что меня опять ударили под дых. Статья занимала всю третью полосу. Здесь была ужасного качества любительская фотография Лиззи, сделанная на рождественской вечеринке кем-то из ее коллег, и вид у нее был явно не здоровый. Рядом красовался профессиональный снимок Маккуина в белом врачебном халате. Заголовок гласил:
БОСТОНСКАЯ БАНКИРША
ПРОПАДАЕТ БЕЗ ВЕСТИ
ПОСЛЕ РАЗРЫВА С ЛЮБОВНИКОМ,
ИЗВЕСТНЫМ БРУКЛИНСКИМ ДОКТОРОМ
История пугала экзотическими подробностями. Лиззи представили как типичную яппи («крайне амбициозная и крайне неуравновешенная», по словам одного из партнеров), собственницу ультрасовременного городского лофта (любовно выписаны детали дизайнерского интерьера), со шлейфом неудачных романов (особого упоминания заслужил банкир Кляйнсдорф). С другой стороны, Маккуин удостоился титулов «столпа медицинского сообщества» и «звездного дерматолога», который, несмотря на убедительное алиби, «не исключен из числа подозреваемых». Далее шли подробности знакомства Лиззи с Маккуином на велосипедной прогулке и короткого флирта, который вскоре превратился, по словам Маккуина, в «ее навязчивую идею».
