Фатерлянд - Мураками Рю
Номер 7 ранее занимался незаконным вывозом отходов. Он был крепкого телосложения, настоящий громила, но с того момента, как его доставили в административный центр, надели грязный гостиничный халат и дали пообщаться полчаса с охранниками, он стал тише воды ниже травы, как, впрочем, все, кому не посчастли вилось попасть на допрос к ЭКК. Номер 7 пытался подписать необходимые бумаги, но, поскольку кожа на его руках почти слезла от побоев, он не мог нормально держать перо. Активы, которые он добровольно передавал Экспедиционному корпусу, были размещены на различных счетах (более девяноста миллионов иен на одном и тридцать миллионов долларов на другом), плюс к этому почти миллиард иен, размещенных в акциях, банковских долговых обязательствах и вложенных в коллекцию антиквариата, куда входили старинные мечи, фарфор и древние свитки.
Заместитель командующего Ли Ху Чоль решил, что в связи с юридическими трудностями недвижимость заключенного не будет подвергнута конфискации. Кроме того, учитывая сложившееся в Японии общественное мнение, от наказания будут освобождены и его родственники. Последнее обстоятельство особенно мучило Чхве, поскольку в Республике действовало правило, согласно которому ответственность распространялась на три поколения семьи преступника. Однако полковник Хан Сон Чин, как и его заместитель, настаивали на том, что коль скоро японцы не принимают подобную практику и считают ее ретроградной, то введение такого правила может вызвать ненужную враждебность местного населения по отношению к силам Экспедиционного корпуса. Чхве и Ким Хак Су высказали свои возражения на сей счет, но командующий остался непреклонен. Главной целью принципа ответственности трех поколений являлось не просто стремление наложить коллективное наказание и укрепить систему управления через страх, а все-таки заставить уважать и понимать всю важность родовых связей. Но Чвхе никак не мог понять, почему Экспедиционный корпус должен был принимать в расчет чувства побежденных.
Подследственный № 6 тем временем получил медицинскую помощь — ему перевязали раздавленный тисками палец. Он был корейцем по происхождению, входил в Чхонрён и занимался изготовлением и продажей поддельных дамских сумочек европейских брендов. Перед ревальвацией северокорейской валюты он провел несколько спекулятивных сделок и теперь обвинялся в уклонении от уплаты налогов. Во время ареста в своей шикарной квартире он назвал имя одного из высокопоставленных членов Трудовой партии и угрожающе спросил, понимают ли корейские полицейские, что с ними будет после его задержания? Так как имя партийного функционера было у всех на слуху, сотрудники спецподразделения заколебались. Но Чхве Хён Ир подошел к нему и без лишних слов ударил в плечо, сломав при этом ключицу. За это Чхве получил выговор от заместителя командующего Ли Ху Чоля, поскольку Специальной полиции, которая работала совместно с полицией Фукуоки (полицейские из префектуры предоставляли им свои броневики, водителей и десять офицеров сопровождения), предписывалось воздерживаться от применения силы, за исключением случаев необходимой самообороны.
В целом Чхве был согласен с тем, что применение физической силы нужно свести к минимуму, но ему претила сама идея совместной работы с японской полицией. Его дед по материнской линии был убит японцами во время оккупации полуострова. Нет никакого смысла привлекать к операциям полицейских из префектуры, считал он. Лейтенант Пак Мён объяснил ему, что участие местных полицейских страхует силы Экспедиционного корпуса от нападения со стороны Сил самообороны или американских военных. Кроме того, уж коль скоро за проведение арестов отвечают японские власти, то это должно продемонстрировать японской общественности, насколько серьезно силы ЭКК относятся к установлению «взаимовыгодных отношений».
Чхве пришлось извиниться перед командующим за применение силы, но в глубине души он все равно был недоволен такой политикой. После того как Фукуока фактически сдалась им, местную полицию следовало распустить, а самих полицейских подвергнуть репрессиям. Его бабушка часто рассказывала о событиях 15 августа сорок пятого года. Первое, что сделали освобожденные патриоты Кореи, — напали на полицейские участки и начали убивать японских офицеров. Местное отделение штурмовала вся деревня, вооружившись сельскохозяйственными орудиями и распевая революционные песни. Полицейских рассматривали как агентов империализма и угнетателей народных масс. Чхве с самого детства говорили, что японские полицейские еще хуже, чем южные корейцы, представители марионеточного режима, и американцы, которые ими управляли. Полиция для него символизировала Японию. И теперь он вынужден сотрудничать с ними!
Убедившись, что допросы идут своим чередом, Чхве поднялся по аварийной лестнице. Через двадцать минут, в тринадцать ноль-ноль, он должен был возглавить очередной рейд Корпуса. Снизу, из административного центра, донесся чей-то вопль. «Дурак, — подумал Чхве. — Чего орать? Крик все равно не облегчит боль». Он вспомнил первые тренировки по кёксульдо в свою бытность рекрутом в Девятьсот седьмом батальоне. Новобранцы постоянно стонали и скулили после упражнений с наполненными бобами ведрами, но его собственный путь заключался в том, чтобы молча выносить испытания. В конечном счете страдание должно превратиться в силу.
Чхве родился в деревне неподалеку от города Чхунчхон в провинции Канвондо. Родители выращивали овощи на участке, что выходил прямо на море. Дед по отцовской линии был героем Освободительной войны и служил в части противовоздушной обороны столицы. Родители состояли на хорошем счету, вследствие чего партия предоставила им дом, в котором во время оккупации жили японские военные. Это было единственное строение во всей деревне с черепичной крышей.
Ниже по реке, за околицей деревни, в месте, куда едва попадали солнечные лучи, был устроено поселение для «нежелательных». Их было человек триста, и все они жили в бараках, крытых жестью. Воняло оттуда хуже, чем из зверинца. «Нежелательным» полагался самый мизерный продовольственный паек, а о каком-либо медицинском обслуживании не было даже и речи. И дети, и взрослые, почти голые, сидели, подпирая стены своих темных жилищ без дверей, и молча смотрели на улицу. Выглядели они робкими и анемичными, но едва ли какое преступление совершалось без их участия. Однажды — Чхве тогда только исполнилось двенадцать лет — они украли телефонный кабель. Один из воров, опасаясь, что Чхве доложит об этом властям, ударил его по голове каким-то тяжелым предметом, едва не убив. Через некоторое время преступника и его брата поймали и расстреляли на городской площади. Чхве присутствовал на экзекуции и нашел действо весьма волнующим. Стреляли с близкого расстояния, и выпущенные пули тут же разнесли на куски головы осужденных. Чхве искренне поразился контрасту силы металлических пуль и мягкости человеческого тела. Как только рассеялся дым, руководивший казнью офицер приказал собравшимся забросать трупы камнями. Многие отступили при виде расколотых пулями голов, но Чхве нетерпеливо шагнул вперед. Он бросил камень размером с кулак в одного из расстрелянных и подивился тому, что голова трупа затряслась, словно живая, когда камень ударился об остатки черепа.
Чхве окончил школу и поступил на военную службу. Он оказался настолько одаренным, что его определили в Девятьсот седьмой батальон. В шестнадцать лет он имел рост метр восемьдесят и прекрасно владел приемами тхэквондо, которым обучил его отец. Начальная военная подготовка далась ему сравнительно легко, поскольку в школе он занимался плаванием и был в хорошей форме. И родители, и партия учили его, что боль — это благо, что ее не следует избегать, а наоборот, желать скорейшего ее наступления. После первых упражнений по кёксульдо с его пальцев слезли ногти, и даже легкое дуновение заставляло вздрагивать от боли. Когда сняли бинты, он едва не упал в обморок. Но через некоторое время, словно по волшебству, боль пошла на убыль. После того как его направили в Университет имени Ким Чен Ира для обучения японскому языку и диверсионной деятельности, врач сказал Чхве, что в случае многократных повреждений одной и той же части тела организм начинает блокировать болевые импульсы.
