Гарольд Роббинс - Воспоминания минувших дней
Мэрилу Хаггинс заглянула в черный от гари чугунок, стоявший над очагом. Огонь развели уже давно, вода кипела и булькала. Взяв половник, Мэрилу извлекла из чугунка кусок свиного сала и внимательно посмотрела на него. «На две варки еще вполне хватит», — удовлетворенно подумала она, положив кусок на тарелку. Потом взяла со стола дощечку с очищенной картошкой, турнепсом и зеленью, засыпала все в бульон и стала размешивать. Почувствовав, что на кухню вошел Дэниэл, Мэрилу обернулась.
— Мама!
Она никак не могла привыкнуть к юношескому баску Дэниэла. Еще вчера он, казалось, был совсем маленьким.
— Что, Дэниэл?
— Мама, я принес двух зайцев. Папа сказал, чтобы ты приготовилась их варить.
Мэрилу повернулась к сыну. Ей было тридцать четыре года, но худоба и изможденное лицо делали ее значительно старше.
— Все лучше, чем белки, — сказала она, беря зайцев из рук Дэниэла.
— Но мы уже больше месяца не ели белок, — возразил сын.
На лице Мэрилу появилась улыбка. Для своего возраста Дэниэл был слишком серьезен.
— Я пошутила, — сказала она.
— Да, мама, — с облегчением ответил сын.
— Скажи Молли Энн, чтобы она пришла помочь мне чистить зайцев. Она на улице, присматривает за детьми.
— Да, мама. — Дэниэл на мгновение остановился и потянул носом. — Как вкусно пахнет!
— Здесь ничего нет, кроме свиного сала, картошки и зелени. Ты хочешь есть?
Взяв с полки кусок хлеба, Мэрилу намазала его маслом и протянула сыну. Тот жадно набросился на еду.
— Вкусно, мама. Спасибо.
— А теперь иди позови сестру.
Проводив его взглядом, Мэрилу взяла кухонный нож и стала аккуратно точить его оселком, готовясь свежевать зайцев.
Спустившись во двор, Дэниэл, не торопясь, пошел вдоль дома. Дойдя до угла, за которым Молли Энн играла с детьми, он остановился и доел хлеб. Ему не хотелось, чтобы другие дети, увидев, как он ест, стали приставать к матери. Дожевав последний кусок, он завернул за угол. Дети встретили страшным шумом. Ричард и Джейн с криками бросились к нему, а шестнадцатимесячный Мэйс громко заплакал в своей колыбели, висевшей на старой елке. Отложив в сторону тускло поблескивавший топорик, которым она делала лучины, Молли Энн поправила колыбель и повернулась к детям.
— Ричард, Джейн, сейчас же назад! — крикнула она. — Если папа увидит, он задаст вам хорошую взбучку.
Дети никак не отреагировали. Тогда Молли Энн обернулась к младшей сестре, десятилетней Рэчел, сидевшей на поленнице с книжкой в руках.
— Рэчел, догони их и приведи сюда.
Послушная Рэчел заложила в книжку веточку, слезла с поленницы и побежала за Ричардом и Джейн, которых уже было почти не видно в высокой траве.
Убрав длинные каштановые волосы с раскрасневшегося лица, Молли Энн взяла из охапки лучин веточку, сунула ее Мэйсу в рот, и тот сразу успокоился.
— Они меня с ума сведут, — сказала Молли Энн, взглянув на брата. — А где ты пропадал весь день?
— Охотился.
— И как? Принес что-нибудь?
— Двух зайцев. Мама сказала, чтобы ты помогла их приготовить.
Перехватив взгляд брата, Молли Энн внезапно поняла, куда он смотрит. Делая лучины, она расстегнула верхние пуговицы, почти полностью открыв грудь.
— Куда это ты смотришь? — спросила она, не делая, однако, никакого движения, чтобы застегнуть платье.
— Да… Так просто, — Дэниэл виновато покраснел.
— Так просто, — передразнила Молли Энн. — Ты смотришь на мои груди, это у тебя на лице написано.
— Никуда я не смотрел, — пробормотал Дэниэл, глядя в землю.
— Нет, смотрел. — Молли Энн застегнула платье. — Я пойду, а ты доделай лучины.
— Хорошо.
— У тебя в штанах все раздулось.
Дэниэл молчал, чувствуя, как краска заливает лицо.
— Ты точь в точь как отец, — засмеялась сестра.
— В каком смысле? — Впервые за все время разговора Дэниэл поднял на нее глаза.
— После обеда, когда я пошла к реке мыться, я случайно увидела, как папа подглядывает за мной из-за дерева.
— А он знает, что ты его видела? — удивился Дэниэл.
— Нет. Я сделала вид, что ни о чем не подозреваю, но сама наблюдала за ним. Он занимался рукоблудием, так же, как ты. Только он посильнее. У него член длиной в целый ярд.
Дэниэл смотрел на нее, разинув рот.
— Господи!
— Не богохульствуй, — резко оборвала его сестра. — Мама права, все мужчины одинаковы. Вы только об одном и думаете. Мама говорит, в вас сидит дьявол.
К ним подошла Рэчел. Из-за ее спины выглядывали малыши.
— Теперь отряхни их, — приказала Молли Энн, — приведи из огорода Эми и скажи, чтобы они шли учить уроки.
Дети послушно направились в дом. Нагнувшись к колыбели, Молли Энн взяла Мэйса на руки, и малыш обрадованно засопел. Очистив его губы от налипшей коры, она вытерла руку о платье.
— Надо наколоть дров. Вечером сюда приедет мистер Фитч, и мама хочет затопить камин. Папа собирается продать ему свою настойку.
Осторожно поддерживая ребенка обеими руками, Молли Энн пошла к дому. Ее молодое, сильное тело уверенно двигалось под хлопковым платьем. Проводив сестру взглядом, Дэниэл подобрал с земли топорик и через несколько секунд послышался треск ломающихся веток.
Глава 2
Повозка подъехала к дому Хаггинсов, когда семья собиралась садиться за стол. Услышав во дворе шум колес, Джеб поднял руку.
— Поставь еще один прибор, Мэрилу, — сказал он, направляясь к дверям.
Когда Джеб вышел на крыльцо, повозка уже остановилась.
— Добрый вечер, мистер Фитч. Вы приехали как раз к ужину.
— Здравствуй, Джеб, — отозвался из повозки Фитч. — Вообще-то не хотел беспокоить вас.
— Что вы, какое беспокойство? Жена приготовила восхитительную тушеную зайчатину. Вы многое потеряете, если не отведаете ее.
— Тушеная зайчатина… — задумчиво протянул Фитч. На столе у Хаггинсов он ожидал увидеть только свиное сало и овощи. — Что ж, я не против. — Он стал вылезать из повозки. Для тучного Фитча это было непросто, и, когда он спустился на землю, его мучила одышка. — Сейчас я покормлю и напою мула, а потом приду к вам.
— Дэниэл позаботится о вашем муле, — произнес Джеб и позвал сына. Тот вышел на крыльцо. — Ты знаешь мистера Фитча?
Дэниэл кивнул.
— Добрый вечер, мистер Фитч.
— Добрый вечер, Дэниэл, — улыбнулся толстяк.
— Позаботься о муле мистера Фитча, сынок.
— Мешок с сеном лежит сзади, — стал объяснять гость. — Не давай ему слишком много пить, он может потерять резвость, а мне еще надо сегодня проехать не меньше двадцати миль.
Джеб взял кувшин с настойкой.
— Попробуйте, мистер Фитч. У вас, наверное, в горле пересохло с дороги.
— Спасибо, Джеб. — Фитч вытер рукой горлышко кувшина, сделал большой глоток и причмокнул от удовольствия. Похоже, Джеб, у тебя и с питьем все в порядке.
Через десять минут все уже сидели за столом. Принеся из кухни кастрюлю с зайчатиной, Мэрилу поставила ее перед мужем. Следом за ней появилась Молли Энн. Она несла блюдо с кусками свежевыпеченного и еще горячего кукурузного хлеба.
Джеб сложил руки вместе. Любой прием пищи в доме всегда начинался с молитвы.
— Мы просим Тебя, Господи, — торжественно начал он, — благослови эту трапезу, этот дом, его обитателей и нашего гостя мистера Фитча. Благодарим Тебя, Господи, что Ты ниспосылаешь нам земную пищу щедрой рукой. Аминь.
Все хором повторили последнее слово молитвы. Дети бросали друг на друга голодные взгляды. Взяв ложку, Джеб принялся быстро наполнять тарелки: сначала Фитча, потом свою. Затем он кивнул Мэрилу, и та стала накладывать зайчатину детям. Ей самой досталось совсем немного, но это ее не беспокоило. Она никогда не ела много, но мысль о том, как Фитч расскажет соседям, большинство которых питалось только свиным салом и овощами, что у Хаггинсов его угощали тушеной зайчатиной, тешила ее самолюбие.
Ели молча, быстро, почти не разговаривая. Наконец, последний кусок зайчатины исчез, а последняя капля подливы была вытерта куском горячего кукурузного хлеба. Отодвинувшись от стола, Фитч довольно похлопал себя по животу.
— Честно говоря, мне никогда прежде не доводилось пробовать такой прекрасной зайчатины, как у вас, миссис Хаггинс, — с улыбкой сказал он.
— Благодарю вас, мистер Фитч, — краснея, ответила Мэрилу.
Тот торжественно извлек из кармана часы и посмотрел на циферблат.
— Почти половина седьмого, Джеб. Может, выйдем во двор и поговорим о деле?
Джеб кивнул и встал из-за стола.
— Пошли, Дэниэл, — позвал он сына.
Завернув за угол дома, они по узкой дорожке гуськом направились к небольшому холмику, где в укромном месте стоял дистиллятор.
— Сколько ты продаешь, Джеб?
