Фатерлянд - Мураками Рю
— Кто вы? Пожалуйста, назовите вашу фамилию!
Солдат был одет не в стандартный армейский зеленый камуфляж, а в униформу синего цвета и кепи с жестким козырьком, как у полиции, на котором на хангыле было написано «Охрана».
Йокогава назвал свои имя и фамилию, взял у таксиста его водительские права и передал их вместе со своим удостоверением личности солдату. Тот взял документы, велел подождать и медленно вернулся на свой пост.
— Все хорошо, не волнуйтесь, — сказал Йокогава водителю. — Успокойтесь, сделайте глубокий вдох.
Водитель принялся извиняться перед ним неестественно высоким голосом, чуть не плача. Через некоторое время вновь появился тот же охранник. У него было мальчишеское лицо.
— Меня зовут Тхак Чоль Хван. Специальная полиция ЭКК. Господин Йокогава, пройдите со мной. Ваш водитель может подождать на автостоянке.
Йокогаве очень не хотелось оставлять и без того перетрухнувшего водителя одного в лагере террористов, и он спросил, нельзя ли отправить его обратно в редакцию.
— Что ж, хорошо, — разрешил Тхак.
Рядом с контрольно-пропускным пунктом стояли два бронетранспортера, принадлежащих полиции префектуры Фукуока. Их корпуса имели слегка сплюснутую форму, словно были предназначены для гонок по пересеченной местности. Вместо гусениц использовалась колесная база. По-видимому, модель была разработана в США и уже в Японии переоборудована для полицейских операций. С брони сняли пулеметы, на башнях приварили бронещиты с бойницами для обстрела резиновыми пулями и слезоточивым газом. За передней бойницей были установлены мощный прожектор и громкоговоритель. Кабина водителя отделялась от салона толстой стальной перегородкой, в которой находился небольшой люк. На водительском месте уже сидел полицейский офицер. Рядом с ним устроился бортовой стрелок, кореец, одетый в такую же синюю форму, что и Тхак. Вероятно, Специальная полиция ЭКК была аналогом военной полиции. Йокогава спросил об этом Тхака, но тот почти извиняющимся голосом сказал, что руководство не уполномочивало его отвечать на такие вопросы.
Вход в пассажирское отделение был в корме броневика и запирался двустворчатой дверью. Ни трапа, ни какого-либо поручня не предусматривалось, и Йокогава, занеся одну ногу сантиметров на семьдесят от земли, ухватился рукой за дверную петлю. Мало того что петля была расположена слишком высоко, так ее еще было толком и не схватить. После нескольких неудачных попыток Тхак просто подтолкнул журналиста сзади. Пока Йокогава благодарил его, Тхак чуть наклонился вперед и одним прыжком оказался в салоне. Йокогава был впечатлен.
Салон броневика оказался просторным, с двумя рядами сидений вдоль каждого борта, и чем-то напоминал сельский автобус; в нем могли разместиться до двадцати человек. В башню вел трап в центре. Чуть погодя подошли пятеро офицеров полиции префектуры и помогли друг другу забраться внутрь. Всем было чуть более тридцати лет — лучший возраст с точки зрения физической подготовки и имеющегося опыта. Разумеется, сопровождать людей из Экспедиционного корпуса было очень непростой задачей. Йокогава поприветствовал их, но они, посмотрев в его сторону, даже не поклонились в ответ. Йокогава сначала обиделся, но потом сообразил, что полицейские просто запуганы перспективой сотрудничества с террористами.
Вдоль каждого борта вместо окон шли бойницы сантиметра по три в ширину. Небольшие стальные сиденья оказались холодными. Каждое сиденье покрывала тонкая ткань, спинок не было. Для человека, страдающего геморроем или люмбаго, поездка могла превратиться в натуральную пытку.
Сквозь амбразуру Йокогава увидел, как мимо, к другому броневику, промчались репортер и оператор из «Эн-эйч-кей».
В проеме показалась высокая фигура. Против света трудно было различить звание, но сразу стало ясно, что это офицер. Тхак заметно занервничал. Офицер впрыгнул в салон и оглядел присутствующих. Глядя на него, Йокогава испытал иррациональное желание поскорее выбраться отсюда. Кожа мгновенно покрылась несколькими слоями мурашек. Мускулы офицера буквально выпирали на плечах, а на щеке узко белел длинный шрам. Еще больше Йокогаву испугало то, что офицер занял место как раз напротив него.
Кореец спросил Тхака, все ли на месте. Тхак ответил, что еще не прибыл журналист из «Асахи симбун» по фамилии Ито, и тут же Ито просунул голову внутрь, сказав:
— Извините за опоздание!
Часы показывали тридцать три минуты пятого. Ито подтянулся, чтобы залезть, но офицер сказал по-японски:
— Мы не можем позволить вам опаздывать!
Хотя произношение офицера было почти безупречно, фраза прозвучала странно. Ито снова извинился, объяснив, что опоздал из-за того, что на КПП долго проверяли его документы, — он был зарегистрирован в Токио.
— Все равно это недопустимо, — безо всякого выражения произнес офицер.
Ито опешил, с трудом сглотнул слюну.
— Ясно…
Офицер подался вперед, захлопнул дверь перед носом Ито и зычно приказал водителю:
— Вперед!
«Ну, труба, — подумал Йокогава. — По сравнению с ним я просто свистулька».
Из-за высоко расположенного кузова тряска была ощутимой. Йокогаву отделял от офицера металлический трап, ведущий в башню. Едва только они отъехали, тот представился как Чхве Хён Ир, капитан Специальной полиции. Полицейские-японцы тоже назвали свои фамилии и звания, но Чхве не обратил на них ни малейшего внимания, общаясь только с корейским солдатом, что сидел, словно проглотив аршин: ноги расставлены, руки на коленях. Время от времени солдат покашливал, прочищая горло.
За десять лет работы в отделе городских новостей Йокогава повидал многих интересных личностей: правых и левых, жестоких убийц, хулиганов, рэкетиров, политиков и детективов, но никогда не встречал такого человека, как Чхве Хён Ир. Как-то раз ему довелось общаться с гангстером, чья дочь незадолго до этого попала в тюрьму для несовершеннолетних. Он поинтересовался, за что, но в следующее мгновение увидел перед собой меч. «Ребенок пошел по стопам своего отца! — взревел бандит. — Какое тебе до этого дело?!» С этими словами он сорвал с себя рубаху, чтобы обнажить татуировки, и бросился на Йокогаву. Поняв, что, вероятно, настал его смертный час, Йокогава подпустил в штаны. Однако нынешний страх был совсем другого рода.
Чхве повязал себе на рукав повязку с надписью «Полиция», хотя его форма была обычного зеленого армейского цвета, так же как и головной убор. Может быть, из-за того, что он был в чине капитана или, скорее всего, по причине его высокого роста, ему не смогли найти синей формы подобающего размера. На плече у него висел АК, на поясе был приторочен маленький, похожий на игрушечный пистолет-пулемет и висело несколько ручных гранат. Йокогава никогда еще не видел, чтобы полицейские вооружались гранатами. Японские полицейские тут не могли составить никакой конкуренции — их вооружение состояло только лишь из револьверов и резиновых дубинок.
В броневике было шестеро японских полицейских, включая водителя, и трое корейцев. Если и во втором бронетранспортере то же самое, получалось, что на шесть корейцев приходится двенадцать японцев. Те из них, что сидели рядом с Чхве, казалось, пребывали в ступоре. Чхве, Тхак и бортовой стрелок не разговаривали, а просто рассеянно смотрели на пол и стены салона, трясясь и подпрыгивая на своих сиденьях в такт хода бронетранспортера. Для них это был второй рейд, а японцы, судя по всему, работали по сменному графику. Пятеро полицейских и Йокогава, очевидно, впервые выходили на подобное задание.
Тем временем подоспела ориентировка на подозреваемого. Его звали Маэзоно Ёсио, жил он в Даймё 1-тёмэ в районе Чуо. Йокогава набрался храбрости и обратился по-корейски к Чхве:
— Могу ли я вас спросить?
Корейцы посмотрели на него, словно предупреждая, чтобы он не навлек на себя ненужных неприятностей. Прежде чем ответить, Чхве некоторое время смотрел на журналиста в упор, и от его взгляда Йокогава почувствовал колики в животе.
