Холдор Вулкан - Жаворонки поют над полем
— Астагфируллах! Астагфируллах! Спаси меня, Аллах, от этих шайтанов! — сказал бородатый.
Тут он увидел на стволе дерева приклеенное объявление, и начал записывать адрес в свой маленький блокнотик.
«Объявление: Есть дешёвое временное жилище. Оплата осуществляется наличными. Обращаться по адресу: Село „Таппикасод“, Далаказан Оса ибн Коса.»
Усатый с безбородым заметили это, и тоже спешно записали адрес в свои тетради. Бородатый направился в сторону автобусной остановки, а неокоммунист с демократом следили за ним.
— А вы куда, и почему вы всё время преследуете меня, словно злые тени доносчиков — сказал бородатый, оглядываясь назад.
— А тебе какое дело, мулла? Мы — свободные люди, и куда хотим, туда и поедем — сказал усатый демократ.
Услышав его слова, безбородый снова загремел нагарой, держа её подмышкой.
— Дандала — дидан! Диндала — дидан! Дандала — дидан! Дандала — дидан! Дандадидан — дандала — дидан!
Демократ начал танцевать. Услышав звук нагары, люди, стоящие на автобусной остановке с любопытством смотрели на танцующего. Некоторые улыбались, хлопая в ладоши в такт звуков нагары. Наконец, приехал автобус, дергаясь и чихая. Пассажиры вошли в автобус, и он поехал в сторону села «Таппикасод». Через некоторое время усатый демократ в бейсбольной кепке, подняв руки, закричал:
— Тише господа!
Пассажиры, которые шли в шумной толпе, замолчали. Усатый демократ, подставив к уху свой дорожный радиоприемник, слушал голос журналиста по имени Сарвар Усман и широко улыбался. Потом крикнул:
— Ура, еще одного диктатора свергли с трона и повесили! Услышав это, безбородый снова заиграл на прозрачной нагаре, держа её подмышкой.
— Дандала — дидан! Диндала — дидан! Дандала — дидан! Дандала — дидан! Дандадидан — дандала — дидан!
Усатый демократ начал танцевать. К нему присоединились и другие пассажиры. Салон автобуса превратился в танцплощадку на колесах. Шофёр обернулся и тоже сидя за рулем начал танцевать, дергая плечами и вскидывая брови. В результате он потерял контроль над управлением, и автобус чуть не свалился в глубокий овраг. Несмотря на это, благотворительный концерт художественной самодеятельности не прервалось, и люди даже не заметили, как приехали в Таппикасод. Когда автобус остановился на последней остановке, трое горожан вместе со всеми сошли с автобуса и пошли по проселочной дорогой к берегу реки «Тельба дайро», где располагалась шкаф-квартира Далаказана. Когда они подошли к шкафу, Далаказан сидел в зарослях, справляя большую нужду, краснея от напряжения и вздувая шейные артерии. Горожане постучали в дверь шкаф-квартиры Далаказана окликая:
— Далаказан — ака! А, Далаказан — ака!..
Далаказан, очистился, поднял штаны и, помыв руки в арыке, подошел к гостям.
— Что угодно? — спросил он.
— А-а-а, господин Далаказан Оса ибн Коса, это Вы, да? — сказал усатый демократ.
— Да, это я. А что? — удивился Далаказан, не понимая как эти незнакомцы узнали его имя.
— Мы — пришли по объявлению — сказал усатый демократ.
— А-а, теперь понятно — обрадовался Далаказан. Добро пожаловать, дорогие студенты! Заходите в шкаф, там и поговорим.
Безбородый хотел заиграть на нагаре, но его остановил усатый демократ. Они зашли в шкаф-квартиру Далаказана и ознакомились с условиями.
— Простите, хозяин, кто это? — спросил усатый демократ, указывая на порванный портрет, который висел на стене шкафа-квартиры.
— Это портрет великого лжедемократора нашей страны — ответил Далаказан с гордостю.
— Предатель! Я его знаю, он раньше был нашим однопартийцем и единомышленником. Потом предал наши идеалы и стал демократом — сказал безбородый коммунист с нагарой, с призрением глядя на порванный портрет великого лжедемократора страны.
— Да, что ты, какой он демократ?! Он же диктатор! Вот из-за него нет в нашем обществе демократии и свободы слова в целом! Всех демократов он вытеснил, и они, то есть элита интеллигенции была просто вынуждена покинуть родину! — сказал усатый демократ в бейсбольной кепке.
— А что, правильно делает он, выгоняя в шею из страны этих демократов и коммунистов-еретиков! А то в последнее время они обнаглели, устраивая дурацкие уличные шествия, которые они называют митингами и пикетами Безбожники, шайтаны, бездельники и крикуны! Демократия это тогут, то есть программа шайтана! Была бы моя воля, я бы всех их собственноручно повесил на стрелах автокранов, на телеграфных столбах и на деревьях, приговорив их к смертной казни по законам шариата! — сказал бородатый.
— Но, но, полегче, господин мулла! Ты смотри на вещи, открыв глаза пошире. Вон сколько верующих он погубил в тюрьмах и концентрационных лагерях, зверски пытая их, и заживо бросая в котлы с кипятком, выдергивая им ногти без наркоза, в целях выбить из них информацию. Матерей, жен и сестер узников прикрепляли к трубам отопительных батареек за руки с помощью наручников и угрожали изнасиловать их тут же, если они откажутся подписать ложное обвинение! А ты, бородатый, восхваляешь этого лжадемократора страны, который видя и прекрасно зная об этих гнусных преступлениях, помалкивал. Ты даже поощрял варварские действия современных палачей, которые не верили в Бога и не боялись попасть в вечный ад, после своей смерти, которая рано или поздно непременно придет за ними, даже если они будут жить на этом свете тысячу лет! — сказал усатый демократ и сорвал со стены шкафа — квартиры портрет великого демократора страны и порвав его на куски затоптал с призрением.
Безбородый еретик снова заиграл на барабане, азартно ударяя по нему пальцами.
— Дандала — дидан! Диндала — дидан! Дандала — дидан! Диндала — дидан! Дандадидан — дандала — дидан!
Увидев это, Далаказан испугался и закричал отчаянно:
— Жить-жить-житталалалу-лалула! Жить-жить-житталалалу-лалула! Что вы делаете, гады?! Это же портрет нашего лжедемократора! Сейчас же прекратите говорить о политике в моей шкаф-квартире! Не то позвоню в родную милицию по сотовому телефону с виртуальной клавиатурой, который сам собственноручно нарисовал на стене своего отполированного шкафа-каравансарая! — пригрозил он.
Услышав шум, Гурракалон побежал выручать своего соседа. Когда он зашел в шкаф-квартиру Далаказана, трое горожан дрались между собой не на шутку.
— Постойте, товарищи, прекратите драться как мальчишки! Послушайте меня! Я политикой не занимаюсь, но есть у меня один полезный совет, который не оставит вас равнодушными! Наша общая цель — сделать так, чтобы наш народ, так же как и другие народы мира, жил свободно в мире и согласии, с уверенностью в завтрашнем дне, правильно?! Вот… Для этого нам нужно не спорить и драться между собой как свирепые бойцовские собаки, вызывая смех у человечества. Наоборот, мы должны, усмирив свое тщеславие и высокомерие, объединиться, как другие народы мира, уважающие себя и свой народ! Вот тогда будет у нас тоже открытое гражданское общество, где не будут нарушаться человеческие права, не будет желтой прессы и царской цензуры, не будет коррупции и несправедливости! Не будет терроризма и войны! Мы должны научиться быть терпеливыми по отношению друг к другу и жить вместе в мире и согласии как единая семья, независимо от национальной принадлежности, расы и религии! Мы должны достичь примирения! Без примирения наше общество потерпит крах и хаос! — сказал Гурракалон.
Но демократ его даже слушать не хотел.
— А ты кто такой, чтобы командовать тут?! Ты лучше помалкивай! У нас нет другого способа мирно въехать в страну, так как я лично заочно приговорен к смертной казни! Для меня и для моих одиозных сподвижников нет другого пути, кроме как вернутся на родину с оружием в руках! Я думаю, что меня поддержит мусульманская часть народа, так как я недавно объявил себя мусульманином, хотя в душе я все же глубоко неверующий человек! Ну, что делать, это политика, и я должен надеть маску мусульманина, чтобы достичь своих целей. Учти, я занимался каратэ! — сказал он и, повернувшись к безбородому, приказал:
— Нагара!
— Есть, на-чай-ник! — повиновался безбородый, и загремела нагара.
— Дандала — дидан! Диндала — дидан! Дандала — дидан! Диндала — дидан! Данда — дидан — дандала — дидан!
— Ах, та-а-ак! Ну, тогда я вызываю всех вас на ринг! — сказал Гурракалон сквозь шум нагары и начал налево и направо избивать злых квартирантов, которые не понимают языка дружбы, согласия и примирения.
Завязалась драка, и Далаказан в панике закричал:
— Помогите-е-е! Позвоните в милицию-у-у, у кого есть мобильный телефон! У моей сотки, нарисованной на стене моей шкаф-квартиры, батарейки сели-и-и! Есть кто? Люди добрые-е-е! Помогитееее! Жить-жить-житталалалу-лалула! Жить-жить-житталалалу-лалулааааааа!
Но на его зов никто не откликнулся, Зато вокруг его шкафа столпились сотни зевак-односельчан, которые смеялись и кричали:
