Марк Дюген - Счастлив как бог во Франции
Мы шли тем же путем, что и раньше, только листва на деревьях стала осенней. Багряный лес выглядел нарядным, словно египетская принцесса. На гребне мы свернули по незаметной тропинке налево, и она привела нас к грунтовой дороге. Здесь нас ожидал похожий на рабочего парень. Он стоял, прислонившись к капоту забавного автомобильчика, и попыхивал сигаретой в облаке табачного дыма, словно паровоз в облаке пара. Не говоря ни слова, он похлопал меня по плечу и открыл багажник, куда я свалил свои вещи. Мы с трудом втиснулись в небольшую легковушку. Особенно тесно было мне сзади, рядом с типом, который хотя и был немного ниже меня, но плечи у него оказались необычно широкими. У меня немного кружилась голова от свежего воздуха, как случается после долгого пребывания в больнице. Я заметил, что они все время петляют, чтобы я не смог запомнить дорогу. Потом невысокий брюнет сообщил мне дальнейшую программу.
— Ты поживешь у Реми два-три дня.
Реми — это симпатичный блондин с улыбкой кинозвезды.
— Завтра у нас трудный день. Если все пройдет как по маслу, ты останешься с нами на некоторое время. Если сдрейфишь, тебя отправят туда, откуда ты прибыл.
Через несколько поворотов он спросил у меня небрежным тоном:
— Как тебе кажется, ты будешь говорить под пыткой?
После секундного колебания я ответил:
— Такое вполне возможно.
Брюнет повернулся, улыбаясь, ко мне:
— Будем считать, что ты выдержал первый экзамен. Если бы ты сказал, что будешь молчать, мы тебя тут же высадили бы из машины. С хвастунами всегда случаются разные неприятности. Ну, ладно. Меня зовут Поль, а нашего водителя — Малыш Луи. Я объясню тебе, как работает наша сеть. Есть три горизонтальные перегородки между ее частями. Между действием, поиском новых членов и разведкой. У каждого подразделения свой шеф. Я, к примеру, шеф подразделения действия. Именно здесь ты должен будешь проявить себя. Если все пройдет нормально, тебе позволят отдохнуть, занимаясь сбором сведений. Если позднее ты окажешься подходящим, тебя переместят в разведку. Но это будет решать шеф сети. Возможно, ты когда-нибудь встретишься с ним, но не будешь знать, кто он такой. В ближайшие несколько недель ты будешь иметь дело только с нами троими. Ты умеешь обращаться с оружием?
— Нет.
— Ничего, научишься, и очень быстро. Вот тебе важное правило: никогда не задавай вопросов. Чем меньше ты знаешь, тем меньше сможешь рассказать, когда тебе будут выдирать ногти щипцами.
Мы продолжали болтаться в сельской местности еще около часа. Малыш Луи смолил маисовые папиросы, одну за другой, наполовину выкуривая, наполовину сжевывая. Несмотря на опущенные стекла, в машине вокруг нас плавали облака голубовато-серого дыма. Потом мы свернули с главной дороги на другую, более узкую, постепенно поднимавшуюся вверх, петляя между каштанами. После поворота справа показалась проселочная дорога, уходившая к вершине покрытого густой зеленью холма. По крутизне подъема, заставлявшей задыхаться мотор нашей машины, и по здоровенным выбоинам на дороге я понял, что мы направляемся к идеальному труднодоступному укрытию. Туда невозможно добраться так, чтобы тебя не увидели или не услышали. Минут через пять мы подъехали к расположившемуся на самой вершине строению. Большой старинный дом, простой и благородный. Длинный фасад с многочисленными окнами, часть из которых была замурована: было время, когда государство облагало налогом двери и окна у зданий. Я впервые попал в имение крупного буржуа, размером раз в десять больше, чем домик моих родителей в пригороде.
Поражало удивительное спокойствие, царившее в этом месте. Перед домом несколько верховых лошадей мирно щипали траву на лугу, огороженном неошкуренными жердями. Задней стороной дом выходил к хвойному лесу, какие часто встречаются на высокогорных плато. Большой и густой лес позволял в случае необходимости уйти отсюда вершинами соседних холмов, тоже покрытых лесом.
Чтобы спрятать машину, ее загнали в гараж из трухлявых досок. Нам навстречу вышла мать Реми — высокая стройная женщина с длинными светлыми волосами, собранными в высокий шиньон. Ее бледно-голубые глаза, казалось, выцвели от времени. Строгие черты красивого лица. Наверное, ей было около шестидесяти. Не произнося ни слова, она смотрела на меня, чужого человека, появившегося невесть откуда.
Комнаты были заполнены ароматом увядающих цветов. Казалось, обитатели дома решили сохранить его здесь навсегда. Налет печали на всем резко контрастировал с жизнерадостным характером Реми.
Обеденный стол стоял на кухне, возле большой плиты, в одиночку сражавшейся с сочившимся сквозь сырые стены холодом. Мы уселись за стол с постными физиономиями крестьян, приглашенных отобедать в людской благородного замка. Малыш Луи, внешне очень похожий на простого рабочего, сидел сгорбившись и стараясь занимать как можно меньше места.
Наша робость быстро исчезла, когда мы увидели, что оказалось на столе. Жаркое из кабана с картофелем и красное вино. Оказывается, Реми в свободное от участия в Сопротивлении время охотился на территории в несколько сотен гектаров, окружавших имение. Немцы и их французские подручные еще не успели реквизировать диких животных. Короче говоря, члены действующего подразделения местной сети Сопротивления набивали животы добрых два часа, подталкиваемые опасением, что следующее застолье случится бог весть когда.
После обеда мы поблагодарили хозяйку, которая так и не присоединилась к нам, и затем перебрались в небольшой зимний салон, пропахший пылью и старой кожей. Устроившись вокруг низкого столика, Поль развернул топографическую карту. На ней кружком была обведена цель. Это был небольшой городок, от которого лучами расходились дороги. В городке находился банк. Задачей сети было добывание средств. Конечно, нас не могло устроить ограбление церковных кружек для пожертвований или выпрашивание милостыни на паперти. Подпольная борьба обещала быть продолжительной. При поддержке коллаборационистов немцы стали чувствовать себя весьма уютно. Мы не могли даже предположить, сколько они у нас еще пробудут. Пять, десять лет? Или даже больше? Единственным способом досадить им было ограбление. Мы должны были грабить всех, у кого могли оказаться деньги. Всех, у кого, несмотря на смену флага, не изменились привычки. Мы и организованы были, как банда гангстеров. Водитель в машине с работающим двигателем. Разведчик, следящий за происходящим вокруг. Два налетчика. Отважный Реми и я, новичок, еще не прошедший крещения огнем.
Встреча была назначена на шесть утра на дороге у подножия холма, чтобы шум двигателя наверху не разбудил местное население. После налета нам нужно было встретиться с двумя девушками, которые будут ждать нас в двух километрах от городка на машине. Мы должны передать им деньги и оружие, чтобы вернуться домой с невинным видом, не опасаясь застав. Поль был инженером, что позволяло ему оценить вероятность той или иной опасности. По его убеждению, участники ограбления ни в коем случае не должны передвигаться с доказательством их вины — рано или поздно окажутся в руках полиции. А вот если полицейские задержат девушек с деньгами, с набитым в багажнике оружием, для них это будет означать конец. Но это будет всего лишь одиночной пробоиной в корпусе судна, разделенном водонепроницаемыми перегородками. Они не знают нас, как и тех, кто послал их на задание, и ничего не смогут рассказать.
Когда план операции был разработан, Поль и Малыш Луи попрощались и исчезли. Реми, подхватив чемодан с моими вещами, отвел меня в небольшую комнатку, выходившую на чердачную лестницу. Слуховое окно смотрело на заднюю сторону здания. Кровать, комод и умывальник — вот все убранство каморки. Реми пояснил:
— Тебя поместили сюда совсем не для наказания; если возникнет опасность, поднимешься на чердак, оттуда сможешь спуститься прямо в подвал. Там есть подземный ход, вырытый еще протестантами, которым когда-то принадлежало здание; в те времена католики играли роль бошей. Мой отец прожил здесь лет тридцать, прежде чем обнаружил этот туннель. Я тебе покажу, как им воспользоваться, если… Вообще-то здесь тебе ничто не угрожает. Нас никто не подозревает, иначе мы были бы в курсе.
У меня давно вертелся на кончике языка вопрос. И я задал его.
— Скажи, Реми, почему вы все так доверяете мне? Похоже, что ты не член партии, и ведь ты ничего обо мне не знаешь?
— Я не знаю. Но знают другие. Твои родители, похоже, играют в Сопротивлении важную роль. Не представляю, какую именно, но это что-то очень серьезное. Что касается партии, то здесь это не самое главное. Просто мы сражаемся в одних рядах. Нас не слишком много. Если бы нам еще нужно было организовывать ячейки, мы бы просто увязли во всем этом. В 14-м году, когда всех призывали в окопы, никто не принимал во внимание политическую окраску. То же самое сегодня. Старик Петен тащит за собой как правых, так и левых из числа соглашателей. Сегодня главный критерий — это твои потроха. Всегда легче иметь убеждения, если тебе нечего терять, чем если на карту поставлена твоя жизнь. Что касается тебя, то ты ничем особенно не рискуешь. Ты такой тощий, что если тебя схватят, ты отдашь концы раньше, чем заговоришь.
