Эльмира Нетесова - Я обязательно вернусь
камбалу тралили. И попали, где лесовоз накрылся. Как стали эти бревна колотить по обшивке, мы не знали, что делать, куда деваться? Ведь там такие бревна, баграми не оттолкнуть, никто нас не предупредил, что случилось в этом квадрате. Слышим в борта судна удары, да такие, что на палубе не устоять, когда вышли и глянули, ужас взял. Вокруг сплошной кругляк.
— Как вышли оттуда? — спросили рыбаков с «Беринга».
— Лучше не спрашивайте. До сих пор как вспомним, руки, ноги трясутся.
— Ну хоть без пробоин вышли?
— Хрен! Целых три получили. И самое обидное, что ни назад, ни вперед не сдать. В настоящий плен попали. До берега рукой подать, а кто придет на выручку, кто рискнет подставить свое судно? А и наш сейнер с тремя пробоинами просел в море. Чем заткнешь дыры в бортах? А бревна как озверели. Их видимо-невидимо вокруг судна. Спустились наши мужики в шлюпках, давай баграми оттаскивать лес от бортов, расчищать путь к берегу. Поверите, две мили мы только к рассвету одолели. Сейнер в ДОК на ремонт загнали, сами полуживые вышли. Ноги не держат, руки, как канаты, отвисли. Тот лесовоз вместе с экипажем целый год только матом вспоминали. Отправили б они всех нас на тот свет, шутя.
— Они сами хоть спаслись, добрались до берега?
— А хрен их знает. Нам поначалу не до того было. Потом услышали, вроде, все на шлюпках выбрались на берег. Но могли же они предупредить всех капитанов, что случилось с ними в том квадрате, чтоб другие не влипали в ту беду. Ладно, рыбу не могли ловить, так едва не потонули. А все от жадности! Зачем перегрузились и не закрепили бревна? Ведь не только мы могли потонуть. Тот лес потом целый месяц отлавливали. Но и теперь боятся суда рыбачить в том районе, чтоб не поймать такое бревнышко из уцелевших на плову. Оно звезданет, мало не покажется. Всех на дно отправит шутя.
— А ты кэпа лесовоза видел?
— О-о! Если б я его встретил, он на флоте уже не пахал бы! Наш кэп ему жабры вместе с геморроем вырвал бы голыми руками! А с командой мы сами разборку провели б! Да за такое тыкву с резьбы свинчивать надо!
— Это точно! Вон, корсаковского директора лесозавода за это с работы выкинули. Загадил прибрежную полосу, ни к одному причалу не подойти. Отловили его наши мужики, да так вломили, не обращаясь с жалобами к начальству, чтоб меры приняли. Они бы с месяц протянули. И этот хмырь, директор, на зэков кивал, мол, они небрежно загружают баржи и суда с причалов. Роняют сортименты в море. А, мол, я не имею права им приказать. У них свое начальство имеется. Когда ему вкинули, сразу поумнел и нашел возможность очистить прибрежные воды. Не захотел получить еще раз. Знал, что в этом случае уже ни на своих ногах выйдет, а вынесут вперед ногами в деревянном костюме. Ведь всем жить охота! Зачем же паскудничать! — возмущались рыбаки дружно.
— Да пошла ты! — согнал с колен разомлевшую деваху молодой рыбак. Бабе надоели рыбацкие истории, и она хотела отвлечь внимание человека на себя. Но очень неуклюже и не вовремя потянула к себе рыбака. Тот цыкнул на бабу, и та чуть не плача выскочила из ресторана. Ее никто не остановил, не успокоил. А не влезай, не мешай разговору. Здесь мужики собрались не только потешиться, а и поговорить. Ты здесь чужая. А рыбакам общение друг с другом всегда было дороже короткой связи с бабой.
— В Бристоле на путине своими глазами видел, как весь район промыслового лова облетают «вертушки» и самолеты, следят за безопасностью рыбаков. Чуть что стряслось, посылают им на помощь суда. Не ожидают сигнала SOS.
— Да, там людьми дорожат.
— Может и у нас когда-нибудь такое будет.
— Митенька! Голубчик! До этого счастья твои правнуки вряд ли доживут. Вон, таджики у себя бензин бесплатно получают для заправки машин. А мы за свой бензин платим как на Западе. Хотя нефть тоже добываем и нимало. Вот только отношение к людям разное. Таджики уже живут в сказке, а мы лишь слушаем. Есть разница? Так что сними розовые очки! И помни, жизнь это шторм, а он не проходит без потерь.
Прошка с Федей сидели молча. Соглашались со всем сказанным. А и как иначе, если сами носили на телах и душах сотни болезненных морских отметин. Обо всех не скажешь, не пожалуешься. Да и что толку в разговоре?
Вон уже который месяц сбрасывают рыбакам просроченные, лежалые продукты. А цена на них выше, чем в супермаркете.
— Поскандалил с продавщицей, побрехался с ней вдрызг. Ну, вроде заменила продукты. Пришли на судно, и уже в районе лова кок вскрыл банку, думал там заказанные голубцы. Там рыбные котлеты! Слышь, мужики! Разве это не издевательство, на судно — рыбные котлеты. Наш кок всю ночь матерился цветасто, под конец, даже телевизор покраснел. Не выдержал того, что повар пожелал той продавщице и что пообещал с ней утворить по возвращении в порт.
Жора возмущался долго. Он решил не доверять получение продуктов мужикам и лично проверять каждую полученную банку, пакет, ящик и мешок с продуктами.
Рыбаки и в этот раз спешили выйти в море пораньше, чтобы придти в район лова к рассвету. Заранее проверили и подготовили трал, трюм, палубу. Все знали, что в этот раз они уходят в море на две-три недели и после этого вернутся в порт, домой, а судно поставят на ремонт на всю зиму.
Море казалось спокойным. Михалыч хорошо знал район предстоящего лова, путь к нему. Капитан отправил людей на отдых, ведь переход должен занять не меньше пяти часов. За это время рыбаки успеют отдохнуть, так думал человек и сам стал к штурвалу.
Не спалось лишь лоцману и старпому, они часто выходили из рубки на палубу, вглядывались в белые буруны волн, вслушивались в море, всматривались. Где-то далеко-далеко виднелись огни судов промышляющих в этом районе. Все было спокойно. Из рубки радиста доносились звуки рации, оттуда слышались голоса капитанов судов, сводки диспетчеров. Вот послышался знакомый голос самого старого капитана:
— Пришли в район промысла, начинаем лов!
— Смотрите! Метеорологи обещают перемену погоды. А к обеду прогнозируют туман. Не рискуйте, Григорий Иванович! Отловитесь на своей «банке», — предупреждает диспетчер.
— Хорошо! — послышалось в ответ.
О перемене погоды диспетчеры сообщили всем:
— Михайлович! Будь осторожен. В случае плохой видимости оставайтесь «на своей банке» и никуда не уходите! Вы меня слышите? Рядом с вами нет судов, никто не рыбачит. И все же не рискуйте, — говорил диспетчер.
— Теперь сильного тумана не будет. Холода наступили. Вон по морю шугу гонит. Смотри сколько мелкого льда на воде. За пару недель уже сковать может сплошным панцирем. Успеем ли? — сомневался капитан.
Сейнер шел с включенными прожекторами.
— Михалыч, где будешь Новый год встречать? — спросил старпом.
— Как всегда! Дома, со своими! Внуки уже готовятся. Обещал с ними на лыжах походить, в Сухой балке на зайцев поохотиться. Впрочем, пятый год туда собираемся, все что-то мешает. Жена уже верить перестала. А знаешь, какие вкусные пироги с зайчатиной печет? Последние годы зайцев на базаре покупает. Но свои все же лучше! Ну, уж в этом году доберусь! — пообещал человек.
— А я своим в магазине подарки куплю. Мамке шубу, сестре сапоги, — мечтал лоцман.
— А жене? — спросил старпом.
— Обойдется! Бабу нельзя баловать! Я ей так и сказал, роди сына, тогда мешок обновок куплю! Она, как назло, одних девок валяет! Ну, что за дела! Хоть с соседом на ночь меняйся, у него сплошные пацаны! Счастливый мужик! Полный дом помощников, и все деловые. Старший уже на компьютере шпарит вовсю, средний в машинах хорошо разбирается, уже свою «копейку» имеет, и только младший дурак — спортсмен, лыжник! Да у нас таких профессионалов полный двор. А этот отморозок на ходу еще из ружья стреляет! Ему даже медаль дали за точность попадания. Спроси, за что наградили? Вот то ли дело наш Ефим. Тот на ходу, хоть и на лыжах, бутылку водки выжрет и не чхнет, даже без закуси. Только морда покраснеет. А скорость и не сбавит. Вот если ему в конце дороги бутылку поставить, он того профессионала шутя обгонит. Потому что стимул появится. Этот дурак за медалями бегает, а сосед конкретно. Зачем ему награды? И таких лыжников полгорода! Все бегуны! Как выйдут на тропу, в тайге
зайцев меньше, чем тех спортсменов! А этому еще деньги платят, а за что? Нет, я такое не понимаю! Не признаю спортсменов! И не смотрю их по телевизору!
— Ну и зря, я бокс уважаю. Ну, там мужики махаются классно. Как вломит один другому, тот через канаты улетает в отруб. И никакая милиция не сунется! Все законно! А вот в своем дворе не сцепиться ни с кем! Вон, на День рыбака, наши мужики схватились со штатскими. Откуда ни возьмись, менты возникли. Всех сгребли подчистую. Неделю «в обезьяннике» продержали. А за что? Все живы! Зато порядок навели! Но мужикам нужна разрядка! Это и ежу понятно. Значит, на ринге можно, а в своем дворе нельзя! А почему? — возмущался лоцман.
— Потому что без формы были! Вот если бы они все в трусах вывалили, бабы на них, как на цирк глазели б, никто и не вспомнил бы про милицию!
