Розамунда Пилчер - Сентябрь
— Ах, да, конечно. Извини, Люсилла, как я могла не заметить.
Приехали в Релкирк, поставили машину и разделились, потому что Люсилла и Джефф хотели пройтись по магазинчикам, где торгуют стариной, и поглядеть знаменитый блошиный рынок.
— Обедать будем в «Погребке», — сказала им Изабел. — Встретимся через час.
— Вы заказали столик?
— Нет, но наверняка там будут свободные.
— Отлично, тогда мы отчаливаем.
И они зашагали прочь по мощенной камнем площади. Изабел смотрела им вслед. Вот Джефф поднял руку и обнял Люсиллу за хрупкие плечи, этот жест удивил Изабел, потому что Джефф произвел на нее впечатление чрезвычайно сдержанного молодого человека.
— Слава Богу, избавились, — Пандора коварно улыбнулась, точно шаловливый ребенок, замысливший совершить в отсутствие взрослых грандиозную каверзу. — А теперь мы пойдем в магазин одежды.
— Пандора, я еще не решила…
— Мы купим тебе платье для бала, это решено. И перестань смотреть на меня с видом мученицы, это будет мой подарок тебе. Я никогда ничего тебе не дарила, пора наверстать упущенное.
— Нет-нет… Может быть, мы сначала сделаем более важные покупки? Продукты для ужина в пятницу…
— Что может быть важнее нового платья? Все остальное занудство мы купим после обеда. Но если ты будешь стоять, будто ноги у тебя вросли в землю, мы вообще ничего не успеем. Веди же нас к цели.
— Есть магазин готового платья Мак-Кея… — неуверенно произнесла Изабел.
— Никаких сиротских готовых платьев. Неужели здесь нет дорогого салона?
— Есть, но я там никогда не была.
— Самое время побывать. Вперед.
И Изабел, исполнившись чувства беззаботной и радостной греховности, махнула рукой на свои кальвинистские принципы и пошла в салон.
Салон был узкий и длинный, на полу толстый ковер, всюду зеркала, пахнет французскими духами, как от богатой и знатной красавицы. Они оказались единственными покупательницами, и когда открыли стеклянную дверь, из-за прелестного инкрустированного столика поднялась продавщица и пошла им навстречу. В платье, которое она надела на работу, Изабел была бы счастлива появиться на званом вечере.
— Доброе утро.
Они объяснили, что хотят купить.
— Какой у вас размер, мадам?
— Какой размер? — Изабел заволновалась. — Наверное, двенадцатый. А может быть, четырнадцатый.
Она мысленно молилась, чтобы колготки у нее оказались целыми.
— Нет-нет, — Изабел окинули профессиональным взглядом и сразу определили: — Двенадцатый, я уверена. Вечерние туалеты здесь, будьте любезны пройти.
Изабел и Пандора пошли за ней в конец зала. Продавщица откинула занавес, и их глазам предстали ряды вечерних платьев. Короткие, длинные, шелковые, бархатные, атласные, шифоновые, муслиновые… всех цветов, какие только есть под солнцем. Продавщица провела рукой по вешалкам одного из рядов.
— Вот здесь двенадцатые, но если вам понравится платье другого размера, я, конечно же, подгоню его под вас.
— У нас нет времени, — сказала Изабел. Она сразу устремила взгляд на темные платья. Темные цвета не выходят из моды, к тому же платье всегда можно слегка переделать, и оно будет казаться новым. Вот коричневое атласное. Вот темно-синий рубчатый шелк… Вот черное. Она сняла черное креповое с блестящими черными пуговицами, подошла к зеркалу и приложила к себе… Немножко похожа на гувернантку, зато оно прослужит много лет… Изабел сощурилась, пытаясь прочесть цену, но без очков не смогла.
— По-моему, неплохо.
Но Пандора и не взглянула.
— Ради Бога, Изабел, только не черное. И не красное.
Она перебрала несколько платьев на вешалках и вдруг решительно что-то сняла.
— Примерь это.
Изабел, все так же уныло держа перед собой черный креп, подняла глаза и увидела нечто несказанно прекрасное, она такого и представить не могла. Сапфировый таиландский шелк с черными разводами, он переливался, как крылья экзотической бабочки. Длинная пышная юбка с множеством нижних, декольте, рукава по локоть с узенькой оборкой, такая же оборка шла по подолу.
Не смея и представить, что у нее может быть такое платье, Изабел посмотрела на его тонюсенькую талию.
— Я в него не влезу.
— Попробуй.
Казалось, Изабел напрочь лишилась воли. Она позволила отвести себя в примерочную, позволила раздеть, точно жертва, которую готовили на заклание. И вдруг на нее обрушился водопад шуршащего шелка, вот ее голова вынырнула, она протянула руки в рукава, стали застегивать молнию…
Она глубоко вздохнула, втягивая живот, но в этом не было надобности. Шелк ласково обхватил ее талию, но не сжал, не сдавил, она могла свободно дышать. Продавщица поправила платье на плечах, расправила юбку и отступила, любуясь.
Изабел посмотрела на себя в огромное зеркало и увидела незнакомку. Это была женщина из другой эпохи, она словно вышла из роскошной золоченой рамы портрета, написанного двести лет назад. Подол лежал на полу, плотный шелк спадал переливающимися складками. Рукава обтягивали точеные руки, глубокое декольте открыло взгляду самое красивое в фигуре Изабел: пышные плечи и верхнюю часть высокой груди.
Уже не в силах расстаться с платьем, Изабел воззвала к своей практичности.
— Оно слишком длинное.
— Это потому, что ты без каблуков, — возразила Пандора. — А глаза у тебя в нем синие, как чернила.
Изабел посмотрела в зеркало — да, Пандора права. Она провела пальцами по обветренным загорелым щекам.
— К такому платью нужно другое лицо.
— Сестричка, ты просто пренебрегаешь косметикой.
— А волосы!
— Я сделаю тебе прическу. — Пандора сощурилась. — Тебе нужны драгоценности.
— Я могу надеть фамильные серьги Балмерино — бриллиантовые подвески с жемчугом и сапфирами.
— Прекрасно, именно то, что нужно. И мамино жемчужное ожерелье-ошейник. Оно дома?
— Нет, в банке.
— Мы его сегодня возьмем. Изабел, ты в этом платье красавица. Все мужчины в тебя влюбятся. Ничего лучше нам не найти. — Пандора улыбнулась продавщице: — Мы его берем.
Молнию расстегнули, платье осторожно сняли и унесли, чтобы уложить в коробку.
— Пандора! — взволнованно прошептала Изабел, протягивая руки к своей простенькой дешевой комбинации. — Ты даже не спросила цену.
— Когда спрашиваешь цену, значит, вещь тебе не по карману, — прошептала ей в ответ Пандора и исчезла.
Изабел, переполненная радостным волнением и чувством вины, надела кофточку и юбку, застегнула жакет и зашнуровала туфли. К этому времени уже был выписан чек, ценник срезан и сказочное платье уложено в огромную коробку. Продавщица открыла перед ними дверь.
— Большое спасибо, — сказала ей Изабел.
— Очень рада, что вы нашли себе вещь по вкусу.
Покупка заняла не больше десяти минут. Пандора и Изабел вышли на солнечный тротуар.
— Не знаю, как тебя благодарить…
— И не надо.
— У меня в жизни не было ничего подобного…
— Лиха беда начало. Кому, как не тебе, его носить.
— Ах, Пандора…
Но Пандора не желала больше ничего слышать. Она взглянула на свои часики.
— Сейчас всего без четверти двенадцать. Что сейчас пойдем покупать?
— Разве мы не довольно растранжирили?
— Да ты что, это только начало. Что наденет на бал Арчи? Свой килт?
Они медленно двинулись по тротуару.
— Нет, Пандора, с тех пор как ему ампутировали ногу, он ни разу не надевал килт. Он говорит, что из-под килта видно его кошмарное алюминиевое колено, и не хочет пугать людей. Он пойдет на бал в смокинге.
Пандора остановилась как вкопанная.
— Лорд Балмерино не может пойти в смокинге на праздник, где будут отплясывать танцы шотландских горцев.
— Но ведь он уже много лет так ходит.
Толстая тетка с корзиной разозлилась, что ей загородили путь, и, ядовито прошипев «Прошу прощения», протиснулась между Изабел и Пандорой. Пандора и внимания не обратила.
— Почему он не хочет надеть клетчатые штаны горцев?
— У него их нет.
— Как это нет? Почему?
«И в самом деле, почему?» — удивилась Изабел. Почему эта очевидная мысль не пришла им в голову много лет назад? И поняла, что, потеряв ногу, Арчи утратил гордость и радость от сознания своей привлекательности. Не все ли равно, как он выглядит. К тому же дорогая одежда стала им не по средствам, и всегда находилось что-то более важное, на что необходимо потратить деньги.
— Не знаю.
— На танцах на него всегда было любо-дорого смотреть. Он и сам это знал. А в старом облезлом смокинге он будет похож на служителя похоронного бюро или на приглашенного лакея. Или того хуже — на англичанина. Идем, купим ему что-нибудь сногсшибательное. Ты помнишь его размеры?
— Какие-то могу перепутать. Но уж его портной не ошибется.
