Дуглас Кеннеди - Испытание правдой

— Я не собираюсь воевать с тобой из-за пустяков.

— То, что сейчас происходит, вряд ли можно назвать пустяком. Наша дочь пропала.

— И ты, понятное дело, не в себе. Поэтому я оставляю тебе целую кровать, а сам лягу внизу. Спокойной ночи.

Он хлопнул дверью.

Моей первой мыслью было броситься следом за ним и потребовать объяснений. Но меня так возмутили его безразличные комментарии — и его привычка спихивать ответственность на других, — что я заставила себя сдержаться, зная, что мои эмоций могут выплеснуться потоком злобных, мстительных реплик. А во мне всегда жил страх перед тем, что может произойти между мной и Дэном, если я когда-нибудь выложу ему все, что думаю о нашем союзе.

Поэтому сейчас я просто не могла его видеть. Точно так же я не выдержала бы и телефонного разговора с Джеффом (в любом случае, Шэннон всегда жаловалась, если я звонила позже девяти вечера). И честно говоря, мне вовсе не хотелось успокаивать Дэна, в то время как я сама не могла успокоиться. Сейчас мне необходимо было уснуть.

Однако сон ускользал от меня. Ночью я часто просыпалась, но не стала принимать вторую таблетку снотворного — только потому, что боялась быть сонной поутру не дай бог, ученики заметят и будут смеяться. К шести утра я окончательно сдалась, отложила в сторону книгу и начала готовиться к новому рабочему дню.

Когда через двадцать минут я спустилась вниз, то увидела, что машины Дэна во дворе уже нет. Не было и записки на столе с объяснением, что он уехал пораньше. Меня удивило, что я не слышала, как он отъезжал от дома. Может, я как раз задремала в это время. На душе было неспокойно. Я ненавидела ссоры, которые заканчивались вот так — ничем, и уж тем более не разрядкой напряженности. Точно так же я ненавидела себя за вчерашний скандал.

Я подошла к телефону и набрала номер мужа. Ответа не было — включилась голосовая почта. Это было на него не похоже — ведь он, как врач, должен был круглосуточно находиться в зоне доступа. Видимо, стресс и его заставил махнуть рукой на обязанности.

Схватив спортивную сумку и портфель, я вышла из дому. В небе еще не просветлело, воздух был сырым и холодным. Я поехала в центр Портленда и остановила машину у входа в фитнес-клуб. У нас поблизости имелся отличный тренажерный зал в гольф-клубе «Вудлендс», членом которого был Дэн, но меня всегда раздражала атмосфера загородного клуба Я терпеть не могла всех этих мамаш-домохозяек, которые смотрели на меня свысока, потому что мне не сиделось дома. Поэтому несколько лет назад я нашла обычный спортивный клуб в деловом квартале города и с тех пор старалась заниматься не реже четырех раз в неделю. Конечно, я нахожу такой режим утомительным, но зато он эффективен в борьбе с лишними килограммами и возрастными изменениями. (Как однажды заметила Марджи, когда нам обеим стукнуло по пятьдесят: «Отныне все силы бросаем на то, чтобы минимизировать потери».)

Однако сегодня мои полчаса на степлере и двадцать минут тренировки с легкими гантелями были подчинены исключительно тому, чтобы смягчить последствия бессонницы и стресса. Но, карабкаясь по ступенькам безжалостного тренажера, я думала лишь об одном: как ты можешь заниматься собой, когда твоя дочь до сих пор не нашлась?

Я знала, что, обшарив все закоулки Бостона, я больше ничего не могу сделать для поисков Лиззи, и от этого чувство беспомощности лишь усиливалось. После тренировки, распаленная выбросом эндорфина, я дала себе зарок не читать «Бостон геральд» до конца рабочего дня. В конце концов, плохие новости не обязательно поглощать горячими.

По дороге в школу я заехала в круглосуточный супермаркет и купила ненавистный таблоид. Не глядя на первую страницу, я свернула газету пополам и сунула в портфель. Потом вернулась в машину и поехала в школу.

На часах было полвосьмого утра. До первого урока оставалось больше часа. В моей ячейке скопилось не так много почты, но ожидаемый пакет «Федэкс» от Марджи, конечно, ждал меня. Я схватила его и направилась в свой крохотный кабинет. Закрыла дверь, сняла пальто, села за металлический стол и вскрыла бандероль. Внутри была книга в твердом переплете, около трехсот страниц. К обложке Марджи прикрепила самоклеющийся листок, на котором нацарапала «Прочитай главу 4, потом позвони мне».

Я отклеила записку, и мой взгляд уперся в название книги:

Я БОЛЬШЕ НЕ МАРШИРУЮ:

Исповедь переродившегося радикала

Заголовок иллюстрировали две фотографии, разделенные глубокой трещиной. На фрагменте слева был запечатлен автор — еще двадцатидвухлетний, длинноволосый, выступающий перед толпой таких же патлатых радикалов; на заднем плане — подожженный американский флаг. На правом фрагменте автор, теперь уже пятидесяти с лишним лет, лысоватый, в роговых очках, в темном костюме и при галстуке, пожимал руку небезызвестному Джорджу Бушу в Овальном кабинете. Не знаю, какая версия Тобиаса Джадсона вызвала во мне большее отвращение.

Я изо всех сил боролась с искушением закурить. Проиграла. Встав из-за стола, подошла к окну и распахнула его настежь. Высунула голову и затянулась сигаретой «Мальборо лайтс». Я курила быстро, надеясь, что ветром не затянет дым в кабинет (курение в стенах школы — серьезное правонарушение, особенно для персонала). Выкурив сигарету почти до фильтра, я затушила ее о подоконник и сбросила окурок в дренажный колодец, удобно расположенный прямо под моим окном.

Затем я закрыла окно и вернулась за стол. Сделала глубокий вдох — голова все еще кружилась от ранней никотиновой дозы. Зато наркотическая встряска придала мне храбрости, и я снова потянулась к книге. Пальцы нервно застучали по обложке.

Давай же, надо покончить с этим.

Я раскрыла книгу на четвертой главе и начала читать.

Глава пятая

Глава 4

ЛЮБОВЬ В БЕГАХ

Телефонный звонок застал меня в квартире, где я коротал время с Джорджем Джефферсоном (подпольная кличка Рысь), секретарем по информации «Черных пантер». Было около десяти утра. Джордж заскочил ко мне на утреннюю дозу — в те времена ни одно утро у нас, комрадов, не начиналось без легкой затяжки марихуаны. Так что мы сидели на полу, сложив ноги по-турецки, слушали джазовые синкопы Орнетта Коулмена, и Джордж набивал кальян травкой «Панама Ред» — лучшей на рынке.

Мы бурно обсуждали недавние происки «свиней» в Чикаго, когда копы устроили облаву на Брата Амала Мингуса за попытки саботажа любых почтовых отправлений из чикагской штаб-квартиры ФБР, когда в мою жизнь ворвался этот телефонный звонок. Я выпустил изо рта облако «Панама Ред» и взял трубку:

— Да.

— Это Гручо? — спросил голос на другом конце провода.

— Послушай, если бы я был Харпо, я бы сейчас не говорил с тобой, — ответил я.

— Здесь Джек Дэниелс. Как насчет того, чтобы сбегать для меня за газетой? Но приходи готовым.

Я тут же схватил пальто и вышел за дверь. Видите ли, Гручо — это моя подпольная кличка у «метеорологов», у которых я проходил как адвокат марксистской экономики. «Послушай, если бы я был Харпо» — это мой отзыв на пароль, который я произносил всякий раз, когда Джек Дэниелс — глава ячейки «метеорологов» — хотел удостовериться, что говорит именно со мной, фраза «Как насчет того, чтобы сбегать для меня за газетой?» означала приказ подойти к общественному таксофону на улице и ждать там звонка «Но приходи готовым» на кодовом языке означало: пакуй вещи и будь готов бежать.

Так что я сделал все, как было приказано: кинул в рюкзак кое-какие шмотки, схватил триста долларов наличными и фальшивый паспорт, который специально держал на такой случай, и сказал Джорджу, что ему тоже надо исчезнуть. Даже не проверив, выключен ли газ и не оставлена ли открытой дверца холодильника, мы оба выскочили через черный ход и огляделись по сторонам, проверяя, не пасут ли нас «свиньи». Убедившись, что все чисто, мы попрощались революционным салютом… и разошлись в разные стороны.

Телефонная будка находилась через три улицы от главных ворот Чикагского университета — ныне, как и тогда, очага леворадикальных настроений, отрицающих американские ценности.

Я подошел к телефону как раз в тот момент, когда он зазвонил.

— Гручо? — спросил Джек Дэниелс.

— Послушай, если бы я был Харпо…

— Принято, — сказал он. — Буду краток. Он на хвосте.

— Насколько все серьезно?

— Я бы сказал, что тебе надо немедленно очистить помещение.

— Ты имеешь в виду большой прыжок? — спросил я, подразумевая переход канадской границы.

— Пока не будем впадать в крайности, тем более что они могут контролировать эти выходы. Почему бы тебе не прокатиться автостопом? Затеряйся где-нибудь в глуши, подальше от журналистов. И когда найдешь тихую гавань, позвони мне по секретной линии и сообщи свои координаты. Удачи тебе, комрад.