Михаил Веллер - Самовар. Б. Вавилонская
Ленин. Товарищи, у кого есть таблетка пентальгина от головной боли товарища Троцкого?
Сталин. Головная боль вождей таблеткой не лечится. Кстати, Лейба, ты ледоруб не забыл из головы вытащить? Не забыл. Ну, тогда может быть пройдет.
Троцкий. Твари вы неблагодарные. Евреи коммунизм придумали…
Мать. Сынок, а нельзя придумать, чтобы они его никогда не придумывали?.. Как я хотела, чтобы ты стал хорошим портным…
Троцкий. Да я лучший портной в мире. Я сшил саван всей мировой буржуазии!
Мать. Тогда почему она его не носит?
Троцкий. Ничего. Еще наденет. Никуда не денется. Не саван, так чадру. Освобожденные от мусульманского дурмана раскрепощенные народы востока, когда я создавал Красную Армию…
Сталин. Ты создавал Красную Армию?!
Троцкий. А кто еще ее создавал – ты, что ли, заурядность, серость, ничтожество? Ты сидел тихо, как мышь, и писал протоколы в своем секретариате. А я мобилизовал миллионы людей, сплотил их в непобедимые полки железной рукой, посылал в огонь фронты! Кто стоял на трибуне в центре – ты? Да тебя вообще никто не знал… писаришка! А я – еще когда я руководил Октябрьским восстанием…
Ленин. Вы-ы руководили Октябрьским восстанием?!
Троцкий. А кто же – вы, что ли? Владимир Ильич, ну побойтесь не Бога, так хоть Маркса! Пока вы там в гриме со своей накладной прической, как эстрадный певец, блуждали в темноте по подворотням, будто пустые бутылки собирали, я сидел в Смольном, возглавлял Революционный Военный Комитет, руководил штабом восстания и отдавал приказы частям! А вы явились в пять утра, когда Зимний мы уже взяли, правительство арестовали, попили чаю и легли спать. И тут вы – «всех собрать»! Речь он произнес!..
Ленин. Архиподлец. Может быть, и так. Но зачем настолько выпячивать свои заслуги? Это не по-большевистски. Меня просто задержали казачьи разъезды.
Троцкий (загибает пальцы). Свердлов – Красин, Урицкий – Володарский, Каменев – Зиновьев, Якир – Гамарник… Как надо чего-то делать – так давай евреев, все люди братья, всеобщее равенство, мы интернационалисты. Кун, сделай революцию в Венгрии, Либкнехт, сделай революцию в Германии, Парвус, дай денег, чтоб встать на ноги!.. А как все сделано – пожалуйте на китайскую границу, а демона революции Троцкого – ледорубом по голове! Герцен! Отвечай – кто твой папа, маму твою так?
Герцен. Кто виноват?
Царь. Господин Троцкий, но державу-то в результате порушили. Ведь даже моим расстрелом еврей командовал!
Троцкий. Коне-ечно, коне-ечно! Как Христа родить – так евреи, как ему обрезание сделать – так евреи, как к нему в апостолы пойти – так евреи, а как распять – так евреи во всем виноваты. Как Библию написать – так евреи, а как погромчик устроить хочется – так евреи виноваты. Как атомная бомба нужна – давай евреев, а как мир у них гибнет – так евреи уничтожают. Как в царя из наганов палить – так русские, а как им скомандовать – так еврей.
Сталин. А что, неправда, скажешь?
Поручик. Вот эта сволочь и приказала нас всех в Крыму расстрелять.
Троцкий. А что я виноват, что вечно зовут кого-то собой командовать? Не варяги – так татары, не немцы – так американцы! Не евреи – так кавказцы!
Сталин. Вы на кого намекаете, товарищ Троцкий? Или мало получили?
Ленин. Мы, разумеется, интернационалисты, но следует признать некоторый перекос в праве наций на самоуправление…
Царь. Боже, какое наивное варварство. Как только все они начнут, как вы изволили выразиться, самоуправляться, они тут же впадут в феодализм, в средневековье, в идолопоклонство. И все вековые труды по цивилизации окраин пойдут насмарку…
Троцкий. И если хотите знать, никакой я не еврей!
Сталин. А кто же ты – негр?
Троцкий (гордо). Я – революционер! Революционер не имеет национальности!
Поручик. Ты слышишь? Еще один. Революционер не имеет национальности, бандит не имеет, вор не имеет. Как кто чего сделал – его лишают национальности. Типа лишения гражданства или прав состояния.
Комиссар. Интересно, когда турки резали армян – они имели национальность?
Троцкий. Резали убийцы!
Комиссар. А турки не резали? А кто – бразильцы резали? (Морщит лоб.) Режешь – не турок. Зарезал, стал его землю пахать – опять стал турок. Потом грека зарезал – опять не турок. Потом в Германии работаешь – опять турок.
Сталин. В сорок первом году на нас напали немцы. А в сорок пятом мы разбили фашизм.
Горький (оживляясь). Я еще стихотворение написал – «Убей немца».
Сталин. Правильно написал. А потом мы приказали его назвать «Убей его». Правильно приказали.
Поручик. Могу сказать, почему у них все разваливается. Потому что они сами себе засирают мозги. Они сажают в тюрьму террориста, а выпускают из нее араба. Такое чудесное производство.
Троцкий. Мм-м, как трудно соображать, когда болит голова… И нет от этой боли спасения.
Поручик. Как своя – так болит, а как чужие стричь – так да здравствует мировая революция.
Троцкий. Неужели и здесь не кончается эта перманентная революция?.. Я думал иногда, что мы перегибаем палку, но не настолько же…
Ленин. А ведь это с вас, товарищ Троцкий, в стране началась вся эта ужасная проституция.
Коллонтай. Прекрасная профессия. Полезная, доходная, честная и экологически чистая.
Троцкий. А при чем здесь я?
Ленин (дразнится). А кто у нас политическая проститутка?
Троцкий. За то и не любите, что я ни под кого из вас не лег.
Ленин. О-ох… Зачем я только все это вижу… Мне плохо.
Сталин. А кому сейчас хорошо.
Ленин. Наденька!..
Крупская. Да, Володенька?
Ленин. Позови, пожалуйста, товарища Инессу Арманд.
Арманд (баюкая Ленина вместе с обступившими его Матерью, Коллонтай и Крупской; поет). Вихри враждебные веют над нами, злобные силы нас… вас… нас… злобно? гнету-ут…
Ленин. Это и есть райские гурии? О господи, куда я попал… Правы были большевики – все это поповские сказки. Нет никакого рая на том свете, а только черт знает что такое. Отпустите меня, старые ведьмы!
Поручик (под гитару). За нашим бокалом сидят Комиссары, и девочек наших ведут в кабинет…
Брежнев. Я люблю девочек. И Комиссаров люблю.
Хрущев. Правильная мысль. Выпить после работы. Я поднимаю этот бокал за…
Сталин (поднимая два рога с вином). Мыкыта.
Хрущев (быстро). …за дорогого и всеми любимого…
Сталин. Это не твои рога?
Хрущев. Хе-хе-хе. Ха-ха-ха. Никак нет. Вам виднее, товарищ Сталин.
Сталин. Я предлагаю выпить за то, чтобы товарища Хрущева положили в Мавзолей.
Ленин. Сейчас. Еще чего. Он толкаться будет.
Сталин. Дали успокоиться. И тут же выкинули вон! собакам! как падаль!
Хрущев. Товарищ Сталин! Это был просто политический акт! Ну вы же сами учили – все грехи сваливать на предшественников. Народ должен верить в вождя. А для этого все плохое надо приписать прошлому вождю. Для своего времени вы были правы. Но уж очень страшно всем было. От страха и работали хуже, ответственности боялись. Надо было воздуху-то подпустить, чтоб дальше страну двигать. А так-то я ничего.
Сталин. Так. А теперь – не страшно? А теперь – без страха работают лучше? Двинули страну? Кому двинули? Продуванили, да, раздербанили? Воздуху подпустили. Вони подпустили!
Троцкий. Боже мой, неужели нельзя хоть сейчас, спокойно, в дружеском кругу, выпить чаю, отдохнуть, поговорить спокойно о милых пустяках, вспомнить с улыбкой минувшие дни… неужели мы всей своей беззаветной деятельностью во имя высшей цели, всем своим святым горением и самосожжением не заслужили хоть час спокойной человеческой жизни? Ведь если я гореть не буду, и если он гореть не будет, и если мы гореть не будем – то кто же здесь рассеет тьму?
Горький. Дорогой вы мой человек. Где уж нам, дуракам, чай пить. Это вы в своем хедере беллетристики начитались. Люди, мол, просто сидят себе и пьют чай, а в это время складываются их судьбы и разбивается их счастье… А на самом деле – какой чай? Спирт. Шашку! Коня! Человек – это звучит гордо! А выглядит мерзко. Кто сказал? Не помню.
Ленин. Коммунистом можно стать лишь тогда, когда обогатишь свою память знанием всех тех богатств, которые выработало человечество. Хм. Как-то коряво. Но ничего. Схавают. Да, вот, тоже, помню писателя. Не нашенский. Тоже написал. Про безумное чаепитие. Они там чай пили-пили, пили-пили, посуды грязной уйма, переругались все, девочку какую-то обидели.
