Розамунда Пилчер - Сентябрь
Итак, «фазаны „Теодора“», записала Изабел. Открылась дверь, вошел Арчи.
Изабел не подняла головы.
— Ты ведь с удовольствием будешь есть фазанов «Теодора»?
— На завтрак? Не буду.
— Да не на завтрак, я хочу приготовить их к ужину перед балом.
— А почему не жареные куропатки?
— Потому что с ними безумно много возни, их жарят перед самой подачей на стол, крутишься, как угорелая, посыпаешь сухарями, орехами, варишь соус, а гости в нетерпении ждут.
— Тогда поджарь фазанов.
— С ними та же морока.
— «Теодора» это когда они с головами и вроде как полу дохлые?
— Немного похоже, зато их можно приготовить заранее и не скакать, как белка в колесе.
— Может, пригласить тебе в помощницы эту самую белку, пусть она скачет?
Изабел засмеялась.
— Что у нас на завтрак?
— Завтрак в духовке.
Арчи подошел к печке и открыл дверцу.
— Ура, пируем! Грудинка, колбаски, помидоры. Канули в вечность овсянка и яйца всмятку.
— У нас гости. Гостям мы всегда подаем грудинку, колбаски и салат из помидоров.
Он принес свою тарелку на стол, сел рядом с женой, налил себе кофе, взял тост и сливочное масло.
— Вроде бы в пятницу тебе придет помогать Агнес Купер.
— Верно, придет.
— Почему она не может поджарить фазанов?
— Она не повар, Арчи, она будет мыть посуду.
— Но ты можешь попросить ее встать к плите.
— Могу, но к ее стряпне никто не прикоснется, она и яйца сварить толком не умеет.
«Почистить серебряные подсвечники. Купить восемь розовых свечей», записала Изабел.
— Мне не по душе, что у фазанов «Теодора» такой унылый полудохлый вид.
— Скажи это при гостях, и я казню тебя фруктовым ножом.
— А какое первое блюдо?
— Копченая форель.
— А десерт?
— Апельсиновый шербет.
— Вино белое или красное?
— Две бутылки и того, и другого. Или шампанское. Мы потом всю ночь будем пить шампанское, поэтому, может быть, не стоит мешать.
— У меня нет шампанского.
— Я закажу ящик сегодня в Релкирке.
— Ты едешь в Релкирк?
— Что с тобой происходит, Арчи? — Изабел положила ручку и с безнадежной тоской уставилась на мужа. — Ты что, вообще не слушаешь, когда я что-то говорю? Как, по-твоему, почему я сейчас разрядилась в пух и прах? Да, я сегодня еду в Релкирк с Пандорой, Люсиллой и Джеффом. Мы едем за покупками.
— И что же вы собираетесь покупать?
— Массу всего для пятницы. — Она не сказала о новом платье, потому что еще сама не знала, решится на такое безумное транжирство или нет. — Потом пообедаем в «Погребке» и вернемся домой.
— Купите мне патронов?
— Купим все, что тебе нужно, только дай список.
— Значит, меня не берете, — сказал он с довольной улыбкой, потому что ненавидел ходить по магазинам.
— Не берем, ты должен быть дома и встретить «грустного американца». Он взял напрокат машину и едет к нам из Релкирка, вероятно, скоро будет. Пожалуйста, не вздумай куда-нибудь уйти, а то он толкнется в запертую дверь, решит, что его не ждали, и укатит обратно.
— Вот бы хорошо. Чем его накормить?
— В кладовой суп и паштет.
— В какой комнате он будет жить?
— В бывшей комнате Пандоры.
— Как его зовут?
— Не помню.
— Как же я буду разговаривать с ним? Приветствую вас, Грустный Американец!
Арчи засмеялся и произнес утробным басом:
— Могучий вождь Сопливый Нос рад встрече со Змеиным Языком.
— Ты слишком много смотришь телевизор.
Но, к счастью, шутка рассмешила и ее.
— Он подумает, что приехал в сумасшедший дом.
— И не ошибется. Когда вы отправляетесь в Релкирк?
— В половине десятого.
— Люсилла и Джефф уже бродят как тени, а Пандору надо бы стащить с кровати, иначе вы ее и к четырем дня не дождетесь.
— Я ее уже будила, — сказала Изабел, — полчаса назад.
— Наверняка она повернулась на другой бок и снова заснула.
Однако Пандора и не думала спать, в ту же минуту по коридору застучали ее каблучки, дверь распахнулась, она со смехом впорхнула в кухню в ореоле летящих волос, ярких, как языки пламени.
— Доброе утро, доброе утро, вот и я, а вы-то, конечно, думали, что я сплю.
Она поцеловала Арчи в макушку и уселась рядом с ним. На Пандоре были темно-серые брюки из мягкой ворсистой шерсти и светло-серый свитер с вышитыми розовыми овечками, она принесла с собой какой-то журнал. Как выяснилось, он-то ее и рассмешил.
— Я и забыла об этом потрясающем издании, а ведь папа получал его каждый месяц — «Журнал сельских землевладельцев».
— Мы по-прежнему его получаем, мне так и не хватило духа отказаться от подписки.
— Этот номер я нашла в своей спальне. Нет, вы только послушайте, какая прелесть! Невероятно: статьи о листогрызе и о барсуках, о которых мы должны нежно заботиться.
Она принялась листать страницы. Изабел налила ей чашку кофе.
— Спасибо, дорогая, я просто мечтала о кофе. Но самое замечательное — объявления в конце. Вот послушайте: «Продается. Знатная дама продает нижнее белье: персиково-розовые панталоны времен Директории и шелковые рубашки под платья с большим декольте, почти не ношенные».
Арчи доел свой тост.
— А по какому адресу обращаться?
— Адреса нет, дан номер абонентского ящика. Ей что, знатность не позволяет носить нижнее белье, как ты думаешь?
— Может быть, умер кто-то из родственников, — предположила Изабел, — какая-нибудь старая тетка, она и захотела обратить наследство в деньги.
— Ничего себе наследство. По-моему, у нее просто климакс, и она решила кардинально изменить свою внешность. Села на диету, сбросила пару центнеров и превратилась в сильфиду, теперь щеголяет в кружевных трусиках и в кружевном лифчике, и его светлость, к собственному изумлению, опять воспылал к своей супруге. А вот еще один шедевр, ты только послушай, Арчи: «Ищу работу: сын фермера приятной внешности (непонятно, у кого приятная внешность — у фермера или у сына?). Возраст тридцать лет. Имеет некоторый опыт сантехнических работ. Водит машину. Увлекается охотой и рыбной ловлей». Нет, ты подумай! — глаза Пандоры стали огромными, — человеку всего тридцать лет, а он уже умеет водить машину. Арчи, я уверена, он для тебя неоценимое приобретение. «Имеет некоторый опыт сантехнических работ». Вся канализация у тебя будет в идеальном порядке. Не хочешь написать ему и предложить работу?
— Нет, пожалуй, воздержусь.
— Но почему?
Арчи задумался.
— Загубит он здесь свои таланты.
Больше брат и сестра выдержать не могли, они одновременно расхохотались. Изабел наблюдала этот приступ безудержного веселья, качая головой, но душа ее была переполнена благодарностью и изумлением. С тех пор как приехала Пандора, Арчи был в отличном настроении. Изабел много лет его таким не видела, и вот сейчас, сидя за завтраком, она вдруг узнала обаятельного и бесконечно остроумного молодого человека, в которого влюбилась больше двадцати лет назад.
Как гостья Пандора не подарок. В домашних делах она никакого участия не принимает, Изабел тратит уйму времени, убирая за ней, — застилает ее постель, моет после нее ванну, вешает и складывает ее раскиданную одежду, стирает ее белье. Но она готова простить Пандоре все, потому что знает: ее приезд вызвал в Арчи эту удивительную перемену, Изабел несказанно благодарна Пандоре, ведь она совершила чудо, она воскресила Арчи, вернула ему молодость и снова принесла в Крой смех, с ней точно свежий ветер ворвался.
Один за другим собрались все, кто хотел ехать за покупками. Справившись с горой еды, которая высилась на тарелках, Джефф пошел в гараж, вывел «мерседес» Пандоры и подкатил к парадному крыльцу. Вышла Изабел с корзинками и неизменными списками. Потом появилась Пандора в своем норковом манто и в темных очках; наверное, она вылила на себя полфлакона духов.
День выдался ветреный, солнце то выглядывало из-за облаков, то снова пряталось, все стояли на ветру и ждали Люсиллу. Наконец Люсилла выбежала, но лишь после того, как отец несколько раз позвал ее и потом погнал к двери, как иногда гонят собак. Но она обняла его и поцеловала с такой нежностью, будто прощалась навек, потом слетела с крыльца, ветер подхватил ее темные волосы.
— Ой, вы уже в сборе, не сердитесь, я не знала.
На Люсилле были старые вылинявшие джинсы, дыры на коленях кое-как залатаны кусками ткани в красный горошек, жеваная ситцевая блуза, сплошь вышитая и с длинными широкими рукавами, коротенький кожаный жилет с бахромой, из-под которого висят длинные полы блузы. «Как будто вырвалась из лап насильников», — подумала Изабел.
— Доченька, а ты не хочешь переодеться? — необдуманно спросила она.
— Да я только что переоделась! Это мои лучшие джинсы, я купила их на Майорке, когда жила у Пандоры.
