Летние истории - Каваками Миэко
Сэнгава потянулась схватить меня за локоть. Я вывернулась, махнула ей рукой и, выхватив из сумки кошелек, прошла через турникет. «Нацуко!» — послышался сзади крик Сэнгавы, но я не стала оборачиваться. «Нацуко!» — окликнула она еще раз. Не останавливаясь, я побежала вверх по лестнице, ведущей на платформу. Музыкальная фраза известила о прибытии поезда и тут же сменилась дребезжанием приближающегося состава. Едва двери открылись, я влетела в вагон. Плюхнулась на сиденье, сложила руки на груди и съежилась, словно пытаясь спрятаться. Голос из динамиков объявил, что двери закрываются. Когда поезд потихоньку тронулся с места, я увидела в окно Сэнгаву. Она стояла на платформе, высматривая меня. На мгновение наши взгляды встретились, но я тут же опустила глаза. А потом и вовсе зажмурилась, крепко-крепко.
С двумя пересадками я добралась до родной Сангэндзяи. Возвращаться домой не хотелось, но больше пойти мне было некуда. Настроение было отвратительное. Как будто у меня внутри скрутился огромный жгут из ярости и воодушевления, и от этого с каждой секундой мне становилось все жарче и жарче. Тут я услышала, как в сумке гудит телефон. Это наверняка Сэнгава, решила я и не стала доставать трубку. Однако некоторое время спустя телефон завибрировал снова. После третьего раза я все-таки сдалась и вытащила его. Оказалось, звонила Макико. Сердце у меня оборвалось. Что случилось? В это время сестра обычно работает и вряд ли стала бы звонить просто так, тем более столько раз подряд. За несколько секунд, пока я набирала ее номер, в голове прокручивались версии одна другой страшнее. Несчастный случай в баре? Сердечный приступ? На нее напали. Нет, раз Макико сама мне звонила, значит, с ней все в порядке… Может, что-то с Мидорико? Впрочем, с телефона Макико мог позвонить кто-то другой. Я слушала гудки с колотящимся сердцем. После шестого трубку взяли.
— Маки? Что случилось?
— О, Нацуко! — беззаботно отозвалась сестра. — Хотела спросить, как ты поживаешь.
Услышав ее голос, я наконец выдохнула. Тело будто стало ватным, и я застыла с телефоном в руке, не в состоянии пошевелиться. Через несколько секунд меня охватил гнев.
— Я так волновалась! Ты же звонила в рабочее время. Я думала, у вас что-то стряслось.
— Ты чего? Сегодня же выходной. Воскресенье.
И только тут до меня наконец дошло. Воскресенье, а по воскресеньям бар Макико не работает.
— Это да, но я все равно удивилась…
— Не волнуйся, у нас все нормально. Просто ты говорила, что приедешь к нам летом, в конце августа. Помнишь, ты даже Мидорико дату назвала? И я задумалась, чего бы такого нам всем вместе поесть, когда ты будешь у нас. Например, сейчас пошла мода на самгёпсаль, как тебе такое? В Цурухаси открылся классный корейский ресторанчик.
— Слушай, разве это обязательно решать прямо сейчас?
— Не то чтобы обязательно, но почему бы и нет? Появится какое-то ожидание праздника! Как думаешь? Или ты занята? Как твоя работа, закончила уже тот роман?
— Роман? Да мне вообще не до того, — бросила я, не в силах скрыть раздражение.
— Чем это ты так занята, если не романом, а? — с шутливыми нотками в голосе поинтересовалась Макико.
— Ребенком, — сказала я. — Вопросами, связанными с ребенком.
— Чьим?
— Моим.
— Что?! — вскрикнула от удивления Макико. — Нацу, ты что, беременна?!
Я чуть не ответила «да».
— Нет, но собираюсь. Собираюсь забеременеть.
— То есть у тебя есть мужчина?
— Нет.
— Тогда от кого ты собралась беременеть?
— Для одиноких женщин вроде меня, которые хотят иметь детей, существуют специальные банки спермы. Ты, наверное, не знаешь, но теперь это обычное дело. А еще есть частные доноры-волонтеры, тоже порядочные люди, и можно взять сперму у них.
— Нацу… — проговорила Макико, — ты мне сейчас что-то из своего романа рассказываешь?
— Нет, это я о себе. — С трудом сдерживаясь, я вкратце объяснила сестре, что такое AID.
— Так нельзя! — возмутилась Макико. — Нет-нет, ни в коем случае. Нельзя вмешиваться в дела высших сил.
— Каких еще высших сил? Ты же в них не веришь? Пойми, ничего такого в этом нет. Многие так рожают.
— Нацуко, что ты такое говоришь? Ты не пьяная?
— Нет, я не пьяная.
— Все равно. Чем болтать ерунду, лучше иди домой и займись работой. Ты же сейчас не дома, я так понимаю?
— Это не ерунда! — Я повысила голос. — Я уже все решила, осталось только проверить пару вещей.
— Послушай, — вздохнула Макико, — ты же прекрасно знаешь, как это тяжело — родить и вырастить ребенка. Неужели тебе кажется, что можно вот так взять и забеременеть непонятно от кого? Что потом ребенку с этим делать?
— А что делать Мидорико? — огрызнулась я. — Вот уж от тебя не ожидала!
— Я не собиралась растить ее одна, так сложилось. — Макико снова вздохнула. — Ну правда, ты несешь чушь.
— С чего ты взяла, что у тебя получилось, а у меня не получится? — осведомилась я. — Почему ты пытаешься меня отговорить? Какое у тебя право? Ты, конечно, можешь меня не поддерживать, но и помешать мне у тебя тоже не получится. И помощь твоя мне не нужна. Родителей-одиночек в мире сколько угодно, и детей, которые не знают своих родителей, тоже. Деньги? А что деньги? Если уж мы с тобой выросли, то и любой другой ребенок уж как-нибудь да вырастет. Всегда можно как-то прожить.
— Ну тогда найди себе мужа, — примирительным тоном произнесла Макико. — В таких делах все должно быть как положено.
— Так… — проговорила я. — Маки, ты что, хочешь, чтобы я всю жизнь прожила в одиночестве?
— В каком смысле?
— Ты не хочешь, чтобы у меня были дети. Хочешь, чтобы я навсегда осталась одна. Чтобы я тратила деньги на вас с Мидорико, а не на своего ребенка — логично же? Не беспокойся, я в любом случае буду посылать вам деньги, даже без вашей просьбы. Но сейчас я отправляю вам совсем немного, ты хотела бы больше. А если у меня появится ребенок, то эта сумма, наоборот, уменьшится, и ничего хорошего для вас с Мидорико в этом нет, я понимаю.
Макико молчала. Я тоже. Потом из трубки донесся тяжелый вздох.
— Нацу…
— Все, кладу трубку.
Бросив телефон на дно сумки, я зашагала вперед. Настроение стало еще отвратительнее. Хотелось заорать на всю улицу. Я шла быстрым шагом и воображала, как разрываю в мелкие клочки мысль за мыслью. Мужчина, проходящий мимо, недовольно щелкнул языком, когда я задела его локтем. Я тоже щелкнула языком в ответ. И пошла дальше, прямо, никуда не сворачивая. На перекрестке я остановилась. Я поняла, что не знаю, куда идти, когда загорится зеленый. Если прямо, я попаду домой. Если направо — то в мини-маркет. Если я хочу вернуться к станции, где есть люди, надо идти назад. Но я не знала, куда мне податься. И тут вспомнила об Айдзаве. На мгновение даже подумалось: может, позвонить ему? Но прежде чем у меня перед глазами возникло лицо Айдзавы, там уже маячило лицо Юрико Дзэн. Да, Юрико Дзэн… Может быть, Айдзава сейчас где-то неподалеку. Может быть, он сейчас вместе с Дзэн. Она пристально и бесстрастно глядела на меня из глубин моей памяти. Интересно, с Айдзавой она смеется? Шутит? А что она делает вечерами, когда остается одна? Я увидела веснушки на бледной коже. Рассыпанную по щекам галактику из космической пыли, газа и бесчисленных звезд… Я снова достала телефон, открыла Gmail. Нашла письмо от Онды, которое перечитывала уже, наверное, сотню раз, и принялась печатать ответ.
Нажав на кнопку отправки, я привалилась к столбу с дорожным знаком. Остатки сил покинули меня. Крохотная бабулька с пакетом из мини-маркета и двумя той-пуделями на поводках, коричневым и черным, спросила, все ли со мной в порядке. Сперва я не поняла, почему она выгуливает тут собак в такое время, но потом подумала, что в этом нет ничего такого уж странного. Я ответила, что у меня все хорошо, еще немного постояла и отправилась домой.
15. Рождение — это…
Встречу с Ондой мы назначили в ресторанчике «Майами-Гарден» на Сибуе, возле знаменитого перекрестка. Я в этом заведении никогда не бывала, только проходила мимо. Была середина июня. В условленный день над городом с самого утра нависли свинцовые тучи, и временами слышались раскаты грома, похожие на урчание какого-то огромного существа. Сезон дождей уже наступил, но ливней пока не было: в середине прошлой недели немного покапало и перестало.
