Наталья Симонова - Жизнь как цепочка обстоятельств (сборник)
– Н-нет… привыкла… Да мне не до того совсем.
– Это как, Свет? А до чего тебе?
– Ну… у меня сил совсем нет… желаний нет и сил. Ну как я могу скучать – у меня все пусто… Я пустая.
– Свет…
– М-м?
– Ну что ж ты так расклеилась-то? Ну так нельзя. Давай как-то выбираться, давай делать что-то.
– А что?
– Ну я не знаю… Ты подумай, чего бы тебе хотелось. Я со своей стороны готов соответствовать. Ну чего ты хочешь?
– Полежать.
– Свет, сколько можно лежать?
– Не знаю… Сил нет.
– Ты плохо питаешься. Иди давай поешь, я там принес. Вообще, когда ты начнешь готовить?! Ну ты посмотри, что на кухне творится! Давай, встряхнись. Я завтра приду – выйдем погуляем.
Она кивнула, ободренная этим его словом – «завтра». «Это еще когда будет! – подумала с облегчением. – А сейчас он зато уйдет, и я лягу».
Наконец за Сашей закрылась дверь. И Света побрела в комнату. Она легла и закрыла глаза. Лежала, не думая ни о чем. Собственные веки казались обжигающими изнутри, воспаленными, и заснуть не было возможности. Но вставать, как всегда, не хотелось. Она лежала с тяжелой головой, без мыслей. Ей казалось, что все мысли и чувства вытеснил из сознания тяжелый плотный черный дым. Она лежала – но не спала. И не отдыхала. Просто сохраняла неподвижность, потому что двигаться было еще тяжелее, еще невыносимее.
Зазвонил мобильный. На дисплее появилось Танюшкино улыбающееся личико. «Доча», – подумала Света без радости.
– Мамочка! – Таня в трубку рыдала, прерывая мокрые всхлипывания невнятными словами.
– Доченька! – впервые за последние долгие дни Света почувствовала, что ее захватила более-менее яркая эмоция. – Танечка, заинька, что случилось?!
– Мамочка, – плакала, Танюша, – я… у меня… мамочка, у меня беда! У меня такой ужас…
Свету охватила настоящая тревога, заболело сердце. Она постаралась взять себя в руки и хоть немного успокоить Таню.
– Танечка, не плачь, маленький, давай вытри слезы и постарайся рассказать мне, что произошло. Что бы ни было – все поправимо, – твердо произнесла она, совершенно не веря в сказанное. – Ну будет, дочка, давай, соберись и говори – будем вместе думать, что делать.
Таня всхлипнула, уже успокаиваясь.
– Мам, я беременна, – прозвучал дрожащий вздох.
Света замерла на мгновение. Потом осторожно откликнулась:
– Ты беременна… Ага… И… Что-то еще? Влад не хочет?..
– Мама! Он хочет! Но я! Это же кошмар! Это рано! Я не понимаю, почему так вышло, мы предохранялись, и вообще… – Она опять заплакала горько.
– Доченька, да что ж в этом плохого? – Света облегченно перевела дух. – Ну беременна, ну малыш родится, ты замуж собираешься…
– Вот именно, мама! Замуж – это же свадьба. Это праздник! А беременность – все равно что болезнь. А я не хочу праздновать свою свадьбу больно-ой! – опять зарыдала Таня.
А Света засмеялась. Прямо захохотала. Впервые за долгие-долгие дни. Отсмеявшись, она сказала:
– Танюш, ну ты прости, что я так реагирую. Ну правда, ты у меня такая дурочка!
– Мамулечка, но я же не хочу быть некрасивой невестой, а вдруг пятна на лице, талию разнесет… А как же мы с тобой платье…
– Тата, – Света опять давилась от непривычного радостного смеха. – Ну ты же моя дочь! А у меня ничего не было видно почти до седьмого месяца. И у тебя не будет, не расстраивайся. Все будет хорошо, это уж точно тебе говорю. – На этот раз Света не сомневалась.
– Но, понимаешь, мамочка, я просто не готова, – вздохнула Таня печально.
– Ну-у, мой хороший! Подготовишься еще, пока носить будешь. Все у нас будет отлично, вот увидишь. И две бабушки у него, и два дедушки, и родители у него красивые, молодые…
– Может, у нее.
– Конечно! Все равно, Танечка. Так что ты прекращай плакать и начинай радоваться.
– Но как же, мамуль…
– Доча! Ну все так хорошо, что даже еще лучше, чем мы думали! Точно говорю.
Таня вздохнула.
– Ну ладно, мам… Раз ты так считаешь.
– Да конечно же, Тата!
– Ну да… Хотя мне как-то так не по себе. Просто, понимаешь, я не готова. Ну… рано очень, понимаешь? Я ж думала – у нас вот свадьба будет, я там такая красивая, потом отдыхать поедем, потом для себя поживем, столько возможностей… А тут живот… и вообще.
– Ой, Татка, в этом во всем как минимум столько же плюсов, как и минусов. А я-то вообще думаю – плюсов намного больше. И ты их обязательно оценишь, вот увидишь.
– Ну ладно, – опять вздохнула Танюшка. – Буду ждать хорошего. Ты-то мне поможешь?
– Господи, – рассмеялась Света. – Ну а как же ты думаешь! Да я счастлива, что у меня скоро внук будет! И давай, кончай нервничать – тебе теперь нельзя…
Света отключила связь. И снова засмеялась. Она смеялась первый раз за много-много дней, и смех ее не был ни нервным, ни истеричным, а был радостным. Ей просто вдруг и совершенно полегчало.
Света встала с дивана, пошла на кухню и, не переставая посмеиваться, принялась готовить обед.
Из пункта А в пункт Б…
Лето уже подбиралось к августу, а Оля все еще не успела осознать его вожделенную прелесть. Вот если бы поехать куда-нибудь, отдохнуть… Но на это рассчитывать не приходилось. И главное, то и дело сочились, а порой даже бурно изливались дожди. Просыпаясь по утрам, она видела небо снова мрачным, наступление настоящего лета опять откладывалось, и настроение почти неизменно держалось на нуле. Что-то случилось, что-то сломалось в душе, а она и не заметила этого момента, не услышала щелчка, не поняла причины.
Еще недавно казалось, что все лучшее впереди: в свое время – разумеется, в недалеком будущем – начнется жизнь действительная, полная сюрпризов и головокружительных достижений. И потому неудачи Оля всегда принимала в общем-то спокойно.
Легко рассталась с мужем, не собираясь тащить в неизбежно прекрасное будущее груз предварительных ошибок. Без особых раздумий сошлась с человеком, имевшим репутацию неисправимого ходока и авантюриста; и было не жалко расточать себя в ежедневных мелочных битвах – ведь это пока!.. Автодорожный институт закончила с легким отвращением, но ей представлялось, что и нелюбимая профессия – дело временное. Работу меняла без затруднений, не заботясь о карьере… А сколько увлечений забросила! Все было точно начерно, в ожидании пока смутного, но обязательного счастья.
И вдруг оказалось – Оля неожиданно почувствовала это, – что жизнь, собственно, давно началась и полным ходом мчит ее через зрелость к старости, а законное ослепительное счастье все не воцаряется. Оказалось, что время-то движется по прямой, неумолимо увеличивая возраст, а линия собственной жизни, с ее достижениями, нарезая бессмысленные петли, а то и сонно топчась на месте, совершенно безнадежно отстает.
И стоило это заметить, как нажитые неприятности, проблемы, болезни показались непоправимыми, неразрешимыми, неизлечимыми, а успехи – ничтожными. Но когда именно пришло такое убийственное осознание и по какому поводу, Ольга не могла припомнить.
А ведь совсем еще недавно… Школа, выпускной класс, она – хорошенькая, одаренная способностями, веселая… И вот двадцать лет минуло, как не бывало! Да куда же девается все лучшее? И почему это сначала блага достаются как бы бесплатно, а потом оказывается, что за все нужно платить?.. Она давно не чувствовала в себе исключительности, так веселившей в юности. И случайного мужского внимания уже не объясняла романтическими причинами: все оказывалось буднично-просто и скучно, без праздника и загадки.
«Интересно, а как он сейчас выглядит? – думала Оля про Сашу Пшеницына, автоматически двигаясь с работы домой. – Судя по всему, мужик в порядке. Надо же… В школе был просто шутом. Маленький такой, круглолицый… И какие-то там еще чувства! С ним это абсолютно не вязалось. Как все странно…» – заключила она, склонив голову набок, улыбаясь и по-прежнему, по-тогдашнему, сияя глазами.
Она не ошиблась. Саша действительно был в полном порядке: стал военным, как отец, делал карьеру, обрастал имуществом. С детства понял, что не нужно ничего выдумывать: все уже выдумано. Ведь это просто, как в математической задачке: из пункта А в пункт Б вышел человек. Ну, вышел – и иди себе в пункт Б бодрым шагом! А сворачивать туда-сюда – только время потеряешь… Нет, в карьере Пшеницына-младшего все разыгрывалось как по нотам.
Родители даже выбор супруги для сына не пустили на самотек: заранее высватали ему в жены дочь дяди Гоши – отцова сослуживца, друга и старшего по званию. Нареченных, которым было тогда лет по пять-семь, посадили рядком, весело поздравили, и закрепили сговор добрым возлиянием. Сидя за столом в день «помолвки», Сашка от души ущипнул свою суженную, а Света с чувством укусила жениха. Но за годы, прошедшие до свадьбы, им успели разъяснить преимущества этого брака. Зато уж и тесть не подвел, маршрут зятьку проложил надежный: заграница, академия, генштаб… Звания не задерживаются, в должности не обходят, благами не обносят. И семья в порядке: жена упакована, два сына зреют, теща довольна.
