Михаил Орловский - И пришел доктор...

Сначала свои волшебные брошенные апартаменты им предоставил я. То, что там ко всему прочему не работала сантехника и душ, отсутствовала плита и рукомойник, не особо их смутило. Хотя, всё-таки смутило, но поделать с этим они ничего не могли. Они, ещё имея остатки оптимизма, нашли один весомый положительный момент: в комнате и кухне были стены, пусть и немного дырявые. Берлога медведя, судя по народному мнению, смотрится предпочтительней, чем моя, оставленная (не путать с обставленной) однокомнатная квартира.

Да, если уже говорить честно, то дома в ЗАТО вовсе представляют печальную картину. Зимней порой в них, разумеется, холодно. Ощущается некий лёгкий колотун или другими словами, — свежая изморозь. Нет, ну, если Вы купите хотя бы парочку (здесь читать, как «два и более», — прим. автора) обогревателей, то полярную ночь перекантоваться можно, но лично я Вам не советую. Радости это точно не принесёт. По крайней мере ни я, ни мои товарищи от житья на Севере ни единой капли удовольствия не испытали.

Последним пришлось снова искать себе какое-нибудь подходящее жилое помещение, поскольку я от квартиры (если можно вообще эту ночлежку так назвать) отказался и поселился у знакомых, имеющих необходимое количество обогревателей. Позыв отказаться от жилплощади выполз наружу, когда управдом стал принуждать меня сделать ремонт фактически за свой счёт, который в то время переживал не самые лучшие времена. Вот я и отказался. А дядя Слава с Лёликом разместились у более старшего медицинского товарища и прожили у него в районе одного календарного квартала. Наслаждаться временным уютом юным эскулапам пришлось недолго: приехавшая жена того самого товарища косвенно потеснила их на улицу.

Выйдя на улицу, ребята обнаружили, что как раз проснулся период продолжительных отпусков. На радостях сборная «Прокаженные» пустилась по квартирам коллег, убывающих на длительные каникулы. Жили они в совершенно противоположных условиях: от абсолютно пустых квартир до обставленных мебелью и новейшей техникой особняков. Правда, я, как всегда, загнул: особняков-то почти и не было. Всё-таки чаще попадались пустые лачужки без мебели или лачужки с парой матрасов, одним столом и парой табуретов. Так и кочевали юные медики. Они ощущали себя больше в шкуре беженцев, нежели защитников Отечества, которому до них, ровным счётом, не было никакого дела. Осознав это факт, академики, всё ещё имея оптимистичный характер, порадовались мысли, что подобной участи в своё время удостоился сам Альберт Эйнштейн собственной персоной. Вот если бы эта самая мысль ещё бы грела и спасала от ветра, то цены бы ей не было. А так…

Окончательно, как мы все наивно полагали, моя медицинская братия, в лице Лёлика и дяди Славы, остановилась в местной гостинице, за квартплату. Гостиница хоть и носила приличное название «Северное Сияние», но что-то там было не так. Возможно одна единственная лампочка на этаже, а может отсутствие чугунной ванны или температура в комнате, стремительно приближавшаяся к отметке «ноль», или ещё что. Разбираться в тонкостях гостиничного существования я не стал, так как вытаскивал оттуда своих коллег полузамёрзшими, с хрустящими костяшками и белоснежным инеем на ресницах. Из их рта шёл лёгкий пар, поэтому на этот раз обошлись без искусственного дыхания. Остывший оптимизм лежал на полу, скрючившись в конвульсиях, будто загнанная лошадь. Немного обогревшись у ребристой батареи, словно у груди родимой матушки, новоспелые начмеды продолжили свой поисковый путь. И опять: друзья, знакомые, сослуживцы, граждане. Съёмные квартиры менялись так стремительно, как меняются перчатки у кузнечных дел мастера Миколы Деревенского. Именно поэтому, они…

Извините сердечно, должен срочно бежать. Надо помочь ребятам с очередным внеплановым переездом.

ГЛАВА 5 СИМУЛЯНТЫ СЛАБОУМНЫЕ

Заметил медведь, что ёж, ночью, его коноплю косит. Подкрался сзади и стук дубинкой по голове. Еж упал без сознания и как забормочет:

— Не спать, не спать. Косить, косить.

Ну, вот я снова здесь, уважаемый читатель. Сделал благое дело — помог товарищам, теперь гуляю смело. Правда, после перетаскивания тяжёлых сумок и котомок что-то я себя не очень хорошо чувствую. Устал видимо. Внутренности опускаются. А ещё на службе напряги: командование на меня давит. Прямо, какая-то слабость появилась во всех членах и суставах. Ломота вездесущая. Может, заболеть? Месяцок дома покосить}… Да нет уж, обойдусь. Меня так просто, нахрапом, не проймёшь. Человек я выносливый.

Хотя, между нами говоря, есть один способ защиты организма против применения начальством психологического оружия. Называется данный способ — болезнь. На самом деле, не только для защиты от начальства, но и от всех невзгод и проблем разноликих. Человек целиком уходит в появившийся недуг. И все тогда его жалеют, и тёплый чай с сахаром на блюдечке ему приносят и тапочки мягкие. Вспоминают сразу, какой он хороший и расчудесный. Заботятся о несчастном.

А чем военные хуже? Да ничем! Они в этом плане даже лучше. Процесс получения больничных отработан у многих до автоматизма. Косят военнослужащие направо и налево. Но некоторые одарённые личности пользуются этим безвозмездно. Вернее, бестолково. И жалко их в своём роде, и устаёшь от них порядком. Так как болеть они не умеют, а только дёргают попусту медицинский персонал.

Давно замечено, что резко возрастает количество заболеваний в связи с какими-либо массовыми организационными мероприятиями. Будь то оргпериод или сдача курсовых задач, или просто предстоящий суточный наряд. Скорее всего, такой рост зависит от нервного статуса каждого военнослужащего в отдельности. Сразу у него начинает что-то болеть и где-то свербеть, а что и где — непонятно. Боль эта мигрирующего характера, неточной локализации и иррадиирущая в разные концы тела. Вот и бегут моряки к доктору. А лучше к знакомому доктору, так как он то уж точно, зная их, может определить, где и кто их беспокоит.

А бегут они ещё и потому, что рекомендации врача обязательны к исполнению командованием. Так что трое суток отдохнуть можно спокойно. Разложиться на мягкой софе и посмотреть любимые передачи. По вечерам — обычная заправка пивом.

Следует иметь в виду, что главные жалобы «больной», как правило, называет в первую очередь. Если он Вам говорит: «Всё плохо» или «Болит везде», имейте в виду: что-то здесь не чисто. Тогда Вы имеете право выполнить термометрию в трёх местах, как положено: в паховой складке, в прямой кишке и в полости рта. Учитывая, что градусник в вашем распоряжении только в единственном экземпляре, рекомендую, для точности показателей, выполнять данные измерения в том порядке, в котором я написал.

Кроме того, не забудьте провести глубокую методическую пальпацию живота, вплоть до остистых отростков позвоночника, для выявления истинности заболевания и правильности нозологической формы. Если это не поможет— отправляйте к специалисту. Он разберётся.

Как ни странно, но офицерский состав более уязвим в вопросе о болезнях, нежели матросский. Скорее всего, это потому, что служит он дольше и тягот военной службы у него больше. Обидно только, что болеть этот состав не умеет.

Вот, например, один давнослужащий лейтенант. Пришёл он болеть утром спозаранку, в госпиталь. А в это время Лёлик, расхаживая по приёмному отделению, обозначал своё дежурство. Жаловался мнимо захворавший боец на головную боль в мозгу. Вещь эта, головная боль, довольно хитра. Но симулировать её тоже уметь надо. Лёлик офицера проинспектировал — здоровый человек. Так ему и сказал. И даже пошутил: «Это у Вас фантомные боли, уважаемый».

(Для справки: проинспектировал — значит, осмотрел; от латинского «inspectio» — осмотр. Фантомные боли — это боли в несуществующей части тела).

Вследствие фантомности болей, он рекомендовал лейтёхе пойти домой, то бишь на службу.

Ровно в полдень лейтенант решил пожаловаться на боли в ухе. Невыносимые. Снова оторвал Лёлика от дежурства. Путём тщательного заглядывания в слуховой проход потерпевшего определилось, что уши содержат кучу серы, грязь и чёрные щетинистые волосы. Признаки воспаления найдены не были. Лейтенант опять оказался здоров и был опущен обратно.

Ближе к вечеру, лейтёха всё-таки догадался почитать кое-какую специальную литературу и в девять-о-клок пришёл с почечной коликой. Поскольку аппарата для ультразвукового исследования в стационаре отродясь не было, а глаз Лёлика рентгеновским не назовёшь, то ему пришлось признать поражение. Госпитализация состоялась!

Остальные товарищи были более изощрённые. Границ в их стремлении моментально заболеть не существовало. Пытались приходить домой, ловили на безлюдной улице или в продуктовом магазине. Совали свои медицинские книжки, пытались преподнести увеселительные напитки. Но всё это было тщетно, и лишний раз злило нас неумеренно. Правда, помня о мягкой врачебной натуре, иногда мы всё же делали некоторые поблажки.