Когда порвется нить - Эрлик Никки

Небо было слишком пасмурным, чтобы заметить выживших и спустить веревочную лестницу, поэтому они были вынуждены приземлиться. Рейнольдс и инженер остались с вертолетом, а Хави и спасатели отправились пешком, пробираясь через редколесье.

«Повезло, — подумал Хавьер. — Среди деревьев легче прятаться, чем на пустынных равнинах».

Примерно через двадцать минут солдаты обнаружили катапультировавшихся, перепачканных грязью и кровью. Они лежали на земле, спрятавшись за самым толстым стволом дерева.

Оба мужчины были ранены: пилот получил ожоги, а у одного из врачей кровоточила нога; женщина пыталась оказать им помощь.

Хави связался по рации с Рейнольдсом и командиром на базе:

— Мы нашли всех троих. Все живы. Прием.

Спасатели присели, чтобы осмотреть раны, и Хави кивнул женщине.

— Меня зовут капитан Хавьер Гарсия, — сказал он. — Вы отлично справились, мисс.

— Аника, — сказала она, — доктор Аника Сингх.

— Давайте отвезем вас домой, доктор Сингх.

Пилот мог идти, хотя и с трудом, но раненому врачу требовалась помощь, чтобы просто стоять. Наконец они все вместе собрались в обратный путь, и даже врач нашел в себе силы стоять, тяжело опираясь на плечо второго спасателя, когда по рации раздался голос командира:

— У нас есть сообщения о враждебных силах вблизи вашей позиции. Как слышите?

— Понял, — ответил Хави.

Аника и ее коллега-врач замерли, глядя на солдат, ожидающих приказа.

— Передвигаться мы можем только медленно, — размышлял вслух старший пээсник. — И нас много. Легко заметить.

— С нами двое раненых, — добавила Аника.

Как по команде, вдалеке зарычал двигателем грузовик.

Хави видел страх на лицах двух врачей, все еще влажных от пота и, быть может, слез. «Они не военные… врачи… — подумал он, — они хотели помочь, что-то изменить».

— Я пойду вперед, отвлеку их, — предложил Хави. — Побегу в противоположном направлении, сделаю несколько выстрелов в воздух, чтобы привлечь их внимание, а потом вернусь. Встретимся у вертолета.

— Нет, мне это не нравится, — сказал старший пээсник.

— А что еще мы можем предпринять? — поморщился пилот.

— С ним все будет в порядке, — сказал младший спасатель. — Он ведь не умрет, правда?

Старший хотел накричать на товарища, отругать за глупость, но он понимал, что парень ни в чем не виноват. Большинство в отряде чувствовали то же самое. Черт, когда-то он и сам так считал. Но потом на его глазах друг пошел по минному полю, уверенный, что не умрет, и потерял обе ноги. «Чертовы нити, — подумал пээсник. — Из-за них все вдруг стали неуязвимыми. До тех пор, пока не придет смерть».

— Если у вас есть другое предложение, я не пойду, — сказал Хави. — Но я готов.

Старший спасатель очень не хотел разбивать группу, но ему приходилось помнить и о двух гражданских, которых надо было вытащить. И он понимал, что группа вряд ли пройдет больше мили незамеченной, когда двое его людей едва держатся на ногах.

— Хорошо, — наконец согласился он. — Ты молодец, Гарсия.

Рейнольдс увидел группу через просвет в деревьях. Их было всего пятеро.

— Где мой второй пилот? — крикнул он, пока спасатели поднимали раненых в заднюю часть вертолета.

— Скоро придет, — сказал младший спасатель.

Все забрались внутрь, и Рейнольдс подготовил машину к полету.

Но Хави еще не вернулся.

Прошла одна напряженная минута, за ней другая. И они услышали рев двигателей.

— Черт.

Рейнольдс встревоженно вздрогнул, но все же решил подождать.

Грохот становился все громче. Раненый врач застонал. Спасенный пилот учащенно дышал, а бортинженер нервно постукивал пальцами по колену. Сидевший прямо за ним старший спасатель подался вперед.

— Помните, что с нами двое гражданских, Рейнольдс.

Но он все равно ждал.

— Я не оставлю Гарсию.

Звук мотора теперь слышался еще ближе.

Младший спасатель прошептал, чтобы не встревожить врачей:

— Мы для них мишень, как на стрельбище, Рейнольдс.

— Дайте ему шанс! — крикнул он в ответ.

Но потом Рейнольдс вспомнил, что однажды сказал ему его командир: «При всех неприятностях, которые они принесли, нити подарили нам нечто особенное: каждый солдат знает, когда он умрет, и сам выбирает свой путь. Ни одному солдату никогда не придется умирать в одиночку».

Если он уйдет сейчас, рассуждал Рейнольдс, бросив Хави на вражеской территории, по крайней мере, у Хави будет длинная нить. По крайней мере, он выживет.

Тишину разорвал громкий треск выстрелов.

— Черт бы тебя побрал, Рейнольдс! — крикнул кто-то.

Он не мог больше ждать.

— Мы вернемся за ним, — сказал Рейнольдс, больше для себя, чем для кого-то другого.

С земли Хави услышал звук пролетающего над головой вертолета — его единственный шанс на спасение был потерян.

Но это не было бы спасением. Не совсем. Вертолет подарил бы ему несколько дополнительных часов, не больше. Он смог бы отправить последнее сообщение родителям. Но он уже пять лет заканчивал телефонные разговоры с родными теми же словами, которые сказал бы сейчас. Единственными словами, которые имели значение.

И Хави в последний раз прижал руку к ране на груди. Случайная пуля зарылась далеко внутрь. Он потянулся к рюкзаку. Потратил целую минуту на поиски, но наконец нашел ее. Старую, потрепанную молитвенную карточку, уголки которой теперь были измазаны его кровью.

Он крепко сжал ее, держа перед собой, ту самую карточку, которая перешла от Гертруды к ее возлюбленному, от Саймона к его другу, от дедушки Кэла к его внуку, а от Джека к нему, даже когда Хави думал, что она ему не нужна.

И Хави прочитал вслух слова, которые когда-то читали все владельцы карточки до него. Чтобы не умирать в одиночестве.

ДЖЕК

Армия была шокирована смертью Хавьера, считавшегося длиннонитным, и, хотя сослуживцы по-прежнему не знали об истинных действиях и намерениях Хави, высшее командование предположило, что в дни между выпуском Хавьера и его назначением на должность произошел какой-то обман. Нити не лгали никогда, но люди точно лгали.

Несколько армейских чиновников связались с мистером и миссис Гарсия, доставив им вещи сына, и попросили их не общаться с представителями прессы, пока военные не решат, как лучше поступить.

Хавьер был не первым коротконитным, погибшим в бою после Инициативы ОБПС, поскольку многие солдаты в конечном счете были приняты на службу. Но смерть Хави стала первой, вызвавшей подозрения в умышленном мошенничестве. Родители Хавьера получили разрешение на организацию похорон ветерана, но деятельность их сына в армии, в частности его допуск к активным боевым столкновениям, не должна были обсуждаться публично.

Родители Хавьера передали Джеку письмо, которое запечатанным прислал им капитан Рейнольдс, друг, обнаруживший конверт в койке Хави.

Пытаясь прочитать письмо в первый раз, Джек не добрался дальше второй строки, слезы не дали продолжить. Но он собрался с силами и дочитал.

Мама и папа,

я знаю, что вы сейчас потрясены и в отчаянии, и мне очень жаль, что я причинил вам столько боли. Но я хочу, чтобы вы знали: у меня не было другого выхода.

Пять лет назад, получив наши коробки, мы с другом решили поменяться нитями, чтобы я мог показать армии длинную нить и получить более интересную должность там, где я больше всего нужен.

Я хотел оставить свой след в мире и действительно помогать людям, как вы меня учили. Я не мог позволить моей короткой нити удержать меня.

И она меня не удержала.

Год назад я заметил потерявшегося мальчика, который случайно забрел на линию огня, и оттащил его, пока с ним не случилось ничего плохого. Теперь я часто думаю об этом мальчике с темными спутанными волосами и худыми руками, такими же, какие наверняка были у меня. Может быть, вы тоже будете думать о нем.