Леонид Воронов - Морская дева
До скорой встречи, Катенька, привет тебе от Ершова. Крепко тебя обнимаю и страстно целую, твой Миша".
"Милый мой Мишенька! Мне пришлось ждать письмо целую неделю, еле дождалась. Я почти физически чувствую, как мое тело пытается раздвоиться: одна часть меня тянется к тебе, другая к Маринке. Почему нам так не везет, все время в разлуках. Когда уже мы вместе будем! Если бы тебя послали в командировку весной, мы сэкономили бы целый месяц разлуки. Обидно.
И все же, осталась всего лишь неделька, и мы будем вместе, мой любимый.
На работе сейчас стало легче, дали новую девочку с нашего техникума, и парня в мясной цех. Сразу стало легче работать, и домой прихожу почти вовремя.
Начальству не позволяю на себя кричать, да и повода пока не было.
В это воскресенье поедем с Аней в Термальный, уже картошку пропалывают, нужно Ире помочь.
Я прочитала всю серию Мориса Дрюона, теперь Аня читает. Жаль, что у тебя нет хороших книг.
Олег сдает сессию, дома редко появляется.
Надеюсь получить от тебя еще одно письмо, так люблю получать твои письма, пиши мне. Спасибо тебе за букет жасмина, я почти почувствовала его запах, когда читала об этом.
До свидания, целую тебя нежно, и обнимаю крепко-крепко. Люблю и жду тебя. Твоя Катя".
Глава 10
Вьетнам
За три дня до окончания своей командировки Стрельцов обратился с вопросом к старшему механику судна, может ли он приобрести билет на самолет заблаговременно. Старший механик не возражал. В субботу Михаил простился с членами экипажа, зашел и к капитану.
— Алексей Иванович, закончилась моя командировка, собираюсь улетать, если вы не возражаете. Может, хотите что-нибудь передать своей жене?
— Да, месяц ты отработал день в день, жене ничего передавать не нужно, но есть одна просьба. Вот смотри, пришла телеграмма с отдела кадров, я получил ее вчера на почте.
Миша прочитал, и с досады едва не выругался. За подписью начальника отдела кадров в телеграмме значилось: "Стрельцова задержать на судне на десять суток до прибытия замены"
— Похожая реакция была и у меня. Но поскольку почту я получаю сам, то я мог получить телеграмму и сегодня, поэтому причин тебя задерживать у меня не было. А просьба моя такая: телеграмму ты не видел, а я отвечу, что задержать тебя не имел возможности, поскольку телеграмму получил после твоего отъезда.
— Алексей Иванович, у вас и так от меня одни неприятности. Может, я лучше останусь?
— Выбрось из головы свои ошибочные догадки, а что касается твоего присутствия, то кроме тебя на судне два электромеханика, которые слоняются по пароходу, как тени, и не знают, куда себя приткнуть. Можешь ехать с чистой совестью. Присядь на дорожку, и давай по рюмочке. Ну, все. Передай привет Кате, будь здоров.
— Спасибо, Алексей Иванович, желаю вам удачи.
Катя не ожидала приезда Миши, потому что за два дня до его приезда позвонила начальнику отдела кадров Карташову, который сказал, что задержит Стрельцова в Находке еще на десять дней. Возможно, ее звонок напомнил начальнику об окончании срока командировки, поэтому и телеграмма ушла так поздно.
— Мишенька! Мой родной, что произошло? Я сегодня все утро плакала от жалости к себе, из-за того, что мне придется ждать тебя еще десять дней. Я так счастлива!
— Ну что ты, моя хорошая, давай вытрем слезы. Я уже с тобой, и никуда не собираюсь.
— Это совсем другие слезы, не обращай внимания, это моя радость. Ну, Карташов, паразит, так меня расстроил, наверно специально.
— Нет, Катенька, не специально, сейчас расскажу.
Когда страсти немного улеглись, Миша рассказал Кате о разговоре с Ершовым.
— Нужно будет клубники отвезти его жене. — Сказала Катя. — Да и Ире тоже. Поедем завтра в Термальный?
— Да, Катенька, иди ко мне, так давно ты не сидела у меня на коленях.
Катя рассказала Мише, что Маринку привезет домой ее сестра Алена, которая приедет на Камчатку по туристической путевке. Мама проводит их до Москвы. Так что через три недели семья, наконец, будет в полном составе.
Карташов вызвал Михаила в кабинет, и отчитал за самовольный приезд.
— Анатолий Иванович, какой же это самовольный приезд, если в командировочном удостоверении указана дата окончания командировки. Если бы я приехал позже, у вас были бы все основания спросить с пристрастием, чем я занимался в Находке после окончания срока. Тем более что администрация судна подтвердила необходимость моего отъезда.
— Прямо таки необходимость. И кто же эту "необходимость" подтверждал?
— Старший механик, а потом и капитан.
— Ну и как они теперь будут без электрика, с меня же и спросят.
— Уверен, что не спросят. Честно говоря, я там больше отдыхал, и если бы не молодая жена, я бы сам просил вас продлить мне командировку.
— Ладно, как там ремонт, движется?
— Как обычно. Видел двоих дизелистов, копались в машине, пару раз сварщики блуждали по судну. Так что темпы не впечатляют.
— Хорошо, иди, работай.
Вскоре Миша с Катей встречали в аэропорту Алену и свою дочь.
Маринка подросла за два месяца, знала уже много слов, с ней уже можно было разговаривать. Она уверенно держалась на ногах, и немного научилась ходить. Катю она узнала сразу, на Мишу поначалу смотрела с недоверием.
Алена взахлеб рассказывала, какой восторг испытывала, когда самолет совершал два круга над Петропавловском, и его окрестностями перед посадкой.
— Эти величественные вулканы, озера, ярко-зеленые леса, холмы, а потом море, и снова горы, и вулканы, и во все это великолепие вписан город. У меня навсегда врезалась в память вся эта красота, закрою глаза, и все это встает перед глазами. Я видела бухту, и в ней кораблики. Кажется, всю жизнь висела бы над вашим городом, и это зрелище не надоело бы.
— Ты еще не видела всего этого вблизи. Обещаем тебе экскурсии по городу и окрестностям. Надеюсь, ты не пойдешь в этот туристический поход, останешься у нас?
— Ну что ты, Миша, я мечтала побывать на Камчатке четыре года, а весной так надеялась, что в этом году побываю здесь, прямо до слез. И вот я увидела с высоты, как выглядит этот край, и теперь мне просто необходимо совершить этот поход. Я себе никогда не прощу, если упущу такую возможность.
Алена погостила три дня, и ушла в туристический поход.
Няня, которую Катя нашла, когда Миша был в Находке, согласилась взять на воспитание Маринку, и быстро полюбила ее.
По утрам Катя относила Маринку к няне, и к девяти часам ехала на работу. А вечером Миша дочь забирал. Няня жила недалеко от их дома. Возвращаясь с Маринкой домой, Миша предвкушал встречу с Катей, и торопился на эту встречу, однако Маринка требовала, чтобы ей предоставили возможность идти самостоятельно. Приходилось подчиняться законному требованию дочери, и ковылять как она, подстраивая свои шаги к ее мелким и неуверенным шажкам. Прохожие, особенно женщины, смотрели на эту пару с умилением, тем более что Маринка была чудо, как хороша. А Миша грелся в лучах ее обаяния, и был горд даже больше, чем когда ходил по городу с Катей, которая всегда привлекала взгляды прохожих. Во время таких прогулок Миша часто думал о том, как он счастлив, и какую комфортную и приятную семейную жизнь им с Катей удалось построить. Он любил своих девочек, свой дом, любил весь мир, в котором возможно такое счастье. И это счастье казалось прочным, долговечным и безоблачным.
В душе Миша чувствовал себя моряком, мысли о море, о других портах, о судовой размеренной жизни, навевали грусть, и он твердо знал, что в его жизни все это еще будет, но пока эта пауза его не тяготила, меньше всего сейчас его привлекала перспектива разлуки с семьей. Каждый день начинался для него ощущением радости и удовлетворения, и заканчивался удовольствием и нежностью. Катя также вся светилась радостью, была необычайно нежна, весела и игрива. Иногда хватала Маринку и начинала осыпать ее поцелуями, иногда набрасывалась на Михаила с той же целью.
На работе Михаил также чувствовал себя вполне комфортно и уверенно, безо всяких видимых усилий с его стороны у него появился авторитет в спасательном отряде, и даже Михаил Александрович Мишин стал проявлять к нему признаки уважения, а мастер ремонтного участка Шехунов стал его другом.
Осенью Катя приступила к учебе в техникуме. Училась она всерьез и с удовольствием, сдавала все зачеты на "отлично". После Нового года она стала готовиться к получению диплома, и занималась теперь иногда до поздней ночи. От усиленных занятий она даже немного похудела. Миша ничем не мог помочь, и лишь просил ее не перенапрягаться. В феврале Катя получила красный диплом. Ей предложили место преподавателя в техникуме, но склонности к педагогической деятельности у Кати не было. Она прошла медицинскую комиссию, и стала подыскивать работу, вопреки просьбам Михаила отдохнуть после напряженной учебы, поскольку он стал замечать у нее некоторую вялость.
